Я с трудом сглотнул.
— Знаешь, нам нужно многое наверстать, — сказал я. — Но я хочу, чтобы ты знала, как сильно Мишель и Дэйн любят тебя. И как тебе повезло, что ты живешь здесь. Этот дом просто потрясающий. Я имею в виду, этот особняк.
Адли хихикнула.
— Я живу в лесу.
— Словно ты в походе? — спросила Адли, сморщив нос.
— Вроде того, — ответил я. — У меня есть дом в лесу.
— Мы пытались разбить лагерь, — сказал Дэйн. — Не получилось, да, Адли?
Она посмотрела на Дэйна. И выражение ее лица сказало мне все. То, как загорелись ее глаза. То, как она улыбалась.
Дэйн был для нее всем. Ее защитником. Настоящим образом отца в ее жизни.
Я медленно встал.
Адли посмотрел на меня.
— Ого. Ты — гигант.
— Почему бы тебе не взять те рисунки, о которых ты упоминала, — напомнил я. — Мне бы очень хотелось их увидеть.
— Ты можешь мне помочь? — спросила Адли Мишель.
— Конечно, могу. Ты хочешь провести Си экскурсию по дому?
— Да! — завопила Адли. Затем она посмотрела на Дэйна.
Она волновалась.
Дэйн шагнул вперед.
— Ну, это кухня. И у нас есть столовая, гостиная, но я думаю, что мы должны начать с комнаты игрушек.
Дэйн кивнул мне.
Я кивнул в ответ.
Когда мы закончили экскурсию, Мишель приготовила кофе, а я сел за стол на кухне с Адли и ее рисунками. Дом был прекрасен. Идеальный дом для Адли, чтобы вырасти в нем. У нее была хорошая жизнь. Вероятно, лучше, чем я мог бы предоставить. Черт, возможно, и лучше, чем могла бы дать ей Мила.
Это была грустная мысль.
Я посмотрел на каждый рисунок, который был у Адли в ее гигантской коробке для рисования. Она любила лягушек, радугу и делать маленькие городки из бумаги и приклеивать их к другому листу бумаги.
Я потерял счет времени, пока Мишель не сказала Адли.
— Почему бы нам не начать убираться здесь? Скоро ужин.
— Мне все равно пора, — произнес я.
— Обратно в лес? — спросила Адли.
— Да. Мне нужно добраться до своей хижины.
И, произнеся слово хижина, я кое о чем подумал.
Единственный раз, когда Адли была на горе, был день, когда пропала Мила. Она никогда не видела хижину. Она сидела на заднем сиденье машины. Ждала свою мать. А потом начался настоящий ад.
Я повернулся и ущипнул себя за переносицу.
У нас до сих пор кровоточат раны.
— Осирис, — произнес чей-то голос.
Я посмотрел, и Дэйн открыл дверь. Он жестом пригласил меня выйти в гараж.
— Я рад, что ты пришел, — признался он.
— Спасибо, что позволил мне быть здесь.
— Это пиздец.
— Действительно пиздец, Дэйн.
— Жаль, что я не могу это исправить.
— Мне тоже жаль. Я пытался. Как идиот.
— Я бы сделал то же самое, если бы что-то случилось с Мишель, — сказал Дэйн.
— Ты хороший человек, Дэйн, — сказал я. — Действительно хороший человек. Ты, вероятно, не получишь ни грамма гребаной заслуги, потому что все просто уверены, что ты об этом позаботишься.
Дэйн поднял бровь.
— Ты целуешь мой зад?
Я рассмеялся.
— Я не целую зад, Дэйн. Я говорю все как есть.
— Да? Что ж, и я скажу все как есть. Тебе это не понравится.
— Попробуй.
— Когда ты, черт возьми, отпустишь?
Я скривил губы.
— Что?
— Ты знаешь, что она ушла, Осирис. Я знаю, что она ушла. Мы все это знаем. Но та маленькая девочка там, она не уверена, что происходит. Она знает, что ее матери больше нет, но не понимает, что это значит. Я знаю, что однажды мне придется все объяснить. Но знаешь что? Я не хочу. Я хочу, чтобы это сделал ты. Ты знаешь больше, чем я. Но ты не сможешь поговорить с ней, пока не поймешь, что произошло.
— Отвали, Дэйн, — огрызнулся я. — Ты не будешь разговаривать со мной, как какой-то психотерапевт.
— Правильно. Ты даже не пошел посмотреть, что мы для нее сделали, не так ли?
— Нет, — сказал я.
— Потому что ты не отпустил. Ты не попрощался.
— Ты только что, черт возьми, сказал минуту назад…
— Я знаю, что сказал, — произнес Дэйн. — Я серьезно. Но если ты поедешь туда, увидишь мемориал, может быть, это…
— Поможет мне? — спросил я. — Да? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Сбрил бороду? Подстриг волосы? Продал хижину? Вернулся к вождению этой дорогой машины?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, вовсе нет, — сказал Дэйн. — Тогда ты был высокомерным придурком. Мне нравится эта твоя версия. Тебе просто нужно дать своему разуму и сердцу шанс пережить это.
Дверь открылась. Там стояла Мишель. Напряжение в гараже было удушающим.
— Адли хотела попрощаться с Си, — сказала Мишель.
— Конечно, — ответил Дэйн. Он подошел к двери и потрепал Адли по голове.
Я встал на колени на нижней ступеньке кухонной двери в гараж, и все еще возвышалась над Адли.
— Эй, — сказал я. — Желаю тебе спокойной ночи. Я собираюсь забрать этот рисунок домой и повесить его. В любое время, когда ты захочешь поговорить со мной, ты попросишь у Мишель телефон. Я обещаю, что отвечу. И я обещаю, что скоро вернусь. Может быть, мы вместе поработаем над рисунком.
— Я люблю тебя, Си, — сказала Адли и прыгнула на меня.
Я обнял ее. Я встал и один раз обернулся. Она хихикнула.
Я опустил ее на землю, и Мишель отправила ее внутрь.
Потом я встал и посмотрел на Мишель. Она плотно сжала губы и слегка улыбнулась.
Я заплакал.
Глава 30
Просто Повесить На Холодильник
(ЛАРА)
Я прыгнула в его массивные руки, как будто не видела его много лет. Он держал меня, сжимая, крадя мое дыхание. Он развернул меня, поставил на крыльцо хижины, а затем коснулся моего лица.
Мы поцеловались.
Мое тело мгновенно загорелось.
— Сегодня я уволилась с работы, — сказала я. — Я видела Тэда. Я говорила с Ленор. И я отказалась от своей квартиры.
Глаза Осириса расширились.
— Я ездил к Мишель. Я ударил Дэйна. Я тусовался с Адли. Потом я плакал, как ребенок, перед Мишель, когда уходил.
— Срань господня, — прошептала я. — Си…
Я начала улыбаться.
Он поцеловал меня. Поцелуй прервался. Я схватила его за бороду.
— Поговорим позже? — спросила я.
— Чертовски верно, — прорычал он.
Осирис повернулся и повел меня в хижину. Он отвел меня прямо в спальню. Он бросил меня на кровать, и я поспешила спрыгнуть обратно. Я подбежала к нему, мои руки вцепились в его рубашку. У меня была фантазия просто разорвать ее, разбросав повсюду пуговицы.
Я потянула, но ничего не произошло.
Осирис начал смеяться.
— Что? — спросила я.
— Ты хотела порвать мне рубашку, да?
— Прекрати.
— Ты принесла какую-нибудь одежду? — спросил он меня.
— Да, — сказала я. — Для чего?
На его лице появилась порочная сексуальная ухмылка. Он схватил меня за рубашку и потянул, снимая ее через голову. Затем он расстегнул мои штаны. Прижавшись своим телом к моему, он повалил меня на кровать и стянул с меня штаны.
Я почувствовала, как у меня подогнулись пальцы на ногах, пока я смотрела, как он действует.
Затем он схватился своими массивными руками за мои трусики.
— Вот как, черт возьми, это надо делать, сладкая, — сказал он.
Словно они были сделаны из бумаги, Осирис сорвал с меня трусики. Разрывая их посередине. Затем разорвал по бокам. Отрывая их от меня по кусочкам.
У меня отвисла челюсть, но, что более важно, я была готова для него.
Его руки коснулись внутренней стороны моих бедер, раздвигая мои ноги, и он шагнул вперед.
Это было неожиданно.
Я почувствовала шероховатость его бороды на себе за мгновение до того, как его язык коснулся моей влаги. Я откинула голову назад и испустила долгий вздох облегчения. Но этого вздоха было недостаточно для Осириса. Он хотел большего. И он получил именно это. Кончик его языка скользнул вниз и толкнулся вперед, входя в меня. Я ахнула и схватилась за простыни. Как только его язык вошел в меня, он высвободился, поднялся и обвел языком мой клитор. Его губы сошлись вместе, и он начал пить меня. Посасывая мою влагу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
