– Ути-пути, – пощекотала я его. – Ути-пути-пути.
Он захихикал от восторга. Что-то в его голосе убедило меня, что это мальчик.
Он.
– И как нам тебя звать, а?
Я знаю, что он не наш – то есть, не мой. То было лишь набором клеток.
Это подарок на новоселье. Ядро нашей новой семьи. Ребенок, который поможет нам с Сайласом пустить корни. Я никогда не хотела такой жизни, никогда не представляла, что у меня будет семья, особенно с Сайласом. У нас никогда не было бы дома, двух детей, собаки и работы пять на два. Эта жизнь никогда не была для нас. Но Призрак дает мне надежду, показывает, что есть и другая жизнь, лучшее воплощение существования, ожидающее меня по ту сторону завесы.
Посмотрите, что у нас есть – посмотрите, что дал мне этот дом.
Сайласа с распростертыми объятиями.
Нашего сына.
Мы назвали его Лонни. Ну, я назвала его Лонни. Он просто похож на Лонни. Он следует за мной по дому, куда бы я ни пошла, прячась за гипсокартоном. Я больше никому о нем не рассказывала. Ни Тобиасу и уж точно ни Марсии. Я не хочу ранить ее чувства и делать вид, что краду у нее малыша. Нет, Лонни – наш маленький секрет. Только между мной и Сайласом.
«Какая у тебя история с привидениями?» – слышу я голос Тобиаса из гостиной.
Наша распространяется сама по себе. В дверь всегда стучат – Хочешь увидеть призраков? – а Тобиас круглосуточно исполняет свои галлюсеансы. Люди приводят с собой своих призраков, выпуская их в дом, заполоняя каждый дюйм до последнего. Становится все труднее различать, где чей призрак.
«Мы постоянно носим призраков с собой», – слышу я, как Тобиас говорит из гостиной в начале каждого сеанса, и его голос разносится по коридорам. – «Я могу вас воссоединить».
Я слышу его, даже когда меня там нет. Звук его голоса наполняет каждую комнату. «Нужно всего лишь открыть дверь в сознании… открыться призракам…» Иногда я не понимаю, действительно ли Тобиас что-то говорит, или мне просто кажется. «Просто впусти своих призраков… с этим. Одна доза. Призрак – как заклинание. Одержимость в таблетке. Сеанс в голове».
Всякий раз, когда у меня возникает желание убежать, дом точно по сигналу будто читает мои мысли, Лонни проползает по потолку, подглядывая за мной с другой стороны фанеры. Я чувствую, как он смотрит вниз, безглазый, но все равно радостный. Я притворяюсь, что не замечаю, подыгрывая ему. Мы даже превратили это в игру.
– Никто не видел тут маленького мальчика? – спрашиваю я пустую комнату, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, прекрасно понимая, что он втиснулся в узкое пространство надо мной. Я слышу его скользкое хихиканье.
– Хм. Интересно, куда же он делся…
Лонни смотрит, открывая и закрывая пластинчатую пасть. Я на цыпочках подхожу к шкафу.
– А может, он… – Я наклоняюсь в пустоту, —
…здесь?
Только тени. Наша игра помогает скоротать время. Теперь, когда мне нужно присматривать за Лонни, я реже вижусь с Сайласом. Или, может, это он присматривает за мной.
– Да где же этот мальчик? – вопрошаю я с притворной усталостью. – Даже не знаю!
Лонни мяукает от радости.
– Может, он в другой комнате? Пойду проверю!
Я на цыпочках иду к двери, медленно поднимая ноги высоко в воздух, чтобы было очевидно, что я крадусь. И действительно, слышу, как мягкие подушечки рук и ног Лонни царапают по другой стороне фанеры.
– Может, он… здесь?
Я ошибаюсь, открывая дверь ванной, и меня поражает запах. Разлетается рой мух. Я чувствую жужжание их крыльев у себя на зубах. На стене дерьмом написано:
БУ
Я слышу легкое бульканье, доносящееся из засорившегося унитаза. Из резервуара доносится тихое мяуканье. Это не сантехника. Лонни хихикает, отрываясь от пустых труб, и у меня вновь всплывает эта настойчивая мысль: Мне нужно убираться отсюда. Так ведь? Разве я не должна искать способ сбежать? Это должно быть так же просто, как выйти за дверь. Но дом не хочет меня отпускать. Он меня удерживает. Подслушивает мои мысли. Кто-то – Сайлас? – слышит, о чем я думаю. Как еще можно объяснить то, что со мной происходит?
– Я тебя найду…
Лонни несется по коридору, протискиваясь мягким телом за стеной.
– Я тебя найду…
В потолке над дверью в гостиную есть трещина, штукатурка треснула ровно настолько, чтобы можно было заглянуть внутрь. Я жду, пока он меня догонит, а потом…
– Ку-ку! – разворачиваюсь и ловлю его в расщелине. – Нашла!
Лонни издает влажный, мокрый вопль. Я протягиваю руку, чтобы схватить его, но он слишком шустрый. Сдавленно и упрямо ворчит, а потом юркает обратно в стену и исчезает.
У меня нет выбора, ничего не остается, приходится играть дальше, бесконечно убегая, словно мы будем гоняться друг за другом целую вечность по этим комнатам.
– Ку-ку! – нахожу я Лонни на кухне – или это он меня находит.
– Ку-ку! – нахожу я Лонни в шкафу. У нас заканчиваются комнаты.
Входная дверь. Я могу из нее выйти, да? Просто притворись, что ты играешь, Эрин. Не позволяй им узнать, о чем ты думаешь. Не подавай виду, что собираешься…
Открыть дверь.
– Ку…
Солнечный свет щиплет мне глаза. Лонни там нет. Вместо него на крыльце стоит женщина. Она мне знакома. Я ее знаю. Она кажется такой же испуганной, как и я.
– …Эрин? – она знает мое имя. Ее рот отвисает, не в силах сказать больше ни слова.
Калли.
О боже, это сестра Сайласа. Трудно сказать, кто в этот момент встревожен больше.
– Эрин… Что происходит?
Меня захлестывает холодный прилив стыда. Я не хочу, чтобы она видела меня такой. Она не должна быть здесь. Не должна знать об этом месте.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.
– Ты меня пригласила. Ты сказала… – в ее горле будто что-то застревает. – Ты сказала, что здесь Сайлас.
– …Когда? – я не помню, чтобы звонила. Я не видела свой телефон уже… не знаю, сколько. Тобиас забрал наши игрушки. Я ничего такого не помню.
От солнечного тепла чешется кожа. Я уже чувствую настойчивую тягу в груди, будто невидимая нить, соединяющая меня с домом, тянет меня обратно.
– …Это правда?
– Что?
– Он там? – ее голос звучит так тихо. Я слышу малейший проблеск надежды. Даже учитывая, что она наверняка знает ответ, ведь это невозможно – господи, она же была на его похоронах, – Калли не может перестать желать, верить, что это так. Что Сайлас здесь.
Я могу предложить ей это утешение, эту связь с братом. Я могу сказать простые слова – Хочешь увидеть призраков? – и тогда ей нужно будет лишь войти внутрь и стать частью нашего дома. Нашей семьи. Она воссоединится с Сайласом навсегда, и…
Нет. Я не могу. Только не Калли. Никто.
– Тебе нельзя быть здесь.
– Но ты…
– Уходи. Срочно.
Калли сжимается от моих слов. Она в замешательстве, но мне нужно отбросить ее, вытолкать отсюда так сильно, как только возможно, чтобы она не вошла и смогла сбежать.
– Эрин, что происходит…
– ИДИ, – я выхожу из дома, впервые за целую вечность разрушая защитную оболочку нашего жилища, и сталкиваю Калли с крыльца. Она, спотыкаясь, спускается по ступенькам, и я следую за ней.
– Ты просила меня прийти…
– Не возвращайся. Никогда не возвращайся.
Я снова ее толкаю. Могу только представить, какой кажусь со стороны. Я видела такое же выражение лица у всех остальных гостей: дикие глаза, впалые глазницы, натянутая восковая кожа. Сальные волосы, прилипшие к потной шее. Ходячий труп, шипящий на нее.
– УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ-УБИРАЙСЯ!
Мне все равно, слышит ли меня Тобиас. Мне все равно, если меня отправят в комнату и лишат Призрака.
Только не Калли. Она бежит всю дорогу до машины. Я стою на лужайке, грудь тяжело вздымается, и смотрю, как она отъезжает. Это маленькая победа – я спасла ее, так ведь?
