— А позвонить?!
— В тот день я узнала еще одну новость. Она меня так ошарашила, что я до сих пор в себя прихожу.
— Это про Николаева, что ли?
— Да. А ты откуда знаешь?
— Разыскивая тебя, я, конечно же, позвонил в редакцию. Он подошел к телефону. Я представился, думал, ты мне отзвонишь, если где-то на задании. Он сказал, что хочет со мной поговорить, что это касается тебя.
— Что?! — Я чуть не уронила чашку.
— В общем, он мне выложил все: что я — коварный соблазнитель, играю твоими чувствами, что из-за меня вы поссорились. Я пытался сдержаться. Я же понимал, в каком он состоянии. О причине догадаться нетрудно.
— Что ты ему наговорил?
Сцена объяснения Морозова с Николаевым ясно предстала перед глазами, как фотография, как кадр из какого-то известного, но забытого кинофильма.
— Что это все вздор. Что мы с тобой должны быть вместе. Правда, под конец его обличительной речи я вспылил. Он сказал, что этого так не оставит, и бросил трубку.
— Хорошенькие дела! Значит, он был в редакции. Может, передумал уходить?
— Ты о чем?
— Мысли вслух. У меня тоже был с ним подобный разговор. Он уверял, что ты бросишь меня, наигравшись, что с женой он разведется хоть завтра. Ты не представляешь, что со мной было. Я его знаю семь лет. Мы начинали вместе. И как-то спелись. Димка всегда был для меня тем плечом, на которое я могла уверенно опереться. Мы настолько хорошо знаем друг друга, что один говорит «а», другой — «б». А иногда и говорить ничего не надо. Поэтому когда я представила, что могу его потерять… Я не имею права пожертвовать этими отношениями. Так же, как и нашими. Здесь у меня не получится выбирать. Эти три дня я была словно в коме. До сих пор не в состоянии до конца это осмыслить. А известие, что Димка уволился, для меня оказалось ударом.
— Да, наломали вы дров. Но ты представляешь, какие мысли крутились, когда я два дня не мог тебя найти?
— Извини, но постарайся меня понять. После всей этой катавасии я узнаю о своем повышении. Я же пришла на его место. До сих пор ощущение, что я его подставила. А ведь он ушел, чтобы не встречаться со мной. Как я смогу человеку после этого в глаза смотреть? У меня был такой шок, что я забыла обо всем.
Морозов молчал, но я понимала, что он переживает не меньше меня.
— Ладно, пойдем спать. Время — четвертый час.
Организм, наверное, хотел взять свое за неделю. Я спала долго и крепко. Даже не слышала, как ушел Морозов. Глаза я открыла, когда стрелки перевалили за полдень. Я проснулась почти в два. Повалялась в кровати еще немного и не спеша пошла на кухню. На холодильнике, на магните, Морозов оставил трогательную записку. Посуда вымыта. На плите стояла сковородка. В ней была рыба, «украденная» у кота, как-то по-особому приготовленная. Да, все мои мужчины умели готовить. Морозов, оказывается, не исключение.
День прошел в домашних хлопотах. Я приходила в себя после поездки. И в общем-то были некоторые дела, до которых все никак не доходили руки. Я вспомнила, что на кухне у меня есть не только телефон, а из посуды — не только джезва. Как-то захотелось простых человеческих радостей: полноценного сна, нормального обеда… Морозов сказал, что вечером приедет ко мне. Захотелось его чем-то порадовать. Я стала думать, что бы соорудить на ужин. Пробежав по магазинам, я наконец-то забила холодильник. Сам натюрморт уже ласкал взгляд. Не такое частое для меня зрелище. Из этого предстояло приготовить еще нечто более захватывающее, аппетитное. Пора действовать.
Время пролетело незаметно. Да и оставалось немного — накрыть на стол и привести себя в порядок. Что самое удивительное — за весь день никто не позвонил. Не к добру это… После заливистой телефонной трели я услышала голос Ларисы:
— Привет. Куда же ты пропала?
— Ты разве не получала почту?
— Получала. Все вышло. Но хотелось бы тебя иногда на работе видеть.
— Зачем?
— Ну…
— Если вы так уж скучаете, я могу оставить свою фотографию. Но я всегда буду настаивать на том, что нужны мои материалы, а не я. На мой взгляд, присутствие «для галочки» — чушь полная.
— Не заводись. Просто Ирэн спрашивала о тебе.
— Я же материалы сдаю.
— Но ты подписала договор, и теперь придется хотя бы изредка попадаться начальству на глаза. Таковы правила игры.
— Хорошо, завтра-послезавтра заскочу.
— Жду.
— Счастливо!
— Пока.
Так, чего я еще не сделала? Хлеб позже порежу… Надо накормить кота, а то этот троглодит потом всю фиесту испортит…
Морозов приехал вовремя. Я почему-то всегда удивлялась этому. Наверное, потому, что самой не дано.
— Привет, это тебе.
— Спасибо. Цветы, как всегда, необыкновенно хороши.
— Что это?! — Морозов застыл у накрытого стола.
— Ужин. Я же ждала тебя.
— Потрясающе… — Он был искренне удивлен.
— Я старалась.
— Спасибо.
— А теперь ты мне нужен как мужчина. Морозов удивленно приподнял бровь.
— Открой, пожалуйста, вино.
— Ничего себе заявление!
— Как мужчина ты мне тоже будешь нужен. Но попозже. Не все сразу.
Как же хорошо! Все проблемы позади. Рядом — любимый человек. Тишина спящего города. Все-таки Морозов обладает удивительной способностью останавливать время. Мы сидим, наверное, уже полчаса, а кажется, он только-только пришел. И нет сил отвести взгляд. Да и зачем?
Со временем воздух вокруг накалился, и мы, словно следуя какому-то импульсу, оба встали. Все так же, глаза в глаза, сшибая углы, задевая мебель, переместились в спальню. Кот, издав истошный вопль, шарахнулся в сторону. Он, бедняга, мирно спал, а мы его не заметили…
Утром долго нежились в полудреме, поскольку срочных дел не предвиделось. И, окончательно проснувшись часам к одиннадцати, пошли готовить завтрак совместными усилиями. Тогда мне показалось, что ничего вкуснее в этой жизни я не ела. Ко мне вернулось давно забытое ощущение покоя. Наверное, все вместе взятые катаклизмы не смогли бы вывести меня из равновесия. Так вот оно какое, женское счастье.
— Сегодня обещал приехать Игорь Андреев, чтобы обсудить какие-то вопросы относительно нашего проекта. У меня съемки и репетиция, у него тоже какие-то дела в театре. Если сможешь, подъезжай после десяти.
— Хорошо, приеду.
— Как не хочется покидать этот рай! — Морозов смотрел мне в глаза, словно хотел там прочитать что-то очень важное для себя.
— Мне тоже.
— Я почти опаздываю. Извини.
— О чем речь?
— Не обижайся, пожалуйста.
— С чего ты взял?
— Я же вижу.
— Все нормально. Не накручивай.
— Я пошел. Жду вечером. Прощание в прихожей явно затянулось.
