я покорно отдаю. Балансируем на грани, горим, захлебываемся, до одури, до помешательства, пока оба не подходим к феерическому финалу.
Приняв душ, наношу крем перед зеркалом над умывальником. Макс, обернутый полотенцем, прислонился плечом к дверному косяку.
— Так кого ты хочешь обмануть? Меня или себя?
— Я порой ненавижу себя за эту зависимость. Есть единственный способ ее избежать — не видеться.
Он подходит сзади, кладет руки на раковину, заточая меня в кольцо, и смотрит на меня в зеркало.
— Нет такого способа, я не смогу тебя не видеть. Пробовал — ломает нещадно. Ты стала первой необходимостью, от всего могу отказаться, от тебя нет.
Целует меня в голое плечо и выходит. Вздыхаю, всматриваюсь в свое выражение напротив. Что мне с ним делать? Как излечиться от этой болезни?
Когда выхожу в гостиную, Макс, уже одетый, застегивает пуговки на манжетах рубашки. Он спокоен и умиротворен и, конечно, доволен собой.
— Заеду в шесть, — говорит, уже не сомневаясь, что я ему не откажу, чмокает меня в нос и направляется на выход.
Сегодня пятница, впереди выходные, если поеду с ним, затеряюсь в этом омуте до понедельника, как минимум. Закрываю дверь на замок, подбираю свои вещи, разбросанные по полу, и понимаю, что уже подсознательно капитулировала, что поеду на праздник, и везде, куда позовет. Он только вышел, а я опять хочу, чтобы вернулся и был рядом. Хочу, чтобы прижал и не отпускал, любил, целовал, трахал. Хочу утонуть в нашем безумии, выбросить из головы все проблемы, забыться и раствориться в нем.
***
На работе пробыла недолго, умчалась пораньше домой. Ванна, пилинг для тела, процедуры для лица и волос, впервые за последнее время захотелось уделить внимание своей внешности. Раньше я не забивала на себя, что бы ни случилось, минимум раз в неделю посвящала себе время, пора возвращать эти традиции обратно.
Спускаюсь в салон красоты, неподалеку от дома, делаю свежий маникюр, вечернюю прическу, макияж.
Достаю любимое шелковое зеленое платье, с открытой в меру спиной и длинной чуть ниже колена, блестящие черные босоножки. До шести еще пятнадцать минут, а я уже готова. От предвкушения голова кругом. Это же надо так вляпаться, влюбиться именно в того, кто никак не подходит на эту роль. Но одно я сегодня поняла — я ужасно устала бороться с собой, Градов прав, чувства не задушить здравым смыслом. Чем больше их заталкиваешь подальше, тем болезненнее они проявляются при случае.
Макс звонит, что подъезжает, выхожу на улицу, он уже припарковался. Открывает мне дверь и попутно разглядывает, пока иду к машине.
— Офигенная! — резюмирует, обвивая талию, и тянется к губам.
— Сотрешь помаду, — предупреждаю я, и он зависает перед моим лицом.
— Ладно. Куда тебя можно поцеловать?
— Я бы сказала, — отвечаю игриво.
— Так скажи, — улыбается на это Макс, прижимая еще ближе.
— Ты будешь это делать прямо здесь?
— Хм, могу в машине, — глаза загораются похотливым блеском.
— Поехали уже, герой-любовник, я полдня потратила на сборы, нет желания приехать растрепанной.
Он закрывает мою дверцу, обходит машину и садится за руль.
— Заедем еще за цветами, поможешь выбрать букет, я в этих делах не очень.
— Хорошо.
Во дворе шикарного особняка Артура и Оксаны царит атмосфера карнавала. Повсюду развешены гирлянды, шары, цветы и другие атрибуты детского праздника. Дети уже почти разошлись, но судя по количеству столиков в саду, их было десятка два.
Ева, увидев нас, мчит на всех парах навстречу, Макс обнимает ее, дарит новенький айфон и цветы. Затем, с таким же восторгом, она обнимает меня, я отвечаю на этот жест, говорю несколько поздравительных слов и чувствую какой-то необъяснимый трепет. Эта девочка принимает меня за родного человека, потому что по умолчанию ассоциирует с Максом.
— Взрослый стол накрыли в гостиной — сообщает она.
— Понял, — говорит Макс, и мы проходим в дом.
— Там уже довольно людно, человек пятнадцать, не меньше. Николай Семенович представляет меня всем, как девушку Макса, ловлю на себе заинтересованные взгляды. Особенно пристально разглядывает красивая статная женщина лет за шестьдесят. Дорого одетая, в массивных украшениях и шлейфе тяжелых духов. Она подходит к нам.
— Наталья Петровна, — протягивает мне руку — мама Максима.
Меня коротит, не предполагала такой встречи сегодня. Подаю руку в ответ, стараюсь выглядеть естественно.
— Очень приятно.
— И мне очень приятно, — улыбается она в ответ, и меня отпускает.
— Привет сынок, — чмокает Макса в щеку.
Он отвечает сухим:
— Привет, — и проводит меня за стол.
На протяжении вечера осознаю, что здесь собрались не простые смертные: банкиры, работники Центробанка, судья арбитражного суда, однопартиец отца семейства с супругой и взрослой дочерью, депутат, которого я не раз видела по телевизору, в общем тот еще бомонд. Родители Оксаны оказались людьми из круга науки, какие-то работники Министерства образования.
Как ни странно, за столом ведутся очень живые, интересные беседы, никто не строит из себя людей высокого ранга, они здесь все одинаковые. Кумовья Градовых, сидящие на нашем краю, подвыпив, подогревают всех смешными историямии с недавнего отдыха. В непринужденной атмосфере расслабляюсь окончательно. Оксана, расположившаяся по правую руку от меня, склонившись ближе, тихонько спрашивает:
— Лиз, может останетесь у нас ночевать?
— Мм, не знаю, мне такие планы не озвучивали.
— Оставайтесь, а то у нас мои родители остаются, и одна комната получается, свободна. Не хочу, чтобы Наталья Петровна напросилась.
— О, нет! С ней я точно не хочу конкурировать, — улыбаюсь, смотрим друг на дружку заговорщически.
— Значит, придется разрешить Еве оставить на ночевку пару подружек.
— Душевные отношения со свекровью? — смеюсь я.
— Не могу ее вынести больше часа. Душная и неприятная.
— Мне показалась доброжелательной.
— В глаза да, а на самом деле фальшивая и мутная. Будь с ней поосторожнее.
— Спасибо, что предупредила.
Через какое-то время мужчины и курящие дамы выходят покурить, Градову звонят, и он уходит через коридор вглубь помещения. У женщин, как водится, речь заходит о косметических процедурах, новинках косметологии, потом разговоры плавно перетекают к детям, школе и прочему. Мне нечем поделиться в этой области, извиняюсь и выхожу найти Макса.
Иду по коридору в сторону, куда он скрылся, вижу сбоку двухстворчатую дверь, догадываюсь, что это кухня. Одна половина двери открыта, улавливаю голоса. Макс и его мать, даже не заметила, как она испарилась из-за стола.
Притормаживаю, размышляю, стоит ли врываться в их разговор, но потом прирастаю к полу.
— Ну Елизаровы. Они давно в Питер переехали, ты должен их помнить.
— Помню, и?
— Леночку их помнишь?
— Мам, она пешком под стол ходила, что я могу помнить?
— Так вот. Ей сейчас двадцать три, закончила
