— Я могу найти работу в городе. Может быть, устроюсь кукольником или подмастерьем к кому-нибудь из местных мастеров. Я не собирался тебя стеснять своим дармоедством.
Бэстифар приподнял брови.
— Своим… боги, ты невозможен! А цирк тебе, стало быть, наскучил? — нервно хмыкнул он. — Ты поэтому сбежал?
— Насколько я знаю, ты легко заменил меня в цирке. — На этот раз Мальстен ожег глазами Бэстифара. Всего на миг, но аркалу этого было достаточно. Губы его растянулись в самодовольной улыбке.
— Что я слышу? Неужто это ревность? — Он покачал головой. — Прости, Мальстен, но ты так внезапно исчез в прошлый раз, что ты меня фактически вынудил искать тебе замену. И, если уж на то пошло, замена вышла не самая лучшая. Думаю, ты поймешь, когда я познакомлю тебя с Дезмондом. — Лицо Бэстифара на миг скривилось. — И я подумал, что, — он чуть помедлил, — может, ты обучишь его?
Мальстен недоверчиво повел головой в сторону.
— Обучу его чему?
— Искусству давать представления, разумеется! Чему же еще?
— Мы оба знаем, что у этого представления на один акт больше, Бэс, — строго произнес Мальстен. — Так какой тебя интересует? Его мастерство данталли или его расплата?
Аркал неуютно повел плечами.
— Временами мне кажется, что ты совсем не знаешь меня, мой друг, а временами твоя проницательность просто обезоруживает. — Он широко улыбнулся. — Его представления еще терпимы, хотя и этому искусству я бы хотел его обучить. Но его… гм… финальный акт попросту ужасен! Думаю, ты поймешь это и сам. Если, конечно, возьмешься его обучать.
Мальстен вздохнул.
— Не торопи события, Бэс. Мне нужно посмотреть на него.
— Конечно-конечно! — Аркал приподнял руки. — Вообще, наверное, не буду больше утомлять тебя разговорами. Селим предписал тебе покой.
Мальстен не ответил, и Бэстифар поджал губы.
— В общем… поправляйся. Делами займемся потом.
— Как скажешь, Бэс.
— Вот и чудно!
С этими словами Бэстифар покинул покои Мальстена. Неуютное чувство отчего-то продолжало ворочаться в его душе, и теперь он совершенно не представлял, что с ним делать.
***
Грат, Малагория
Третий день Паззона, год 1489 с.д.п.
Слабость раздражала Мальстена, как никогда. Если б не действие яда, он сумел бы подняться уже на следующий день — даже с такой раной. Но яд Кары, похоже, причинил гораздо больше вреда, чем могло показаться на первый взгляд, и теперь на восстановление уходило катастрофически много времени.
Коря налитое чугунной тяжестью ноющее тело за немощность, Мальстен осторожно поднялся с кровати и, держась за каждую опору, попадавшуюся ему на пути, добрался до стола, на котором стоял кувшин с водой. После ранения его почти постоянно мучила жажда, и, судя по тому, что сказала Кара, это тоже было последствием яда.
Кувшин почти опустел, и Мальстен подумал, что стоило бы озаботиться новой порцией воды — заодно и заставить свое немощное тело понемногу снова привыкать двигаться. Видят боги, он не чувствовал в своем распоряжении такой роскоши, как возможность неделями отлеживаться в постели под опекой заботливых слуг Бэстифара.
Забрав с собой кувшин, Мальстен медленно направился к двери. Тело упрямо желало снова занять горизонтальное положение и продолжало требовать воды, тогда как мысли и тревоги устремлялись к запертой в клетке Аэлин Дэвери. Мальстен чувствовал, что должен добраться до нее, должен помочь ей, но опасался, что сделает только хуже, если положится на свои силы. Здравый смысл подсказывал, что лучше играть по правилам Бэстифара, но сидеть без дела и ждать, пока ситуация разрешится сама собой, было мучительно.
Ты должен что-то сделать, — звучал настойчивый голос совести данталли. В ответ на это ноги налились чугунной тяжестью, заставив Мальстена тяжело навалиться на стену в попытке перевести дух. Скрипнув зубами от злости, он заставил себя добраться до тяжелой резной двери, преодолев около десятка шагов. К этому моменту руки и ноги уже дрожали от слабости.
Хватит раскисать! — приказал он себе. — Двигайся!
Должно быть, Сезар Линьи сказал бы ему нечто в этом роде.
Вспомнив наставника, Мальстен печально улыбнулся и заставил себя навалиться плечом на дверь, надеясь, что капризные швы, о которых столько переживал лекарь, не разойдутся. Только сейчас он вдруг понял, что слышит в коридоре какой-то гомон: кто-то переговаривался у самой его комнаты, и людей было много. Не двое и не трое, а будто целая толпа.
Кто бы это мог быть? Гратцы, возненавидевшие его за смерть Отара Парса?
Выйдя из отведенных ему покоев, Мальстен приготовился к худшему, но изумленно замер, потеряв дар речи. Он не был уверен, что бодрствует, потому что зрелище казалось, скорее, сном, чем явью.
В коридоре перед ним и впрямь стояла толпа, но он совсем не ожидал увидеть здесь этих людей. Видят боги, даже с возмущенными гратцами, готовыми разорвать его в клочья, он встретился бы с большим мужеством, нежели с труппой малагорского цирка…
Они все были здесь.
— Мальстен!
— Это и вправду ты?
— Ты вернулся!
— Мы знали, что ты еще появишься!
— Мальстен, почему ты ушел?
— Ты вернулся в цирк?
— Тебя ранили? Как ты себя чувствуешь? Выглядишь паршиво…
— Так слухи не врали!
— Мальстен, как здорово, что ты снова здесь!
— Ты ведь будешь снова работать? Его Величество ведь возьмет тебя на прежнюю работу?
Они заговорили наперебой. Мальстен едва не задохнулся от напора требовательной, счастливой надежды, что звучала в голосах артистов труппы и некоторых музыкантов.
Они… ждали моего возвращения? Хотели, чтобы я снова…
Мальстен ощутил предательское головокружение и прислонился к стене, чтобы не упасть. Перед глазами начал смыкаться коридор темноты. Глиняный кувшин выскользнул из рук и разбился. Кто-то подхватил данталли под руку и помог сохранить равновесие.
— Эй, тише, дружище. Ты и впрямь выглядишь паршиво. — Мальстен узнал голос силача Кирима. — Не стойте столбами, принесите воды! — распорядился он.
— Мальстен! — окликнул женский голос.
Слишком знакомый.
Мальстен распахнул глаза, вздрогнув.
Ийсара.
Гимнастка вышла вперед, пробившись через толпу артистов и музыкантов, и замерла напротив данталли, заглянув ему в глаза. Выдержать ее взгляд оказалось слишком тяжело, и Мальстен опустил голову, чувствуя, как тело обдает волной предательского жара вины и стыда.
Неужели и она — ждала моего возвращения? Не может быть, чтобы она все это время тосковала по мне.
— Мальстен, — нежно произнесла Ийсара, осторожно проведя рукой по его заросшей щетиной щеке. — Я… мы скучали по тебе. — Она улыбнулась, и за улыбкой ее скрывалась заметная печаль.
— А я воды принес! Одна нога здесь, другая там! — радостно заявил кто-то из труппы. Распознать голос Мальстен не сумел.
Ийсара, казалось, собиралась прижаться к нему, но Кирим внушительно взглянул на нее и остановил:
— Будет тебе, Ийсара, успеется! — Он снова открыл дверь покоев и помог Мальстену зайти внутрь. — Видишь же, он еще в себя не пришел. Крепко же тебе досталось…
Мальстен почти не слушал, что говорил ему Кирим. В голове и впрямь помутилось от усталости, а оба сердца нервно стучали в груди при мысли о том, что придется объясниться с Ийсарой.
Стараясь придумать, как хотя бы попытаться не оскорбить чувства норовистой циркачки, Мальстен поймал себя еще на одной мысли: вся труппа ждала его возвращения. Стало быть, тому, кого Бэстифар решил поставить ему на замену, здесь не очень доверяют.
Осуждая себя за высокомерие, Мальстен позволил слабой победной улыбке показаться на губах.
***
Когда Мальстен открыл глаза в следующий раз, тело уже не так ныло и даже казалось не таким тяжелым.
Я, что, провел без сознания несколько дней к ряду? — ужаснулся про себя данталли. Проверить эту мысль ему не удалось. Он зашевелился на кровати, решив предпринять новую попытку встать, и лишь тогда понял, что в комнате находится кто-то еще.
