мне ваш мобилет для демонстрации.
— Пожалуйста, — приказчик достает из кармана и протягивает мне мобилу.
— Вот, сразу хочу обратить ваше внимание, — принимаю мобилу из рук приказчика, — Прибор сделан в виде пенала с откидной крышкой… зачем?
— Ну… форма пенала как-то… привычна…
— К черту привычку, — отвергаю категорически, — Пенальчики, шкатулочки… это просто дань устоявшейся культуре. А на деле существенно повышает количество производственных операций. Этот деревянный пенальчик мастер вытачивает из дерева вручную. И чего ради? Ради привычки к шкатулочкам?
— Что же вы предлагаете? — недоумевает приказчик.
— Просто дощечку.
— Дощечку и все?
— Ага. На ней высверливаем посадочные гнезда. В гнезда ставим накопители. Все, мобилет готов.
— Но ведь это… — приказчик пытается подыскать возражение, — Это просто не понравится людям. Это не очень красиво… и непрактично…
— Это как раз красиво и практично. Смотрите, одну сторону дощечки оставляем гладкой, чтоб человек мог прижимать ее к щеке, не боясь оцарапаться. Только делаем два отверстия под прием и передачу звуковой волны. Одну снизу ко рту, другую сверху к уху. А все накопители располагаем на наружной стороне. Магические кристаллы сами по себе можно счесть за украшения.
— Вы так думаете?
— Я в этом уверен. И, кстати, мобилет станет намного легче по весу и будет занимать меньше места. Женщины смогут положить его в очень маленькую сумочку. Мужчины поместят его даже в нагрудный карман рубашки. А это удобно.
— Я почти готов согласиться с вами, граф, но есть одно «но».
— Слушаю.
— Если мобилеты получат такое широкое распространение, их придется делать все более и более сложными. Чтобы сигналы от разных приборов не накладывались и не пересекались.
— Ну да, для этого придется «укорачивать волну». Но и здесь найдется решение. Не нужно усложнять сами мобилеты. Нужно поставить приемо-передаточные вышки. И как раз на этих вышках сосредоточить все сложное оборудование.
Рисую на бумажке схематично вышки.
— Похоже на пчелиные соты, — комментирует приказчик мой рисунок.
— Все верно. Равносторонние треугольники складываются в шестигранные соты. Это оптимальный способ расположения для сплошного покрытия.
— Это, конечно, еще нужно осмыслить, — осторожно говорит приказчик, — Но мне кажется, в этом есть свой резон.
— Вы уж не поленитесь. Вы уж осмыслите.
Снабдив приказчика очередной порцией пищи для размышлений, отправляюсь в магуч. Во время перехода через портальные ворота попав в дюны межмирья, хотел просто выскочить на Изнанку, но пронизыватель в моем кармане возбудился как кот, почуявший сметану.
Ладно, завалим пару паразитов, но не больше. Паразитов здесь хватает, долго искать не приходится. Истребляю двух, потом попадается еще один… потом еще… Все, черт возьми, хватит. Еще весь день впереди, а уже как выжатый лимон.
Обычно из межмирья меня выкидывает автоматом, но сегодня я волевым усилием сделал это сам. Перемещаюсь во двор Изнаночной крепости. Перо пронизывателя «сыто улеглось» в кармане. Пожрало оно, видите ли. А мне хочется прилечь в уголок и лежать… чтоб никто меня не трогал, чтоб не надо было даже шевелиться.
Увы. Поваляться не выйдет. Есть еще время до начала практических занятий. И это время я естественно проведу в библиотеке. Там испрашиваю себе учебник под названием «География Изнанки». Сажусь читать.
Итак, есть Лицевой мир, есть мир Изнанки. Изнанка имеет несколько слоев. О как? Про слои пока даже не слышал. Наш магуч находится на нулевом слое, очень похожем на обычный мир. На более глубоких слоях магический фон выше, отличий больше и больше разнообразия. Чем глубже слой, тем злее и сильнее твари, тем более агрессивна к человеку среда.
Хм, любопытно, а Кобылкина ходила на первый или второй слои изнанки? Неплохо бы ее об этом спросить… вдруг она сейчас в своей комнате. Воображение тут же достраивает возможные исходы посещения Кобылкиной. Горячая вода для моего болящего тела… Мыльная пена… Голая и страстная Настасья Кобылкина… в паху отчетливо зашевелилось…
Отставить Кобылкину… пресекаю предательские мысли. Дел невпроворот. К Кобылкиной схожу в другой раз. К тому же меня сейчас интересует не сама Изнанка, а как раз межмирье. Мои охотничие угодья находятся именно там. Но про межмирье в учебнике ничего нет. Во всяком случае такого названия не упоминается.
Мне удается найти кое-что только в разделе про богов и первопредков. Там говорится, что боги приходят в мир людей тайными тропами, скрытыми от простых смертных. Одна из таких троп проходит через пространство вечных сумерек. По описанию походит. И крот как раз вещает оттуда. Приползает своей «тайной тропой», дает бессмысленные советы и сваливает обратно.
Понятно, что ничего не понятно. По крайней мере, крот дал мне возможность проникать в такое пространство, куда обычным людям хода нет. Будет ли мне практическая польза от этих «вечных сумерек», время покажет. Пока что я только могу «подкармливать» там свое перо. Но и это уже немало.
Подошло время окончания лекционных занятий. Надо встречать Белкину. Отдаю учебник. Отправляюсь в учебное крыло. Сокурсники, выходя из класса, со мной теперь здороваются. Я тоже здороваюсь. Мне не трудно, от меня не убудет.
Белкина выходит в числе последних. Она опять одета в свое «черти что». Глухая полумонашеская одежда. В монастырь в ней уходить в самый раз. Одно только осложнение, уйти в монастырь ей не позволят.
Глава 17
Белкина идет, понуро опустив голову, и со мной разговаривать не желает. Ладно хоть не убегает. Пристраиваюсь рядом.
— И долго ты собираешься на меня дуться?
— Пока замуж не выйду, — мрачно отвечает Белкина.
— Давай лучше наоборот. Как только выйдешь, то пожалуйста, дуйся, сколько влезет. А до этого времени не надо.
Белкина молчит.
— И еще у меня к тебе очень большая просьба. Уж попросить я тебя могу?
— Можешь, — нехотя отвечает Белкина.
— Не одевай больше это старье. Этим ты обижаешь и меня, и Анюту, — насчет Анюты я приплел, конечно, отсебятину. Но думаю, Анюта бы со мной согласилась. Чтобы Белкина не выглядела, как чучело, она своими руками отсчитала портному немалую по меркам нашего скромного клана сумму.
— Если хочешь, я верну тебе и платье, и туфли…
— Ну вот теперь я точно обиделся. Знаешь, Белкина, ты права. Какого черта я с тобой вожусь? Если хочешь разыгрывать из себя жертву обстоятельств, валяй. А у меня своих дел хватает, — ну а что, теперь я буду изображать из себя обиженного.
