Кара изучающе посмотрела на нее, ожидая какой-нибудь колкости, которой не последовало.
— Он, похоже, очень тебе дорог. — На губах Кары появилась понимающая улыбка. — Надо полагать, твой отец удивился, узнав, что ты влюбилась в иного?
Аэлин печально усмехнулась.
— А твоя родня разве не удивилась, когда узнала, что ты живешь с аркалом? Или их интересовало только то, что он царь?
Взгляд Кары похолодел.
— Удивлять было некого.
— Погибли? — с заведомым пониманием поинтересовалась Аэлин.
— Не без моего участия, — отчеканила Кара.
Аэлин приподняла бровь.
— А вы с Бэстифаром — та еще парочка! — хмыкнула она. — Он ведь свою мать скормил волкам, насколько рассказывал мне Мальстен. После такого твоя просьба не делать из вас извергов звучит как издевательство.
Кара криво ухмыльнулась.
— Если тебя это утешит, я сделала это не просто так. Я никогда бы не убила того, кто этого не заслужил.
Аэлин поджала губы. От тона Кары веяло недюжинной силой воли и мистически угадываемой справедливостью, которую было трудно оспаривать.
— Похоже, быть у тебя на хорошем счету полезно для здоровья, — нервно усмехнулась Аэлин. Кара внешне осталась невозмутимой, хотя в глазах ее появился веселый блеск.
— Полагаю, Мальстен тебе сказал то же самое, когда вы встретились?
— Не сразу, — пожала плечами Аэлин. — Я только через некоторое время после знакомства узнала, что он данталли. Впрочем, ты, наверное, в курсе, это ведь было спланировано Бэстифаром? — Она заинтересованно посмотрела на Кару. — Или нет? До какой степени он вообще планировал это… гм… представление?
Кара пожала плечами.
— Иногда мне даже жаль, что Бэстифар не настолько дальновиден, насколько кажется, — с грустью ответила она. Ей показалось правильным рассказать пленнице часть известных ей сведений, чтобы вызвать ответное доверие. — Он не мог знать, как вы отнесетесь друг к другу. Но он был уверен, что совесть Мальстена не позволит ему остаться в стороне, зная, что твой отец до сих пор в плену. Бэстифар рассчитывал, что Мальстен поможет тебе.
Аэлин печально усмехнулась.
— Да, здесь он не прогадал. — Она устало вздохнула и села на жесткую койку. Некоторое время она молчала, затем потерла руками лицо и заговорила с оттенком легкой мечтательности: — Честно говоря, когда правда открылась, я подумала, что должна убить Мальстена, но… — Она замолчала.
Кара кивнула.
— Но к тому моменту уже не смогла?
— Именно, — вздохнула Аэлин. — Так что теперь сижу тут в клетке и понимаю, что я просто мастер делать правильный выбор. — Она встрепенулась. — Только не передавай этого Мальстену! Мне кажется, если он это даже в шутку услышит, то будет винить себя в том, что испортил мне жизнь. Он вообще готов обвинить себя во всем, что происходит на Арреде.
Кара не смогла сдержать улыбку.
— Справедливости ради, во многом из того, что происходит на Арреде, он действительно виноват, — заметила она. Аэлин закатила глаза.
— Этого ему лучше тоже не говори. Я иногда думаю, что груз его вины способен накрыть тучами целый город. А Грату хорошая погода больше к лицу.
Кара усмехнулась и покачала головой. Затем пристально посмотрела на Аэлин.
— Ты любишь его, — сказала она. Это не было вопросом.
— Угораздило же, не правда ли? — передернула плечами Аэлин. — Впрочем, мне кажется, ты меня понимаешь. Тебя боги «наградили» властолюбивым аркалом. Даже не знаю, кому из нас интереснее живется.
Кара помрачнела, затем огляделась вокруг, небрежно расчистила мыском пыль на полу и села, прислонившись спиной к стене. На миг она поежилась от холода — через тонкую одежду кирпичная стена показалась очень холодной, но вскоре она начала привыкать.
— Я живу во дворце, а ты — ходишь по материку и убиваешь иных существ, — невесело усмехнулась Кара. — Пожалуй, у тебя жизнь понасыщеннее моей.
— Это сейчас ты живешь во дворце, а до этого, по-видимому, тебе многое пришлось испытать. Про голод ты знаешь не понаслышке, — покачала головой Аэлин.
— Да. Не понаслышке.
— Ясно, не хочешь об этом. — Аэлин понимающе прикрыла глаза. — Впрочем, ты ведь пришла сюда явно не ради разговоров о жизни. Ты пришла выяснить для Бэстифара, представляю ли я угрозу? — Она хмыкнула. — Видимо, сам он такой вывод сделать не может.
Кара ожгла Аэлин взглядом, но быстро смягчилась и кивнула. Спорить было незачем: охотница не ошибалась.
— Ты права.
— Что ж, сидя в клетке, я не представляю для него никакой угрозы, — усмехнулась Аэлин. Кара многозначительно на нее посмотрела.
— А если вне клетки?
— И ты поверишь мне на слово, если я, к примеру, скажу «никакой»?
Кара косо улыбнулась. Как ни странно, первое впечатление об охотнице быстро сменилось на положительное.
— Я хочу услышать твой ответ, — кивнула она. Взгляд ее при этом был строгим и осмысленным. Казалось, она изучает каждое движение собеседницы.
Аэлин вздохнула.
— Все зависит от того, каковы намерения Бэстифара, — ответила она. — Он держит в плену моего отца. Он пытался убить Мальстена на площади, и я до сих пор не поняла, чего он хочет. Если хотел убить, то к чему решил лечить его от раны? Чтобы помучить? А если не хотел ничего плохого, почему кхалагари стреляли?
Кара понимающе опустила голову.
— Все… непросто, — вздохнула она. — Бэстифар хорошо умеет планировать развитие событий и предугадывать последствия. В случае с тобой и Мальстеном у него вышло даже лучше, чем он ожидал. Но иногда он чересчур увлекается и не учитывает некоторые нюансы. Мальстен рассказывал тебе, кто такой Отар Парс?
Аэлин кивнула.
— Командир кхалагари.
— Парс верой и правдой служил семейству Мала много лет. Но за последние годы стал делать это слишком уж рьяно. Иногда он действовал наперекор прямым приказам и намерениям Бэстифара.
— То есть, Бэстифар не терпит несогласия? — недоверчиво прищурилась Аэлин. — Не заметила за ним такого…
Кара покачала головой.
— Нет, все сложнее. Бэстифар не тиран, хотя иногда кажется таковым. Многие люди с ним не соглашаются. И если Мальстен рассказывал тебе историю их знакомства, ты должна понимать, что я не лгу. — Она тяжело вздохнула. — Но то — дружба и личные отношения. А Бэстифар вынужден мыслить не только этими категориями. Он царь. И в вопросах службы и преданности не должен быть мягкотелым. Власть — тяжкое бремя, и Бэстифар неплохо управляется с ним, но иногда ему приходится быть жестоким.
Аэлин нахмурила брови и медленно кивнула.
— Хочешь сказать, Отар Парс в своей рьяной преданности начал блюсти какие-то другие интересы?
— Он искренне верил, что действует во благо Малагории и царя. — Кара неловко поджала губы. — Поначалу мне казалось, что так и есть. Но перед вашим приездом я говорила с ним и убедилась, что Бэстифар не просто так насторожился на его счет. Парс становился, — она помедлила, подбирая слово, — неуправляемым. Фанатичным. И искренне считал, что куда лучше Бэстифара знает, какие решения нужно принимать.
Кара внимательно проследила за реакцией Аэлин и увидела понимание.
— Ты хочешь сказать, что атака на Рыночной площади — инициатива Парса? — спросила она. — И Бэстифар не смог ему помешать?
Кара нервно усмехнулась.
— В том и дело, что не «не смог», а «не стал», — почти виновато произнесла она. — Поэтому я и сказала, что все сложнее. Бэстифар решил, что Мальстен с его уникальными способностями практически неуязвим. Он был уверен, что Парс с его отрядом кхалагари не сможет причинить ему никакого вреда, но знал наперед, что он попытается это сделать.
Аэлин помрачнела.
— Он захотел избавиться от Парса руками Мальстена?
Кара пожала плечами.
— Говорю же: иногда он чересчур заигрывается в свои представления. Это казалось ему красивым ходом. Но, пожалуй, то, что случилось на площади, сильно сбило с него спесь. Он… — Кара поморщилась. — Он не хотел причинять вам вреда, но теперь ему кажется, что Мальстен ни за что в это не поверит.
