Мечом? Так это та самая зловредная особь, которая проткнула мою ногу копьем? А теперь приперлась, чтобы вернуть свое оружие и избавить себя от позора среди сородичей?! В любых культурах утративший оружие воин не достоин уважения. Интуиция толкнула меня в спину, заставив осадить рванувшуюся было вперед Фурию и вскинуть свободную от оружия руку в успокаивающем жесте:
– Остановись! Я тебе не враг! Мы может договори…
Дионис перестал орать, но меча не опустил, хотя и чувствовалось, что моя реплика его озадачила. А они вообще понимают язык изгоев?
Но выяснить это я не успел.
Тени возникли будто из ниоткуда, бросившись к кентавру с двух сторон и взвившись в воздух. Все произошло настолько быстро, что вмешаться и остановить атакующих не было никакой возможности. Сверкнули короткие клинки. Брызнула кровь. Мягко приземлившись на ноги с противоположных сторон после синхронного прыжка, двое охтанов четко, красиво развернулись в боевых стойках, но это уже было лишнее. Выронив меч, диониссит схватился за рассеченное горло, захрипел, зашатался и тяжело завалился набок, заставив весом своей туши вздрогнуть каменный пол и подняв тучу слежавшейся пыли.
Невольно отступив на пару шагов, я настороженно замер, стискивая онемевшими пальцами неподъемное копье, погоня за которым убила прежнего владельца… Надо признать, отличная маскировка у желтолицых засранцев. Как только что выяснилось, вся четверка Карастера в полном составе находилась здесь, на стоянке. Услышав шум, они и не думали сбегать, они просто ушли в инвиз… До сих пор не могу понять – как же это работает в условиях физической реальности? Как они отводят взгляд? Гипноз что ли какой-то? Машта тоже владела чем-то подобным, но объяснить, как это работает, не смогла. Или не захотела.
Те, что прикончили диониса, – Скрепис и Отекс, деловито ухватили труп за руки и оттянули от костра – мертвец угодил головой в пламя, чуть не опрокинув котелок, и рогатый кожаный шлем уже дымился, собираясь вспыхнуть. Еще двое – Карастер и Молек, в драке не участвовали и сидели на камнях в расслабленных позах, словно ничего особенного и не случилось. Скорее всего, для них так и выглядело. Подумаешь – прикончить одного кентавра…
Пока убийцы срывали с трупа все, что имело хоть какую-то ценность, я просто стоял и ждал, когда они закончат и решат, что делать со мной. Но они почему-то делали вид, что, кроме них, здесь никого нет. Они так выражают свое пренебрежение? Или я для них тоже уже труп? Да пошли вы все…
Плюнув на условности, тяжело опустился на каменный лежак, укрытый протертыми шкурами, – благо он оказался всего в шаге. Фурия со скорбным вздохом прилегла на пыльный пол возле моих ног, а Кроха обессиленно спикировала на мое плечо и вытянулась на спине, как на кровати – закрыв глаза и полностью отдавшись отдыху. Реакция питомцев подсказывала, что непосредственной угрозы от охтанов сейчас нет, но я все равно не спускал с них настороженного взгляда. Стоит ослабить вожжи собственной воли, и тут же рухну и уплыву в губительное забытье. Еще не время. Ситуация крайне неоднозначная. В то, что могут ворваться остальные кентавры из рейда, не верилось, так как стоянка – идеальное место для обороны. Больше одного врага в проход не протиснется, а как можно разделаться с одним, мне только что лихо продемонстрировали стражи. Сражением тут и не пахло – скорее хладнокровное, отработанное убийство. Поэтому остальным хватило ума отказаться от погони.
Выходит, охтаны только что помогли сохранить мне шкуру?
Но я не торопился выражать благодарность. Если желтолицые решат провернуть тот же номер со мной – мне ничего не поможет. Это не тупые мобы из логова… Мой арсенал заклинаний пуст, так как энергия и тонус в ауте, да и уровни этих бойцов значительно выше моего. Без шансов. Но я хотя бы попытаюсь. Удрать, конечно, а не драться. Героическими схватками я на сегодня уже сыт по горло.
– Доспехи – дрянь, – наконец нарушил напряженную тишину шипящий голос Карастера, главаря четверки. Оторвав взгляд от диониссита, он подобрал с плоского камня заранее приготовленные куски мяса, бросил в булькающий котелок, затем что-то сыпанул в воду из свисавшего с пояса мешочка. Потянуло грибным запахом. Странно. А низуши уверяли, что охтаны жрут что ни попадя и кухарей у них нет. Мирная картина как-то не вязалась с образом, который сложился у меня об охтанах ранее.
– Конечно, дрянь, – лениво процедил Молек, с флегматичным видом вычищая кончиком кинжала под ногтями. – Кто доверит хорошие доспехи недорослю? Азартный. Глупый. Дионисы не берегут свое молодое поколение.
Тут Карастер наконец повернул уродливо‑узкое по людским меркам лицо и взглянул на меня своими нечеловеческими глазами – с бесцветной, как студень, радужкой. Несмотря на колеблющийся в пещере сумрак, разреженный лишь светом от очага, зрачки у охтанов в темноте не расширялись, как у людей, сохраняя форму крошечных, как булавочный укол, черных точек. Господи, как же их мимика отличалась от того, к чему я привык, обитая среди человеческих лиц! Я просто не понимал, какие чувства они выражают. Моргают своими пустыми и безжизненными, как у покойников, зенками, лица – словно застывшие маски, шевелятся лишь мышцы скул и губы во время разговора. Чужая психология – те еще потемки. Но просто встать и уйти – низзя. Почему-то чувствовал, что это будет крайне неправильно. И плохо скажется на моем и так основательно потрепанном здоровье.
– Смотри-ка, он не знает, что сказать, – бесстрастно обронил Карастер, продолжая разглядывать меня в упор с таким видом, с каким оценивают расшатанную колченогую табуретку – сразу выбросить или пусть еще послужит.
– Коротышки его запугали, – тем же ровным тоном подхватил Молек, вычищая кинжалом очередной ноготь – серый и блестящий, словно отполированная металлическая чешуйка.
– Мы же страшные, – добавил Скрепис, сдирая с конского крупа диониса попону и швыряя ее в мою сторону. Подарок предназначался не для меня, а для обновления подстилки. Поэтому я лишь вяло примял ее рукой рядом с собой, подниматься не было ни малейшего желания. Любое движение заставляло чувствовать себя полнейшей развалиной. Но хотя бы напряжение начало понемногу отпускать.
– Наслушался лживых тварей, – так же невозмутимо согласился Отекс, поддерживая этот странный обмен репликами и разглядывая серьгу в пальцах, которую выдрал из уха поверженного врага.
О чем это они? Что они имеют против низуши?
– Недоросль – потому что всего семнадцатый уровень? – настороженно уточнил я, так как молчать уже было нестерпимо. Собственный голос показался таким же скрипучим, как и у желтолицых.
– Смотри-ка, заговорил. – Карастер переглянулся с остальными, и с губ всех четверых сорвалось тихое прерывистое шипение. По спине аж озноб побежал. Это что… они так смеются, что ли?! Жуть. Все-таки низуши мне гораздо ближе, чем эти… существа.
– Глянь на его лик, человек, – посоветовал Скрепис, прервав «смех» и резким движением сдернув с головы диониса кожаный шлем.
Голова у кентавра оказалась крупнее человеческой раза в полтора, соответствуя общей немаленькой комплекции существа, а черты лица вызвали стойкое ощущение дежавю… Кстати, не такой чуждый вид, как у охтанов. Но вот эти характерно выпуклые надбровные дуги, широкая переносица, медный цвет кожи с полосками темно-красной пигментации, создававшей причудливую раскраску… и какое-то детское удивление, застывшее в больших, широко раскрытых глазах с насыщенно-желтой радужкой… Не может быть. В памяти молнией мелькнули образы из древнего фильма «Аватар» Джеймса Кэмерона. Если представить, что кожа не медная, а синяя с темно-синими полосами… То получится внешность точь-в‑точь аборигена с Пандоры. Бывают же такие совпадения.
– И что не так с его лицом? – Я перевел взгляд на Скреписа, справившись с изумлением.
– Он не понимает, – снова послышалось прерывистое шипение и быстрый обмен взглядами всех четверых.
– Скажи-ка, Скрепис, а ты много понимал в свои первые дни в этой локе? – Я устало огрызнулся, не удержавшись. Нашли, понимаешь, развлечение. – Полагаю, что все, на что тебя хватало, так это отличить собственную задницу от головы. А сейчас ты, конечно, умный и бывалый. Куда уж мне до тебя.
– Смотри-ка, умеет кусаться. – Тонкие губы Скреписа изогнулись в холодной усмешке.
– Он прав, – вмешался Карастер на правах старшего. И пояснил мне: – Человек, этот диониссит молод. Не по уровню, а по возрасту. Потому и доспехи дрянные. А в голове – ветер. Единственное, что у него есть ценное… Скрепис, заканчивай. – Карастер пружинисто поднялся на ноги и подошел ко мне, частично заслонив костер и окутавшееся дымкой растворения тело кентавра. Я напрягся, но прямой угрозы не почувствовал и остался сидеть.
