Я дернулась, не понимая, что происходит, и подскочила. Одеяло запуталось в ногах, чуть не свалив меня на пол. В гостиной что-то творилось. Слышался шум, шипение, тихий, но грозный утробный вой. У меня мурашки побежали по спине. Великие Предки, неужели ко мне кто-то вломился?
Луна, похожая на обгрызенный с одной стороны круг сыра, светила прямо в окно. Я спрыгнула с кровати, отбрасывая одеяло. Взгляд скользнул по спальне, но не нашел ничего, что сошло бы за оружие. Пришлось идти так.
Спрятавшись за косяком, я нашарила выключатель и щелкнула им, зажигая лампу. Свет ударил по глазам, заставляя зажмуриться. Шум тут же стих. Проморгавшись, я открыла глаза и успела уловить, как к веранде метнулась какая-то смазанная темная тень размером с котенка. А сам котенок обнаружился посреди гостиной. Похожий на маленький черно-белый шар, он стоял на цветастом половике, выгнув спину, и яростно шипел. Шерсть торчала во все стороны, а крошечные когти скребли пол.
– Что ты устроил? – пробормотала я.
На самом деле, все оказалось не таким страшным, как я ожидала. Скомканный половик, поваленный стул – вот и весь ущерб.
– Эй, Бес, – позвала шипящего котенка.
Потом подхватила его ладонью под пузо. Он воинственно замахал лапами, не сводя взгляда с двери на веранду. Я обошла гостиную, выглянула в коридор, подергала дверь, которая оставалась крепко заперта. Кажется, людей тут точно не было. Никаких следов чужака. И во дворе ничего подозрительного не видно. Калитка заперта, магомобиль стоит на месте.
– Ну и что ты там нашел? – спросила, поглаживая котенка по спинке.
Тот уже немного успокоился и с довольным видом принялся вылизывать лапу. Я еще раз осмотрелась. Странно. Нет, просто так домовой вряд ли стал бы сходить с ума. Может, охотился на мышь? Или крысу? Мне ведь тоже удалось заметить, как что-то сбежало из гостиной. Это же деревня. Ничего удивительного в том, что дом без бытовых чар могут атаковать насекомые или грызуны. Но теперь у меня есть тот, кто позаботится об этом. Маленький храбрый защитник.
– Ты мой свирепый хищник, – похвалила я котенка. – Хочешь молочка?
– Ма-а-ау! – ответили мне.
Я налила молока в блюдце и умильно смотрела, как котик ест. Наевшись, он заполз в корзинку, а я отправилась в кровать. Улеглась, заворачиваясь в одеяло, и закрыла глаза.
Да, не слишком весело, что у меня завелись мыши. Домовой – домовым, но надо бы завтра сделать генеральную уборку. Поискать мышиные ходы за диваном и под кроватью. Перебрать кладовку на предмет того, что там может быть погрызено или испорчено. Проверить продукты, которыми я закупилась в Маркове на несколько недель вперед, особенно крупу и муку. Едой делиться с грызунами не собираюсь.
Я уже начала уплывать в сон, как тихий скрип вырвал меня на поверхность. Скрипела дверца шкафа. Раздался шорох, оттуда что-то мягко упало. Пришлось снова подниматься. Подойдя к шкафу, я с обреченным вздохом подняла свитер вместе с запутавшимся в нем котенком.
– И чего ты туда лезешь? – спросила я. – Скучно?
– Мя, – ответил Бес.
– Спи, как все нормальные люди. А днем бегай, сколько хочешь.
– Мя-я-я-я! – требовательно заорал кот.
Я глянула на шкаф и оторопела. Через приоткрытую дверцу пробивался бледный свет. Мой медальон светился! И теперь уже сам по себе, в темном шкафу, куда не доставали лунные лучи.
Покосившись на луну, я положила кота на кровать и распахнула дверцы. Медальон походил на артефакт-светляк. И, что самое неожиданное, сияние исходило еще и от черепа. А в его глазницах будто появились крошечные фонарики.
– Что за ерунда? – прошептала я.
Всегда знала, что нельзя трогать незнакомые зелья или артефакты, но это оказалось сильнее меня. Рука сама потянулась к черепу. А когда пальцы коснулись холодной кости, я словно нырнула в омут.
…Конские копыта выбивают пыль из земли, уже несколько недель не видевшей дождя. Укрытые плащами всадники ныряют из тени в тень. Луна идет на убыль, хотя ее света достаточно, и я затягиваю заговор, чтобы отвести чужие глаза. Эта дорога не обещает засад, но случиться может всякое. Прочь, подальше от каменного города, пока силы не иссякли…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
…На пути стеной вырастает лес. В темноте он кажется непреступной преградой. Кони, послушные умные кони останавливаются, тревожно всхрапывая. Мои пальцы сжимают висящий на груди мешочек из воловьей кожи. Губы шепчут молитву Покровительнице. Пути назад нет. Ведь все это ради нее…
…Лес кажется диким и чуждым. Детям степей тяжело здесь, среди странных деревьев, которые чудятся живыми. Кони волнуются. Воины ропщут. И лишь я сижу возле небольшого костерка, жгу священные травы и беззвучно взываю к Богине. Ее совсем не видно за плотными кронами. Но она же не оставит свой народ. Не оставит…
Я выдохнула и закашлялась, отскакивая подальше от шкафа. В носу свербело от запаха травяного дыма, которого никак не могло быть в этой комнате. Темнота вокруг сгустилась. Луна ушла дальше от моего окна, ни череп, ни медальон не светились тоже. Тряхнув головой, я зажгла лампу, разогнавшую ночные тени.
Сумасшедший дом какой-то. Вот только видений мне не хватало. Да еще и таких ярких, реальных видений о прошлом сагаров. Откуда они вообще взялись? Раньше я спокойно держала череп в руках, и ничего не происходило. Что изменилось сейчас? Это из-за дара ведьмы, который просыпается внутри? Или…
Я подошла к окну и выглянула наружу, чтобы видеть луну. Да, она растет, и до полнолуния осталось несколько дней. Может, причина еще и в этом? Ведь именно луне поклонялись сагары.
Надо бы посоветоваться с Арсом. Пусть он не разбирается в кочевниках, но он маг и может подсказать что-нибудь толковое. Только ночью я к нему не пойду. После вчерашнего ранения ему тоже нужен отдых. Лучше дождусь утра.
Какая-то часть меня призывала спрятать череп и медальон подальше, хотя бы в погреб. Но я решила не принимать таких радикальных мер. Отнесла Беса в корзинку, а свитером накрыла артефакт и поплотнее заперла дверцы шкафа. Потом вернулась в кровать и закрыла глаза, пытаясь уснуть.
А картинки видения мешали. Они кружились в голове, как в водовороте. Конный отряд, жрец, взывающий к Богине-Луне, лес… Что они искали? Или от кого бежали?
Щекотное прикосновение к щеке заставило вздрогнуть. По подушке вскарабкался котенок. Он забрался на мое плечо, потом дальше, на грудь, где и устроился, потоптавшись лапками. Внутри Беса заработал маленький моторчик.
– Все же хорошо, что ты у меня появился, – улыбнулась я, чувствуя, как становится легче. – Спокойной ночи, маленький домовой. Спокойной ночи…
Утром я отправилась к Арсу. Вот только егеря дома не оказалось. Посидев на крыльце минут десять, я вернулась к себе. Быстро позавтракала, полила огород. Арс так и не вернулся. Зато явился кое-кто другой.
– Феодора Андреевна! – раздался у калитки знакомый голосок.
Предчувствуя очередной сюрприз, я вышла во двор. У забора стоял сияющий Вадим Глазунов с корзинкой в руках.
– Он тебе хотя бы платит? – спросила я обреченно.
– Агась, – кивнул мальчишка. – И жирно платит. Я мамке на подарок собираю.
– Тогда давай.
Я забрала у него корзинку. Пропустила открытку с очередной банальщиной о «прекраснейшей», покопалась среди дорогих конфет. Хороший шоколад, ничего не скажешь. На подарки Рылинский не скупится.
– Держи, – отсыпала хорошую жменю в подставленные руки. – Угости братьев.
Довольный Вадим убежал. Я задумчиво развернула одну из конфет и сунула в рот. Итак, очередное подношение от Рылинского… Пока что Петр предпочитает держаться от меня на расстоянии. Решил не нервировать своим присутствием? Наверное, раньше я бы зауважала его за чуткость. Но после того, что рассказала Тригорская, уважать Рылинского не получается никак. Даже если он все осознал и искренне раскаивается… Хотя нет, вот уж чего, а раскаяния во время их короткой встречи с Арсом я не заметила.
Поколебавшись немного, отнесла корзину в дом, нашла в магафоне номер Ильи и написала ему сообщение, пригласив погулять. Однокурсник ответил сразу. И уже через полчаса я отправилась к той самой березе на берегу Плисы.
