Одно из мест за моей спиной занимает Патрисия Бэнкс. От этой женщины у меня мороз по коже. Она слепа, но будто бы все видит. Разве такое возможно? Сильнее стискиваю пальцы, чтобы унять в них дрожь. По спине ползет липкий холодок. Мне страшно. Очень страшно. Про себя я молю Святых Дев, чтобы это все поскорее закончилось.
Я знаю, что Патрисия причастна к смерти леди Сандры. Знаю, что замогильная магия покорно ей подчиняется. Тем не менее, вооружится доказательствами не успела. Откуда мне было знать, что эта женщина пожелает подставить Софи? Я опасалась, что она будет вести игру против меня, хотела обезопасить себя, отыскав эту чертову книгу, прочесть которую по силам только этой ведьме. Не вышло. Впрочем, это уже не важно. Тень легла на служительницу с окраины Сарсы. Все сложилось как нельзя лучше.
— Леди, — голос Патрисии раздается над самым ухом. Нет, не речь это, а змеиное шипение, — куда же пропала ваша компаньонка?
Я стискиваю зубы. Если бы я только знала. После смерти герцогини леди Бисли всегда ускользала от меня, словно пыталась что-то утаить. Вот и сейчас ее не было рядом со мной. Кресло Антонии пустовало. От поведения компаньонки становилось не по себе. Страх просыпался и множился, завоевывая все новые уголки моей души. Он отравлял мой разум, заставлял сердце стучать быстрее. Порой, мне казалось, что по венам моим бежит не кровь, а яд.
— Она скоро придет, леди Патрисия, — ответила я, пытаясь скрыть волнение.
Святые Девы, как же я устала! Пять лет живу снедаемая страхом. Я будто ступаю над пропастью по натянутому канату. Любое неверное движение или внезапный порыв ветра могут сбить меня с ног. И тогда исход один — смерть.
В толпе я замечаю знакомую фигуру.
Мой родной Саймон! Как же мне тебя сейчас не хватает! Только ты смог бы утешить, успокоить, стиснув хрупкое тело в крепких мужских объятиях. Но это лишь мечты, воплотить которые в реальность нам пока не по силам. Только пока...
Саймон касается меня взглядом и страх отступает, но ненадолго. Лишь на одно мгновение. Уже в следующую секунду дыхание перехватывает. На помосте появляется Софи Донахон в сопровождении вооруженной стражи. Выглядит она неважно. Против воли в груди появляется щемящее чувство, которое люди зовут жалостью.
Я отчаянно трясу головой, прогоняя наваждение. Не иначе, как Черный Мор пытается сбить меня с пути.
И зачем только она так смотрит на меня? Неужели узнала? Нет, это невозможно. Чары сплетены так крепко, что Софи не под силу увидеть мое истинное лицо. Но, тем не менее, паника не отступает, она стискивает мое горло, сковывает тело.
Да, наверное, стоило бы помочь. Однажды юная Донахон оказала мне услугу. Она спасла меня, помогла обрести утраченную ранее свободу. Кто бы мог подумать, что этот поступок навсегда изменит наши жизни и поменяет все местами. Поменяет нас местами. Пара услышанных фраз, которые должны были остаться тайной, инициация собственной смерти и вот я — леди.
Но я не стану довольствоваться малым. Тайна, которую так тщательно оберегают, должна стать известна всему Миону. И тогда я обрету не только уважение в обществе и статус леди, но и власть. Мы обретем власть! Уберемся из опостылевшего Сарского дворца.
Дело осталось за малым: убрать с пути Софи Донахон. Впрочем, леди Патрисия уже это сделала за меня. Я могла не утруждать себя, подбрасывая цепочку с ликом Святой Девы на место преступления, где испустила дух леди Сандра.
— Не боитесь? — вновь вырывает меня из дум насмешливый голос супруги мистера Бэнкса.
Я не сразу понимаю, что она говорит о предстоящей казни. Губы дрожат от страха и предвкушения победы. Я жажду ее, но боюсь. Увы, смелости мне не хватает. Наверное, это главное мое отличие от Софи. Она всегда могла взглянуть опасности в лицо. Я же, тушуюсь и робко отвожу взор. Быть может именно благодаря своей осторожности, осмотрительности и трусости, жить буду я, а не она.
— Нет, — выдавливаю я.
— А зря, леди, — чуть тише отвечает она. — Зрелище будет не для слабонервных.
Я вновь нахожу в толпе Саймона, чтобы почувствовать хоть немного поддержки. Одной мне не справится. Без него в этом хитросплетении интриг и лжи мне нет места. Вот только взор самого близкого человека отчего -то стекленеет. Он замирает словно каменное изваяние, губы его приоткрываются, он что-то беззвучно шепчет. Окинув взглядом собравшихся людей, Саймон пятится прочь, не сводя с меня перепуганного взгляда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не в силах держать страх внутри, шумно выдыхаю. Маска спокойствия сползает с моего лица. Я чувствую, как сердце изнутри ломает ребра. Руки против воли тянутся к лицу. Я обвожу дрожащими пальцами холодные щеки, губы, шею. Касаюсь ладонями волос, собранных в замысловатую прическу.
Сердце на миг замирает.
Все пропало.
Глава 25
Софи
Доски под ногами скрипят, возвращая меня в реальность. Стоит только подумать о том, что происходящее со мной — дурной сон, как чужие голоса и резкие звуки вырывают меня из забытья. Наверное, глупо взывать к Святым Девам, после всего того, что случилось, но мне отчаянно хочется чувствовать хоть чью -то поддержку. Пускай надуманную и иллюзорную.
Слишком много людей собралось у помоста. Возможно, моя казнь — способ для них вычеркнуть из памяти кончину герцогини. Звучит ужасно. Но разве могу я их винить? Они видят пред собой ведьму, прибегнувшую к помощи замогильной магии ради достижения собственной выгоды.
Я окидываю толпу сокрушенным взглядом. Сердце сжимается от того, что в последние минуты своей жизни я не смогу хоть краем глаза взглянуть на него — канцлера Миона Айзека Бэнкса. Какая глупость! Я должна думать о другом: о чем угодно, но не о его темных бездонных глазах, в которых едва не утонула. Возможно, смерть станет моим спасением от кошмара и наваждения, преследующего меня даже во снах.
Серое небо нависает надо мной, давит, заставляя чувствовать себя беспомощной маленькой мушкой. Под пристальными взглядами толпы я, кажется, становлюсь вдвое меньше ростом.
Мой взгляд скользит по трибуне, где восседает королевская чета и семья герцога. Бетти там нет. На душе тревога. Я так и не смогла помочь малышке. Наверное, хорошо, что она не увидит мою кончину. Ей и так досталось сполна. А вот леди Лили уже здесь. Ее обеспокоенный взгляд скользит по собравшимся у помоста, будто пытается кого-то среди них отыскать. Я наблюдаю за ней из-под опущенных ресниц, пока зачитывают приговор. Я пропускаю слова мимо ушей.
Воздух становится плотнее. Кожу начинает покалывать. Наверное, от волнения и томительного ожидания неизбежного. В горле пересохло, но вряд ли мне уже кто -то подаст стакан воды.
— Мисс Донахон предъявлены следующие обвинения... — доносятся до меня обрывки фраз.
Лили нервно потирает озябшие пальцы, касается ими лица и шеи, а после дотрагивается до волос. Взгляд ее стекленеет, наполняется слезами. Рот девушки приоткрывается. Она беспомощно хватает губами воздух, словно маленькая рыбка, которую выбросило на берег.
— ... использование запрещенной замогильной магии карается...
Не сразу я понимаю, что произошло. Глаза уже замечают незначительные изменения, а мозг все еще пытается их проанализировать. Мгновение, и я шумно выдыхаю, округлив глаза.
— Вам есть что сказать в свое оправдание, мисс Донахон?
Кровь пульсирует в висках, оглушая. На миг, я забываю, как дышать.
— Мисс, ваше последнее слово. — Мужчина, озвучивающий приговор, нетерпеливо постукивает каблуком ботинка по деревянному помосту.
Я перевожу взгляд на него, а после вновь смотрю на Лили. Сердце пропускает удар, голосовые связки едва ли меня слушаются.
— Мисс...
У меня получается выдавить лишь одно слово, которое повисает над толпой собравшихся зевак:
— Лара!
— Простите, мисс, но я... — мужчина не договорил. Изменения во внешности леди Лили не остались незамеченными. Толпа взбунтовалась. Ожила, выкрикивая что -то нечленораздельное.
