На лестнице вновь появилась служанка. В руках ее был небольшой сверток из белой ткани. Что было под ней разглядеть мне никак не удавалось.
— Для ритуалов часто используют различные предметы. Это могут быть свечи, камни и даже куклы, олицетворяющие определенного человека, — продолжила говорить девушка, а все гости, в том числе и король, слушали ее словно завороженные. — С помощью такой куклы можно запросто извести человека. Воздействуя на нее, губят выбранную жертву, которой в данном случае скорее всего была герцогиня Сарская. Взгляните, — сказала Патрисия и жестом велела служанке поднести сверток королю Франциску.
Тот взглянул на него с опаской.
— Что здесь? — бросил он, переводя взгляд на леди. — Открывай, — уже для служанки.
Девушка дрожащими руками принялась разматывать сверток. Через мгновение белая ткань упала к ее ногам, а в руках осталась лишь...
— Детская кукла? — лицо короля исказила гримаса недоверия. Во взгляде читалась настороженность. Мой же взгляд сочился страхом и непониманием. В руках служанки была кукла Бетти, которую я еще вчера забрала из покоев малышки, не обнаружив там ее саму.
— Глаза порой обманывают, ваше величество, — ответила Патрисия.
Меч короля уперся в куклу. Нет! Как же так?! Ведь эта Марта! Подарок герцогини. Единственная память, которую она оставила для осиротевшей дочери!
— Стойте, ваше величество! — Я шагнула вперед. — Не нужно этого делать!
Король мазнул по мне коротким взором и вспорол мечом живот тряпичной куклы, не внемля моим словам. Из туго набитого живота тут же посыпалась сухая трава, мелкие черные камушки и красные птичьи перья.
Я отшатнулась.
— Чье это, леди Патрисия? — спросил король, брезгливо отбрасывая ногой куклу. Все ее содержимое рассыпалось по мраморному полу.
— Эту куклу нашли в покоях мисс Донахон — гувернантки леди Бетти. Поэтому я настоятельно рекомендую, ваше величество, тщательно обыскать покои девушки, а ее бросить в темницу до выяснения обстоятельств.
Глава 23
Айзек
Черный жеребец взбивал копытами придорожную пыль. Он то и дело ржал от усталости, тряс гривой, но все же упрямо продолжал нестись вперед, подгоняемый шпорами. Рука, наспех перевязанная грубой тканью, свисала безжизненным валиком вдоль тела. Камзол пропах потом и кровью. Чем ближе я подъезжал к Сарскому дворцу, тем теснее сердцу становилось в грудной клетке. Щемящая боль не отступала ни на секунду. И была она в разы сильнее физической боли, которая отошла на второй план.
Победа над детьми «псов» далась не просто. Но куда сложнее было выиграть бой с самим собой. Как не крути, все равно отчасти будешь проигравшим. Борьба за прошлое, за воспоминания, за право на счастье. Глядя сквозь багровую пелену, застилавшую взор во время боя, я силился рассмотреть то, на что отчаянно всю свою сознательную жизнь пытался не обращать внимания.
Пазл собрался. Местами выцветшие детали заиграли новыми красками. И в центре этой головоломки был настоящий я. Тот, от которого пытался отказаться, запрятать в глубине души, словно ненужный груз. Балласт.
Мне понадобилось почувствовать во рту металлический привкус крови и заглянуть в глаза старухе смерти, что осознать одну важную вещь: без прошлого нет будущего.
Я — Айзек Бэнкс. Порождение тьмы. Мальчишка, утративший свое настоящее имя. Юноша, без семьи. Мужчина, с ненавистью к себе, которая нещадно пожирает его изнутри.
Я — дитя «псов».
Меч врага должен был вспороть мою плоть, чтобы я увидел в его глазах свое отражение. Стена, которую я строил долгие годы, рухнула, и поток воспоминаний хлынул в мою голову, снося все на своем пути.
...Девчонка с русыми волосами и колдовскими зелеными глазами, стискивающая в руках тряпичную куклу. Взрослая не по годам. Мы стоим с ней друг напротив друга во дворе обветшалого дома. Она слышит надрывный крик матери, который сотрясает стены хлипкого домишки. Бежит, прежде, чем я успеваю среагировать. Мои руки дрожат, на губах осел привкус крови. Он везде. Во рту, в носу, застилает взор. От запаха смерти к горлу подступает ком. Я отворачиваюсь, пока мои внутренности выворачивает наизнанку. Желудок сжимается, а вместе с ним и сердце. Я впервые увидел, какой силой обладает закаленная сталь. Ей ничего не стоит отнять чужую жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Взор скользнул по телу отца, застывшему в неестественной позе. Меня вновь вырвало.
Он говорил, что за этот набег нам хорошо заплатили. Заказчик — лорд Флеминг. Ума не приложу, как я смог запомнить это чертово имя. Задача: привести женщину, скрывающуюся от него на краю Сарсы.
Что может быть проще?
Вот только никто не мог подумать, что в этой лачуге нашего набега ожидает с десяток вооруженных до зубов мужчин. Они перебили почти всех. Тех, кто уцелел в бою, добили, как только переступили порог дома.
— Мама! Мама! — крик девочки звенит в ушах. Ноги сами несут меня к ней. В голове одна мысль: «Защитить». Пускай и ценой собственной жизни.
Я застываю в дверях, глядя как ребенок кутает тело матери в заштопанное одеяло.
— Ты замерзла, — шепчет она, сжимая ладони уже хладного тела.
Мужчины стоят по обе стороны от нее. Ждут. Но завидев меня вновь обнажают острые лезвия. Они не обидят девочку. Я в этом уверен. А вот меня не пощадят. Страх поднимается снизу, сковывает легкие. Я забываю, как дышать. Тошнота вновь дает о себе знать. Меня выворачивает прямо в доме. Одно дело — размахивать оружием в тренировочном лагере и совсем другое — столкнуться с противником, превосходящим тебя по силе как минимум втрое, лицом к лицу.
Взмах тонкой женской руки заставляет мужчин остановится. Хрупкая фигура, лицо которой скрыто под черным капюшоном, приближается ко мне.
— Совсем еще мальчишка, — шепчет она, рассматривая меня. Я не вижу ее глаз, но чувствую, как они скользят по моему лицу, будто оценивая и примеряясь. — Ты пойдешь со мной! — Ее голос наполняется сталью и уверенностью. Перечить я не в силах. Не сейчас.
Я вновь смотрю на маленькую девичью фигурку, которая едва ли обращает на нас внимание. Ее спина вздрагивает от слез, костяшки пальцев побелели.
— Я пойду с вами только при одном условии, — говорю, отыскав на задворках души остатки храбрости и решимости. — Вы не тронете девочку!
Женщина приподнимает капюшон, и я вижу, как ее тонкие губы изгибаются в улыбке.
— Можешь в этом не сомневаться. Я сделаю все, чтобы она была в безопасности.
У меня нет сомнений. Не знаю, откуда это безоговорочное доверие к незнакомке. Возможно, результат магического воздействия.
— Дай мне минуту, — просит она и ловким движением руки берет из моих рук куклу. Я и не заметил, как подобрал ее на улице. Наверное, хотел отдать владелице.
В руках женщины мелькает изогнутый кинжал. Его лезвие украшено таинственными символами. Она достала его из -под пол плаща и теперь делает аккуратный надрез на кукле. Ткань трещит, обнажая нутро игрушки. В голове крутится тысяча вопросов, но я не смею задать ни одного.
Незнакомка тем временем достает бархатный мешочек, высыпает на ладонь его содержимое. Я замечаю, как поблескивают перстни и кольца с драгоценными камнями внушительных размеров на ее пальцах. Мелкие камушки, высохшая трава и перья — алые, словно пролитая у дома кровь — отправляются в сделанное в кукле отверстие.
Удовлетворенно кивнув, женщина разворачивается и подходит к девочке. Та оборачивается, смотрит на нее невидящим остекленевшим взором. Мое сердце в груди сжимается от той боли, что прячется в ее хрупком тельце. Ей, как и мне, нести груз потери теперь всю оставшуюся жизнь.
Лезвие вновь вспыхивает в ее руке и, прежде чем я успеваю закричать, срезает прядь русых волос. Всего лишь прядь волос... Вздох облегчения срывается с губ против воли.
Женщина отправляет ее туда же и, наспех зашивает куклу черными нитками, делая размашистые небрежные стежки. Когда с этим было покончено, она поднесла ее к губам, прошептала несколько слов, расслышать которые я был не в силах, и, кажется коснулась губами, запечатлев поцелуй.
