Затем по настоятельной просьбе Пенкрофа колонисты с помощью талей и крана перетащили в Гранитный дворец четыре пушки с затонувшего брига. Это были превосходные орудия, их поставили в большом зале, и длинные стальные дула грозно выглядывали в амбразуры, пробитые в гранитной стене между окнами. Место для устройства воздушной батареи было выбрано очень удачно, с такой высоты можно было обстреливать всю бухту Союза. Любой корабль, показавшийся в виду острова, непременно попадал под огонь этой грозной воздушной батареи.
– Мистер Сайрес, – сказал однажды Пенкроф, это было 8 ноября, – устройство батареи мы теперь закончили, и, по-моему, не мешало бы нам испытать, как далеко бьют наши пушки.
– Вы думаете, что это будет полезно? – спросил инженер.
– И вы еще спрашиваете? Это необходимо. Иначе как мы узнаем, на какое расстояние можно стрелять этими чугунными штучками, которых мы так много натаскали?
– Что ж, попробуем, Пенкроф, – ответил инженер. – Но только, по-моему, этот опыт следует произвести не с обыкновенным порохом, который я бы не хотел расходовать, а с пироксилином. Пороха у нас сравнительно немного, а пироксилина мы можем иметь сколько захотим.
– Но прежде нужно знать, что пушки не разорвутся от пироксилина, – заметил Спилет, который не меньше Пенкрофа хотел испытать артиллерию Гранитного дворца.
– Думаю, что нет, – ответил инженер. – Но на всякий случай будем действовать осторожно.
У инженера были основания считать, что опыт замены пороха пироксилином удастся, потому что он был специалистом в артиллерийском деле и с одного взгляда отметил все достоинства имевшихся у них орудий. Эти прекрасные орудия из кованой стали заряжались с казенной части и могли вмещать огромный заряд, а следовательно, и стрелять на значительное расстояние. И в самом деле, дальность полета снаряда зависит от величины траектории, которую описывает ядро: чем больше начальная скорость, тем больше траектория, а следовательно, тем большее расстояние пролетает ядро.
– Да, – сказал Сайрес Смит своим товарищам, – начальная скорость полета снаряда прямо зависит от количества пороха, использованного для заряда. При изготовлении артиллерийских орудий самое главное употреблять металл, который обладает наибольшим сопротивлением, а сталь до сих пор считается самым лучшим металлом в этом отношении. Вот почему я уверен, что эти пушки прекрасно выдержат расширение газов пироксилина и дадут блестящие результаты.
– Мы лучше убедимся в этом, когда испробуем пушки! – ответил Пенкроф.
Нечего, конечно, и говорить, что все четыре пушки находились в превосходном состоянии. С тех пор как их вытащили из воды, моряк все свое свободное время посвящал уходу за ними. Он чистил, полировал, смазывал все части механизма, отвинчивая и разбирая для этого затворы. И теперь эти пушки блестели не хуже орудий какого-нибудь фрегата Соединенных Штатов.
Итак, в этот день в присутствии всего состава колонии, включая Юпа и Топа, поочередно были испытаны все четыре пушки воздушной батареи. Вместо пороха использовали пироксилин, причем инженер, конечно, принял во внимание его взрывчатую силу, в четыре раза превышающую силу обыкновенного пороха. Стрелять решили большими коническими ядрами.
Пенкроф держал веревку запального фитиля первого орудия и нетерпеливо ждал команды стрелять. Сайрес Смит сделал знак, и в ту же минуту грянул выстрел. Ядро со свистом пронеслось над островком и через мгновение исчезло в волнах, хотя и очень далеко от батареи, но все-таки нельзя было точно определить, какое оно пролетело расстояние.
Вторую пушку навели на крайние скалы мыса Находки, ядро, ударив в остроконечный утес, находившийся на расстоянии почти трех миль от Гранитного дворца, разбило его вдребезги.
Наводил пушку и стрелял Герберт, глядя на результат, он был в полном восторге от удачного выстрела. Но Пенкроф радовался еще больше – и как учитель за своего ученика, и как отец за своего любимого ребенка.
Третья пушка стреляла в сторону дюн на северном берегу бухты Союза, и ядро, ударившись на излете в песок, по крайней мере, в четырех милях от Гранитного дворца, подскочило вверх и затем скрылось в море в облаке пены.
Для четвертого выстрела Сайрес Смит немного увеличил заряд, чтобы приблизительно определить предел дальнобойности снаряда. Все отошли подальше в сторону на случай разрыва орудия и подожгли фитиль с помощью длинной веревки. Раздался страшный грохот, но дуло пушки не разорвалось. Колонисты бросились к окнам и успели увидеть, как ядро, раздробив верхушки скал на мысе Челюстей больше чем в пяти милях от Гранитного дворца, исчезло в заливе Акулы.
– Ну, мистер Сайрес, – спросил Пенкроф, предварительно прокричав несколько раз «ура» во всю силу своих могучих легких, – как вы находите нашу батарею? Теперь сюда могут являться хоть все пираты Тихого океана! Ни один из них не высадится на берег без нашего разрешения!
– Если вы хотите знать мое мнение, Пенкроф, то я бы предпочел, чтобы они здесь вообще не появлялись.
– Кстати, что вы намерены делать с шестью разбойниками, которым удалось высадиться на остров? Неужели мы позволим им слоняться по нашим лесам, полям и лугам? Эти пираты ничем не лучше ягуаров, и, по-моему, мы имеем полное право уничтожить их, как вредных хищников. Как вы думаете, Айртон? – спросил Пенкроф, обращаясь к своему товарищу.
Айртон медлил с ответом, а Сайрес Смит с сожалением подумал о том, как неделикатно поступил Пенкроф, задав этот вопрос, и его очень растрогал ответ смущенного Айртона:
– Я ведь тоже был одним из таких ягуаров, мистер Пенкроф, и поэтому не могу судить других…
С этими словами Айртон вышел из комнаты.
Тут только Пенкроф понял, какую бестактность он себе позволил:
– Ну и дурак же я! Какую я, однако, сделал мерзость! Ни за что оскорбил беднягу Айртона!.. Но кто бы он ни был раньше, теперь он наш товарищ и точно так же, как и мы, имеет право высказывать свое мнение…
– Разумеется, – сказал Гедеон Спилет, – но такая скромность делает ему честь. Даже раскаявшись, он не может забыть свое печальное прошлое. Удивляться тут нечему, и его можно только уважать за это…
– Верно, мистер Спилет, – ответил Пенкроф. – Я обещаю вам, что больше не повторю ничего подобного! Я лучше откушу себе язык, чем решусь хотя бы невольно обидеть беднягу Айртона!.. Но теперь уже поздно, и того, что случилось, не вернешь, будем говорить о деле. По моему мнению, эти бандиты не заслуживают никакого сочувствия с нашей стороны, и мы должны как можно скорее очистить от них наш остров.
– Это ваше мнение, Пенкроф? – спросил инженер.
– Да, это мое мнение.
