— Только втроем, — улыбнулся Лу. Ему было под шестьдесят, темная шевелюра, большой нос. Он носил очки в стальной оправе и заметно хромал.
Даллас быстро огляделась. Приятный дом. Мужик явно не из бедных. И нельзя сказать, чтобы совсем противный. Зачем они ему? Она заметила две фотографии, перевернутые на столе стеклом вниз. Нельзя, чтобы семейство наблюдало.
— Ну что, князек, детка — заверещала Бобби, — только намекни, и ты все получишь.
— Ну-ка, шлюхи, раздеться быстро. — Куда только улыбка подевалась.
Бобби засмеялась.
— Сначала бабки, милок, а уж потом медок. Три сотни за час. Устраивает это тебя, князек?
Он сунул руку в карман халата, достал пачку купюр, отсчитал три сотни и протянул их Бобби.
Бобби раздевалась медленно, стараясь казаться соблазнительной, но Даллас проделала все в темпе. С каждым разом это труднее. Она молчала и не улыбалась, оставляя шуточки на долю Бобби.
Когда они разделись, он сосредоточил свое внимание на Даллас.
— Ну? — спросила Бобби, уперев руки в боки и расставив ноги. — Во что будем играть? Устроить тебе представленьице? Или массаж? Чего ты хочешь, милок?
— Наверх, — хрипло приказал он.
Он привел их в роскошную спальню, большую часть которой занимала огромная кровать. На стене висел портрет кинозвезды Дорис Эндрюз, прославившейся исполнением ролей „хороших" девушек.
Лу открыл шкаф, полный женской одежды.
— Одевайтесь, — приказал он. — Полностью. Колготки, трусы, лифчики. Платье. Неважно, подойдет ли по размеру.
Даллас уже привыкла к такого рода требованиям. Она порылась на полках, нашла черные колготки и черные кружевные трусики. Та, кому эти вещи принадлежали, отличалась изысканным вкусом. Даллас нашла черный бюстгальтер, оказавшийся ей тютелька в тютельку. Сверху она надела костюм от Ива Сен-Лорана.
Для Бобби все вещи оказались слишком велики, и вид у нее был нелепый.
Лу Марголис молча наблюдал за ними. Затем он протянул им два одинаковых парика и велел надеть их. Парики были точной копией прически женщины, изображенной на портрете.
— Сейчас будем играть сцены, — сказал Лу.
— Ну, ты даешь! — взвизгнула Бобби. — Кем я буду? Чарли Чаплином? — Она прошлась по комнате походкой Чарли и потом свалилась на пол от смеха.
Лу Марголис даже не улыбнулся.
— Пошли вниз. В кабинет. Я буду зубным врачом. — Он посмотрел на Даллас. — Ты будешь моей пациенткой, миссис М., а ты… — он повернулся к Бобби, — просто доложишь о ее приходе.
— Здорово придумал…
Они спустились за ним вниз. Бобби строила рожи ему в спину. Он вошел в кабинет и закрыл дверь.
— Этот ублюдок свихнулся к едрене фене, — зашептала Бобби, — совсем крыша поехала. Только подумай, он хочет, чтобы мы были похожи на его жену, гад ползучий! Готова поспорить, это ее тряпки он заставил нас напялить. Готова поспорить…
— Докладывай, — крикнул Лу из-за закрытой двери.
Бобби постучала, подождала, пока он скажет „войдите!".
— Миссис М. ждет в приемной, сэр.
— Пригласите ее.
Даллас вошла в кабинет. Фотографии на столе лежали стеклом вниз.
— Садитесь, миссис М., — вежливо пригласил Лу, указывая на кресло. — Сестра, помогите миссис М. устроиться поудобнее. Возьмите ее жакет.
Бобби помогла Даллас снять жакет. Лу снял оранжевый банный халат и остался в белом медицинском халате.
— Выйдите, сестра. Я вас позову, если нужно.
Бобби вышла, прикрыв за собой дверь.
— Откиньтесь назад, миссис М. Я только посмотрю на ваши зубы, все ли в порядке. Вот так, откройте-ка рот пошире.
Даллас послушалась. Неожиданно он вскочил на стул, стоящий рядом с креслом, и запихнул ей свой член в рот. От неожиданности она едва не задохнулась.
— Не волнуйтесь, миссис М., — уговаривал он. — Вы ведь за этим сюда пришли, не так ли? Все об этом знают. Все. Даже ваш муж. Все в Беверли-Хиллз только и говорят, что вы наставляете рога своему мужу. Помойная шлюха!
Они пробыли там три часа, заработав девятьсот долларов. Они изображали врача, парикмахера, портного, официанта, гинеколога, садовника. И каждая игра кончалась его короткой речью насчет того, как миссис М. хочет этого, получает, что хочет, и что все об этом знают, включая ее мужа.
По дороге домой Бобби заметила:
— Да, у этого типа проблема. Как ты думаешь, его жена в самом деле трахается с кем ни попадя?
— Не знаю, и мне плевать. Я только надеюсь, что больше никогда его не увижу.
Лу Марголис встал из-за своего мраморного стола.
— Входите. Присаживайтесь. Коди рассказывал мне о вас много хорошего.
Даллас медленно вошла в кабинет. Он не узнал ее. Пока. Наверное, из-за ее шляпы и темных очков. Когда она их снимет…
Больше всего ее огорчало, что Коди все узнает. Он так за нее радовался. Ей надо было ему все рассказать. Но как вдруг ни с того ни с сего выдать такую информацию? Да, кстати, Коди, совсем забыла тебе сказать, но я совсем недавно была шлюхой. Работала на пару с вечно обкуренной негритянкой. Нас, наверное, пол-Голливуда перетрахали.
— Разве я не говорил вам, что она нечто необыкновенное? — возбужденно спросил Коди. — На эту роль вам лучше не найти.
— Верно, — согласился Лу, — она очаровательна. Сколько вам лет, душечка?
— Двадцать. — Она сняла очки и посмотрела на него тем же взглядом, что смотрела на зубного врача, парикмахера и гинеколога.
— Прекрасный возраст. — Он оглядел ее с ног до головы. — Все остальное тоже прекрасно.
— Спасибо. — Одним движением она сняла шляпу и тряхнула гривой волос.
Лу повернулся к Коди.
— Она где-нибудь снималась, чтобы можно было взглянуть?
— В клипе Эла Кинга и рекламном ролике, — быстро ответил Коди. — Если хотите, я организую вам просмотр в течение часа.
— Хорошо, — согласился Лу. — Но я думаю, она на пленке выглядит так же прекрасно, как и в жизни. Играли когда-нибудь, Даллас?
Она сняла жакет. Ну уж теперь-то он вспомнит?
— Часто. Меня хвалили.
— Что ж, посмотрим. Внешне вы для этой роли определенно подходите. Знаете что, идите-ка к костюмеру и гримеру. Мы снимем пробу. Коди, идите с ней. Если проба удастся, мы с вами партнеры.
