– Инвалиды детства по умственному развитию – без очереди.
Этой истории Наталье показалась мало, и она с удовольствием принялась вспоминать, как меня постоянно обвешивают при покупке продуктов, а я очень стесняюсь этого факта и краснею за продавцов, не в силах поставить их на место. Вывод напросился сам собой: именно из-за меня в российской торговле процветает махровый обвес и обман покупателей. Я молча вздохнула. Наташка, конечно, молодец. Она постоянно ходит с безменом, показывающим вес точнее аптекарских весов, и пользуется контрольными весами. Именно с ее помощью продавцы возвращали мне и по двадцать и по тридцать незаконно изъятых из моего кошелька рублей.
Вечер воспоминаний о моих душевных дефектах грозил плавно перейти в ночь. Положение спас Лешик, напомнив мамочке, что она вне конкуренции. Единственная и неповторимая со своим безменом. Поэтому ее яркую незабываемую личность знают в лицо все продавцы нашего района и его окрестностей и не рискуют обманывать, хотя она и разрешает некоторым – самым любимым – обвесить себя на пару граммов. Правда, всегда после покупки напоминает им об этом. Обстановка разрядилась, и я немного встрепенулась.
Рано утром раздалось два требовательных звонка в дверь. Все вскочили и вместо того, чтобы узнать, кому это не спится в шестом часу утра, молча уставились друг на друга. Первым опомнился Лешик. И то – после третьего звонка. Быстро выяснилось, что мы затопили соседей нижнего этажа. Причина также была выявлена незамедлительно – вчера вечером, не домыв посуду, я забыла завернуть кран с водой. Кухня напоминала мельчающее озеро Балхаш с белопенными островками средства для мытья посуды «Прилл».
Сообразительный Лешик, не допустив чужих к месту экологической катастрофы, перекрыл в туалете воду и трагическим тоном сообщил, что прорвало трубу. Срочно необходим вызов аварийной сантехнической службы. Соседки, убежденные Лешиком в том, что источник иссяк, и вода к ним больше не польется, а также обещанием возместить все затраты по ремонту, с достоинством удалились. Я тупо смотрела вслед одной из них, которая, спускаясь, подметала ступеньки лестницы подолом шикарного розового атласного халата. Надо бы купить себе такой же.
Наталья пробубнила, что ее надежды обойтись в истории грядущего потопа без жертв, накрылись медным тазом. Лешик хмыкнул и попробовал что-то добавить, но подруга, окинув сына грозным взглядом, вопросила:
– Кстати, а когда ты мыл посуду в последний раз?
Лешик мгновенно исчез.
В девять часов утра позвонили по телефону, который дал следователь. Минут через двадцать на машине аварийной службы явилась бригада сантехников. Шума, я думаю, мы уже наделали достаточно, убеждать кого-то в необходимости их приезда не было.
Нам предъявили ордер на обыск, по всем правилам представили понятых, и работа началась. Пока простукивались стены и полы в поисках тайника, мы заскучали и стали потихоньку огрызаться друг на друга по принципу «сама дура». Лешка в развлечении участия не принимал, резался с компьютером в шахматы. Через некоторое время – часов мы не наблюдали – стало понятно, что обыск закончился безрезультатно. Понятых после подписания протокола отпустили. «Сантехники» были злые и пару раз прошлись по части бестолковости некоторых добросовестных граждан, желающих непременно расшибить лоб, выполняя просьбы следственных органов. Спецовка на коленках «сантехников» была мокрая – под мойкой мы не смогли вытереть все досуха. Обстановку окончательно накалили соседи снизу, явившиеся поинтересоваться, кто конкретно виноват в протечке: мы или РЭУ. Один из «сантехников» почесал макушку под фирменной кепочкой и коротко брякнул: «Разберемся», что вызвало шквал негодования. В результате «специалистам» пришлось спуститься вниз, осмотреть результат моей халатности и заверить хозяев, что завтра к ним явится человек, который составит акт, оценит размер ущерба, после чего вопрос компенсации будет решен. Мы подозревали, что за наш счет.
После ухода спецкоманды воцарилась долгожданная тишина, и мы с чувством хоть и плохо, но все же выполненного долга, уселись завтракать. Позвонил Сергей, и Наталья, не ответив на его «добрый день», передала трубку мне. Сергей просил найти и держать под рукой документы на куплю-продажу двухкомнатной квартиры, поскольку уже есть два варианта обмена. Подробности вечером. Сообщение порадовало, и я спешно сорвалась с места искать документы. Ясно помнилось, что папку с документами я укладывала в одну из коробок, но вот в какую? Мысль о том, что придется разбирать баррикады, не радовала.
– Что ты ищешь? – раздался за спиной голос Натальи.
– Подожди, – отмахнулась я, судорожно вспоминая, куда могла запихнуть пресловутую папку.
– Я спрашиваю, что ты ищешь? – повысила голос подруга. – Если документы на квартиру, то они в коробке с кассетами, дискетами и фотографиями. На коробке так и должно быть написано.
Через несколько минут я держала в руках вожделенную папку. Искомый договор спокойно лежал в ней. Я с облегчением перевела дух. Проверив наличие печати и подписи руководителя фирмы на договоре, я вдруг насторожилась. Определенно, я уже где-то встречала эту фамилию. Причем явно не в фирме. Молниеносно прокрутив в голове все возможные варианты и не найдя подходящего, я успокоилась – мало ли на свете однофамильцев. Однако через некоторое время эта фамилия вновь завладела моим сознанием. Теперь окончательно, поскольку к ней примешалось интуитивное чувство опасности. Это было уже серьезно. Моя интуиция – тонкая штучка. Это признавали все. Пока еще ни меня, ни окружающих она не подводила. Единственный раз, когда я ее не послушалась – это разъезд. Ничего хорошего и не получилось. Наташке фамилия руководителя фирмы ничего не сказала, Лешику и подавно. Тем не менее, все прилагали массу усилий, чтобы вызвать хоть какие-нибудь ассоциации, связанные со злополучной фамилией. Бесполезно.
– Правильно говорят, – поучительно заметила подруга, – плохо, когда не знаешь, да еще и забудешь…
От нечего делать позвонили Листратову, но его на месте не оказалось. Ситуация казалась тупиковой. Мне просто не сиделось на месте – состояние, близкое к истерическому. Тщательный обыск, проведенный специалистами, ничего не дал, следовательно, разгадка преступления в ближайшее время не предвидится. Так все надоело! В конце этой недели возвращаются дети. И что я им скажу? Лучше бы я не разменивалась. Надо было продать дачу и купить Димке квартиру. Кстати, дача! Провались пропадом этот Листратов с его требованиями. В конце концов я не преступница. Просьба Листратова выполнена – соседей затопили по полной программе, обыску посодействовали, теперь я свободна. Могу мотануть на дачу. Наталье тоже надо отдохнуть. Возится со мной, а ведь скоро на работу. Конечно, уехать именно сегодня я не могу – нужно дождаться Сергея с его вариантами обмена… Ох, похоже я теперь до конца своей жизни буду меняться. И во всем виноват только один человек – Димка. Если бы он не стал алкоголиком, ничего бы не случилось. А ведь классный хирург. Уж это все признавали. Наверняка, с работой он тоже распрощается. И я хороша – все время сидела и взывала к его совести. Какая совесть у хроника! Нужно было скручивать его и силком везти к какому-нибудь доктору Майорову. Ну все! Хватит на эту тему! Так и с ума можно сойти от злости.
– Пойду прогуляюсь за хлебом, – сказала я.
Наташка оторвалась от детектива и равнодушно заметила:
– Угу. Только хлеб у нас есть. Лучше купи мороженого.
– Давайте я слетаю – вежливо предложил Лешик.
– Не надо, – отозвалась Наталья. – Не видишь, человек не в себе. Пусть прогуляется, может, перебесится.
Я закрыла за собой входную дверь и немного постояла, прислонившись головой к дверному косяку, раздумывая, куда бы пойти или поехать. И уже решилась было сделать первый шаг по направлению к лифту, как услышала явственный шорох за дверью квартиры Ники. Решительно переменив направление, я шагнула к ней и позвонила. Ответом была тишина. Я нажала кнопку звонка еще несколько раз подряд. Открывать никто не торопился.
– Можешь сидеть там до приезда милиции, я ее сейчас вызову! А чтобы скучно не было, всех соседей под дверь соберу! – проорала я, обращаясь к дверному глазку. Дверь потихоньку приоткрылась, стала видна дверная цепочка, и я, испугавшись, застыла изваянием с перекошенным ртом. Нельзя сказать, что я надеялась на такое. Заорала больше от злости, из-за плохого настроения. Уверенная, что в квартире никого нет, а шорох либо послышался, либо у соседей форточки открыты и сквознячок гуляет.
– Тихо, милиция! – прозвучал в щелку раздраженный шепот, и высунулось красное удостоверение. Я очнулась и, закрыв рот, молча кивнула удостоверению. В это время раздался явственный шум борьбы за нашей сейфовой дверью, и послышались голоса матери и сына, борющихся за право обладания ключами, что и вызвало заминку. Удостоверение исчезло, дверь Никиной квартиры аккуратно, без щелчка, закрылась. Я же шагнула к лифту.
