– Тогда, Артур, мне нечего тебе больше сказать, – развел руки в стороны Леонид Иванович. – Прибор, обеспечивающий связь с Большим Сознанием, в твоем полном распоряжении.
38. Бойтесь своих желаний
Ефим не понимал, что происходит.
Профессор сделал то, что не должен был делать делать ни при каких обстоятельствах. Ни при каких. Вулканов никому не мог отдать секрет связи с Большим Сознанием. Ведь он, лучше кого-либо понимал, к чему это может привести. И все-таки Вулканов почему-то это сделал.
Майор Мимикьянов не понимал, что происходит. И не знал, как ему следует в этой ситуации поступать.
– Подождите, профессор! Подождите! – Артур Валентинович вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. – А, если передатчик не заработает? А? Его можно проверить прямо сейчас?
– Проверить? – приподнял брови Вулканов. – Проверить… Можно и проверить, – утвердительно кивнул он. – Например, сыграть в рулетку.
– Сыграть в рулетку? – озадаченно произнес Акраконов.
Ефим подумал, что Артур стал хуже соображать: уж он-то знакомый с исследованиями «Атомоса», должен был знать, что выигрыш в рулетку – простейший пример исполнения желаний. Не случайно в одном из корпусов Объекта «17-17» годами крутились рулеточные колеса, и, бывало, сам профессор Вулканов исполнял роль крупье.
– Рулетка – самый простой способ проверить прибор связи с Большим Сознанием, – сказал профессор.
– Но, где здесь мы возьмем рулетку? – в голосе Артура Валентиновича прорезалось подозрение.
– В казино «Континенталь», – неожиданно прогудел тяжкий баритон Евгения Ювеналова. – Это – рядом, пять минут езды, если добираться на машине через окружную дорогу.
Артур Валентинович повернул голову на его голос. Племянник заполнял своей широкой фигурой промежуток между массивными корпусами двух книжных шкафов. Он казался их родным братом, сделанным немного похожим на человека.
– Хорошая мысль! – одобрил профессор. – Ты, Артур, едешь туда, делаешь ставку на какую-нибудь цифру, ну, допустим, «семь». Потом выполняешь все, что сказано в Инструкции, и загадываешь желание – выиграть! Если шарик закатится в ячейку с цифрой «семь», значит, твое желание исполнилось. Передатчик передал твое желание Большому Сознанию. Оно выстроило сочетание гравитационной, центробежной и центростремительной сил так, чтобы желание воплотилось в реальность.
– Вы едете со мной, профессор? – испытывающе взглянул на Вулканова Артур Валентинович.
– А зачем я там? – пожал плечами Леонид Иванович. – Лучше я подожду здесь. В хорошей компании. За чаем. Стар я уже для поездок по таким местам.
– Но, профессор… – нахмурился Акраконов, – а, если…
– Даю слово! Я дождусь тебя в любом случае! – прервал его старый лис.
Артур Валентинович задумался.
– Хорошо! – через минуту кивнул он и громко бросил в сторону коридора: – Игорь!
Тотчас из темноты вынырнул подтянутый банковский мальчик.
– Роман и еще один со мной! – скомандовал Артур. – Остальным – охранять дом и тех, кто в нем находится. До моего возвращения режим охраны – «граница». Из дома никого не выпускать и в дом никого не впускать. В кабинет без особой надобности не входить.
Аршавская как будто собралась что-то сказать, но посмотрела на Вулканова и раздумала.
Артур обвел глазами находящихся в кабинете:
– Сами понимаете, друзья, ситуация требует! По городскому телефону можно не звонить: он отключен. Мобильниками, предупреждаю сразу, – пользоваться бесполезно… Работает аппаратура подавления сигнала. Прошу не обижаться!
– Какие обиды, Артур? – отозвался за всех Леонид Иванович. – Я тебя вполне понимаю…
Акраконов внимательно посмотрел на профессора, будто ища в его словах какой-то непонятый и опасный подтекст. Что-то Артур Валентинович чувствовал, но расшифровать не мог.
Он постоял с застывшим лицом, затем резко повернулся и растворился в темноте коридора.
В кабинет неожиданно пришла тишина.
С веранды в теплое пространство кабинета влетал прохладный, пахнущий сырыми растениями ветерок. Он словно пытался рассказать о каких-то важных событиях, происходящих среди лягушек, стрекоз и кикимор на недалеком болотце. Люди, собравшиеся в кабинете, о чем-то немного догадывались. Но расшифровать информацию, заключенную в сыром воздухе все-таки не могли.
Первым тишину нарушил майор Мимикьянов.
– Профессор, вы что, действительно, отдали ему прибор связи с Большим Сознанием?
Старый лис остро посмотрел на Ефима, поиграл серебряными бровями и сказал:
– Да. Отдал.
– Но, как же это, Леонид Иванович? – растерянно произнес Ефим. – Уж вы-то лучше меня понимаете, к чему это может привести… Вы же сейчас сделали из Артура… Хозяина мира!
– На ближайшие тридцать – сорок минут – да. А вот потом…
– Что потом? Что потом, профессор? – повысил голос Ефим.
– Увидим! Недолго осталось… А сейчас, Аня, не выпить ли нам всем чайку, а? С крыжовенным вареньем? – повернулся к Аршавской профессор.
С помощью племянника актриса быстро накрыла в кабинете стол.
Чай, заваренный на колодезной воде, вышел красивым по цвету и приятным на вкус. Зеленое крыжовенное варенье вообще оказалось выше всяких похвал. Однако разговор не шел. Казалось нервы всех сидящих за столом кто-то неторопливо, но неуклонно, натягивал, как натягивают скрипичные струны на колки скрипичного грифа.
Старые напольные часы в лаковом футляре пробили очередные четверть часа:
Бон! Ди-и-ин! Бон! Ди-и-ин!
– Анна Сергеевна! Варенье у вас вкусное! – тяжело пролетел над столом голос Евгения Ювеналова.
– Я его с лимонными корочками варю… – отозвалась Аршавская. – Оно тогда интересней получается…
– А-а-а-а! – уважительно протянул племянник.
И снова – тишина.
Запах болотных растений становился все сильнее. Каждому из сидящих за столом почему-то пришло в голову, что там, в ночи зеленые кикиморы с фосфорецирующими фиолетовыми глазами начали кружить хоровод. Сначала – медленно. А потом – все быстрее, быстрее. Но высказать свои странные мысли вслух никто не решился.
– А вот в прошлом году, Аня, у тебя варенье из ранеток было очень удачное! – заметил Вулканов.
– Это – не мое! – призналась актриса. – Это меня Клава с соседней улицы угостила, художница из драматического театра. Лауреатка премии Бенуа, между прочим!
– А-а-а! – уважительно протянул Леонид Иванович.
Тишина. Тяжелая. Темно-зеленая. Пахнущая болотом.
Майор посмотрел на профессора.
Сознание Вулканова в комнате отсутствовало: его обычно живые глаза подернула туманная дымка. Сидя за столом, хозяина дома, похоже, бродил в каких-то других местах.
Майор вспомнил случай, происшедший еще на Объекте.
Он зашел к профессору вечером. Вулканов открыл ему дверь вот с таким же отсутствующим лицом.
– Вы не заболели, Леонид Иванович? – осторожно спросил он профессора.
– Нет, Ефим, со мной-то все в порядке, – вяло махнул ладонью Вулканов.
– А с кем не в порядке? – поинтересовался Мимикьянов.
Профессор покрутил головой, будто что-то попало ему за воротник рубашки.
– Мне кажется, что-то с нашими ребятами на Тянь-Шане случилось…
Группа сотрудников Объекта, увлекавшихся лазаньем по горам, неделю назад уехала в Киргизию. Среди них находилось и трое молодых ребят из отдела, возглавляемого Вулкановым.
– Да, что с ними сделается? Они же – не альпинисты, на семитысячники не полезут, – попытался успокоить его Ефим. – А так, что ж, они – путешественники опытные… Зря рисковать не будут! Да, ведь и не в первый же раз поехали. Никогда ничего не случалось! Что вы зря себя накручиваете, Леонид Иванович?
Они разговаривали на кухне. В соседней комнате негромко работал телевизор.
Началась программа новостей. Они особенно к голосу диктора не прислушивались. Но где-то в середине выпуска оба услышали сообщение о неожиданных камнепадах в отрогах Тянь-Шаня.
На следующий день стало известно, что их ребята попали под сход каменной лавины. Несколько человек пострадали. Один из сотрудников погиб.
Среди туристов-экстремалов находился и Артур Акраконов. Но его сходящая лавина не коснулась никаким боком. В тот вечер, когда по горному склону катился камнепад, он в палаточном лагере отсутствовал. Артур сидел в ресторане ближайшего городка вместе с женской туристической группой из Петербурга.
Ефим вертел в руках чайную чашку и думал: у профессора не случайно такой отсутствующий взгляд. Мысленно он сейчас, наверняка, в казино «Континенталь. В зале, где крутится рулетка: мчатся по кругу тридцать семь ячеек, выкрашенных в черный или красный цвета, и одна особая зеленая ячейка – «зеро». Скачет по твердой полированной поверхности колеса шарик. И следят, следят за ним глаза, собравшихся вокруг рулетки игроков: «Остановись здесь! Вот здесь! Только здесь! Я прошу тебя! Ну, что тебе стоит?» Среди ждущих удачи – Артур Валентинович Акраконов. Где остановится шарик? В той самой ячейке? Или в другой?
