совсем молодой, может, лет двадцати. Наклонившись вперед, я вижу на его запястье ремешок с надписью «Чарльстон-бар». Так что он правда подрабатывает вышибалой — или, может быть, подрабатывает он как раз водителем. Этот бар в Чарльстауне печально известен своими потасовками; это не то место, куда можно сводить друзей, которые в городе проездом. Он только для местных. Значит, этот парень — первоклассный городской вышибала, и я верю, что он расколол немало тухлых яиц и что он знает улицы Бостона так же хорошо, как спортзал.
— Вот что, Ник, мой засранец бывший преследует меня в том черном внедорожнике позади нас. Можете от него отделаться?
Он смотрит в зеркало заднего вида, а затем, глядя прямо перед собой, говорит с сильным бостонским акцентом:
— Ваш бойфренд — частный военный, леди? Ну, это не постоянный бойфренд.
— А вы откуда знаете?
— Я могу сказать по номерам. И, для протокола, я ненавижу этих скотов. Приезжают в Бостон и выказывают своё превосходство нашим парням в синем, если вы понимаете, о чём я. Делают копам разные предложения о частной работе, пока те зарабатывают нашивки в полиции. Уж простите за мой грязный язык, леди, но я их чертовски ненавижу.
— Тогда мы с тобой на одной волне, Николас Кейдж. Так мы можем от него отцепиться?
— Да дерьмо вопрос, — говорит он. — Пристегнитесь, мы взлетаем.
Я так и делаю.
Конечно же, он крутой бостонец с акцентом, телосложением и бесстрашной ненавистью к внешним силам, которые вредят нашему городу. Его мускулы подёргиваются и сокращаются под розовой рубашкой с воротником, когда он мчится, виляет, петляет и вопит на поворотах, и поворотах, и поворотах, даже не сигналя. Мы делаем поворот за поворотом по всему финансовому району, заезжаем в переулки, мечемся налево, когда я уверена, что мы поедем прямо, и всё это время скорость такая, что я намертво прилипаю к своему месту, и всё равно постоянно врезаюсь в дверь, как будто я на карусели на озере Каноби. Глаза у меня закрыты, потому что я боюсь умереть, и я поминутно хватаюсь то за его запястье, то за пугающе огромные костяшки пальцев, сжимающих руль.
Когда я чуть приоткрываю глаза, передо мной проносятся размытые здания и пешеходы. Лена назвала бы такую поездку импрессионизмом городской жизни.
Проходит несколько минут — а может быть, веков — прежде чем мне удаётся перевести дыхание.
— Мы от него избавились, милая! — кричит он, замедляя скорость. — Я думал, мы от него избавились ещё в Чайнатауне, но на всякий случай ехал до Бэк-Бэй, чтобы быть уверенным. Может, вам посидеть пока на станции, а?
Я открываю глаза и вижу, что мы стоим на светофоре между железнодорожной станцией Бэк-Бэй и торговым центром Копли в том конце, где Нейман-Маркус. Хорошее место, поскольку тут есть несколько точек выхода: через Копли на Пру и несколько парковочных площадок под соединёнными торговыми центрами (не стоит забывать, что «Вольво» Парка припаркован поблизости); железнодорожная станция Бэк-Бэй; грандиозный отель «Фейрмонт», перед которым всегда длинная очередь такси.
Кроме того, напротив «Фейрмонта» находится гигантская Бостонская публичная библиотека с её огромными старыми крыльями, вымощенными булыжником аж до самых новых, внутренним двором и множеством запутанных этажей и залов, в которых, если вы здесь впервые, легко заблудиться, особенно если вы преследуете кого-то вроде меня, кто знаком с многомерным ландшафтом Бостонской публичной библиотеки.
Но я не думаю, что мне сегодня нужно по ней скакать. Лучше уж пробежать на вокзал в двадцати футах отсюда и последовать хорошему совету Ника Кейджа немного посидеть на станции.
Я благодарю Ника, вручаю ему две стодолларовые купюры за мастерское вождение и открываю дверь. Прежде чем уйти, я поднимаю глаза и обнаруживаю, что он смотрит на деньги.
— Вам не стоило так много платить, милая.
— У вас есть визитка?
Он записывает на обратной стороне визитки своего работодателя личный номер.
— По номеру на обороте найдёте меня, если срочно понадоблюсь. И у меня тоже есть свой внедорожник. А ещё лицензия на Убер и разные другие варианты.
— Спасибо, Ник. И постарайтесь забыть мое лицо. Ну, если там увидите его в новостях или что-то в этом роде. Никто не должен знать, что мы знакомы.
— Я не помню лиц призраков, леди. Вы для меня как смог.
Я улыбаюсь и выхожу из такси. Николас Кейдж уезжает.
Оглянувшись, я не вижу никого, кто следует за мной. Я вхожу на железнодорожную станцию Бэк-Бэй, поскольку считаю, что это лучшее место, чтобы спрятаться и подождать, пока я не удостоверюсь, что меня не преследуют до конспиративного жилища, каким бы способом я ни решила туда добраться. Может быть, не стоило так напрягаться и Ник мог просто ехать прямо, но кто знает точно, удалось бы ему потерять наш хвост? Лучше всего, пожалуй, спрятаться в дамской комнате, что и в лучших обстоятельствах отвратительная перспектива, но, безусловно, здесь меньше вероятность, что меня найдут мужчины.
Как всегда говорила тетя Вайолет, доверяй своим инстинктам. И мои инстинкты подсказывают мне, что помощник Джозеф П. Кармайкл неспроста посмотрел на меня и сымитировал звонок, и внедорожник позади моего нового друга Николаса Кейджа совершил слишком уж много одинаковых поворотов.
Глава восемнадцатая
Я иду, низко опустив голову, так что вижу лишь кирпичный оранжево-коричневый пол станции Бэк-Бэй; носом чую запах горелого кофе и пота других пассажиров. Жаркий летний день, и не сказать, чтобы тут очень уж кондиционируют или брызгают освежителями воздуха. Зато я точно знаю, где находится женский туалет, потому что именно через эту станцию всегда добираюсь до Южного вокзала, так что быстро ныряю в сортир с четырьмя кабинками. Не думаю, что я собираюсь садиться на поезд, но кто его знает. Сначала мне нужна информация от команды, а потом я решу.
Как только я оказываюсь в туалете и едва не задыхаюсь от тяжёлого запаха мускуса и мочи, потому что тут не проветривают вообще — извольте наслаждаться духотой и вонью, я вытаскиваю из поясной сумки под толстовкой одноразовый телефон. Звоню Лене.
— Брэд что-то нашёл, — говорит она вместо приветствия. — А, вот и он сам.
У меня даже нет времени ей объяснить, что я пытаюсь избавиться от хвоста, чтобы не привести никого лишнего к нашему убежищу и всем нашим данным.
— Да, привет, — говорит Брэд, забирая у Лены телефон. Видимо, они там рядом. — Я занимался концептуальной аналитикой переписки Ханиуэлла. Виктория велела мне искать «прибыльный экстремизм», и я высматривал всё, что соответствует этой фразе … блин, вот дерьмо. Сейчас,
