что летом работать будет проще. Но к середине лета я уже не был в этом так уверен. Духота сжимала легкие, а палящие лучи солнца слепили глаза и обжигали кожу.
Зато природа, и правда, расцвела всеми возможными цветами. Лес превратился в зеленую стену, поля загорелись множеством красок и благоухали тысячами запахов. Полчища разнообразных насекомых ползали, прыгали, летали, кусались и жалили. Эти маленькие существа, различных форм и расцветок, удивляли меня своим количеством и видом. Глядя на некоторых из них мне более верилось в то, что это, скорее, создания предков сродни легионерам, чем творения природы. Настолько неестественными они были, настолько отличными от прочих и более привычных мне форм жизни.
Но как в холод, так и в жару, знойным днем и под проливным дождем, Грешники успешно продолжали делать свою работу. Редко нам что-то давалось легко, каждая новая вылазка сулила особые трудности и угрозы, и есть очень многое, о чем я мог бы рассказать. Были и изнурительные преследования заказа, и жестокие сражения, и проваленные миссии, ранения и нежелательные встречи. Несмотря на всю свою красоту, мир снаружи города все еще был нам враждебен, скрывая миллионы ловушек и опасностей. Каждая история нашла бы своих слушателей, но рассказывать их стоит, скорее, за кружкой пива в баре или у костра под бесконечно глубоким звездным небом. Главное во всем пережитом в любом случае было то, что мы оставались живы, мы продолжали охотиться, а новые шрамы и угрозы только делали группу сильнее.
К концу лета мне стукнуло двадцать пять лет. В этом дне не было ничего особенного. В Филине никто не отмечает дни рождения, как это было принято у предков. Вот и я за прожитые четверть века ни разу не придал этому дню какого-то значения. Но у команды Грешников существовали собственные традиции. За время, проведенное в группе, я успел отпраздновать дни рождения всех ее членов, за исключением Хирурга, родившегося в начале осени. Небольшие уютные посиделки, в которых участвовали только мы пятеро, еще раз напоминали мне о том, что Грешники нечто большее, чем просто команда. Однако, я даже не предполагал, что и обо мне они не забудут. Сам-то я забыл совершенно.
В тот день Джим позвал меня в логово, сказал, что есть работа. Когда я пришел, на месте были только он и Пастырь. Они провели меня в гараж, и там случилось то, чего я никак не мог ожидать от братьев.
Машина предков, та самая, что стояла в тени в глубинах нашего гаража, оказалась первым, что бросилось мне в глаза. Она не сменила своего местоположения, но укрывавший ее все это время брезент куда-то исчез, и чудесное творение из ушедших времен теперь стояло на виду, маня и лаская мой взгляд.
Пастырь и Джим прошли прямиком к ней и обернулись.
– Брат сказал мне, что тебе давно хотелось заняться ею, – сказал Пастырь с намёком.
Это было несомненно так с самого первого моего появления здесь. Но за все это время я так и не нашел удачного момента, чтобы спросить у Пастыря разрешения на эту работу. Не то, чтобы таких моментов не подворачивалось, но меня почему-то смущал этот вопрос, и, учитывая, что общение с нашим лидером у меня было чаще всего деловое, удобного случая для этого никак не получалось.
– Да, – кивнул я, не зная, что еще к этому добавить.
– Я купил ее уже очень давно, и все никак не нашел времени на то, чтобы придать ей должный вид, – он провел рукой по крыше машины. – Не думаю, что когда-нибудь займусь этим. Такая красавица не должна пылиться в гараже, и мне кажется, что ты сможешь использовать ее по назначению. Так что приступай смело: она теперь – твоя забота, целиком и полностью.
И на этом моменте я лишился дара речи. Мне совершенно не верилось в то, что все происходящее не сон.
– Нам подумалось, что это будет хорошим подарком тебе от всей команды, – сказал Джим, явно с удовольствием наблюдающий за моей реакцией.
– Подарком? – выдохнул я.
– Говорил же, ему понравится, – сказал он брату. – Только бы в обморок не свалился.
– Но... – протянул я, не зная, что сказать, как отреагировать, и все еще не веря в правдоподобность происходящего.
– Ты прекрасный водитель, Клайд, – сказал Пастырь, подходя ближе. – Мне уже не раз представлялся случай в этом убедиться. Ты стал отличным членом нашей команды, а эта машина пусть будет символом того, что теперь ты стал еще и членом нашей семьи. Поздравляю, – завершая похвалу, он протянул мне руку.
Этот короткий монолог был настолько важен для меня, что передать весь спектр вспыхнувших во мне эмоций будет просто невозможно. Преисполненный гордостью, уважением, восторгом и удивлением, я крепко пожал его руку.
– Спасибо, – поблагодарил я его настолько искренне, насколько вообще был на это способен. Других слов у меня просто не нашлось.
Пастырь кивнул и степенно покинул гараж.
– Ты думал, мы не знаем день твоего рождения? – усмехнулся Джим.
– Вообще-то, именно так я и думал, – ответил я, не сводя глаз с машины и все еще оставаясь под впечатлением от слов Пастыря, – Спасибо тебе, Джим.
– За эту груду металлолома? – он весело рассмеялся, – Видимо, мне вас с братом никогда не понять в любви к подобным железякам. Ха-ха-ха.
– Это не просто железяка, друг мой, – я подошел к своему подарку и осторожно провел рукой по холодному металлу, словно убеждаясь, что он не мираж. – Это произведение искусства.
– Хорошо, что мне таких произведений не дарят.
– Вот, когда я ее починю, ты совсем по-другому заговоришь.
– Ну, поживем – увидим. А пока позволь оторвать тебя от созерцания столь прелестного куска металла, чтобы пойти и выпить. День рождения не каждый день бывает, а тут тебе работы еще надолго хватит.
Я улыбнулся и кивнул, хоть, и не желал оставлять эту красавицу ни на минуту. Хотелось сейчас же приступить к делу, осмотреть тщательно, узнать, в каком она состоянии внутри и сколько работы предстоит. Но я, конечно, оторвался и отправился праздновать самый счастливый день своего рождения.
Уже на следующий день я
