— Что вы предлагаете, магистр? — спросила я глухо, стараясь не сжимать руки в кулаки.
— Будем заниматься с вами. По средам. После ужина. С половины девятого до десяти вечера.
Я прерывисто вздохнула. Как говорит матушка Роза — едрить тебя в капусту!
— Может, не надо? — поинтересовалась я жалобно, поднимая голову. Дрейк смотрел на меня иронично, но твёрдо.
— Надо, Шайна, надо. Ваши щиты никуда не годятся, и я боюсь представить, что у вас там с атакующей магией.
Да и не надо представлять. Собственно, и нечего представлять-то… Кого мне было атаковать? Клиентов матушки Розы? К тому же, не нравится мне это всё. Лечить — да, интересно, а заклинаниями бросаться? На кой кхаррт?
— Скажите мне, Шайна, как вы получили образование? У вас ведь нет сертификата об обязательном начальном магическом. Но подготовка неплохая, особенно по целительству, зельям, ботанике. Занимались самостоятельно?
— Да, — я кивнула. — Но не только. Моя мама… настоящая мама, не матушка Роза — учила меня до своей смерти. А потом, когда я попала к матушке Розе и та поняла, что магия — моё призвание, наняла мне преподавателя.
На самом деле преподаватель был у нас с Эрли один на двоих. Она ведь тоже мечтала поступить в академию. А после того как Эрли не стало, я сама отказалась от услуг магистра Эрнике. Смотрела на него — и видела подругу. Решила заниматься самостоятельно…
Вот почему всё то, что касалось теории, я знала неплохо, зато с практикой — особенно по боевой магии — у меня было плохо. Среди девочек борделя магов было несколько, но все очень слабые. А матушка Роза наотрез отказалась мне помогать. У неё вообще аллергия на магию… Хотя я так и не поняла, почему.
— Понятно, — задумчиво сказал Дрейк, когда я закончила свой краткий рассказ. — Что ж, будем стараться подтянуть с вами боевку. Но сейчас всё же продолжим с проклятиями. В прошлый раз я рассказывал вам, что по времени действия они бывают трёх видов. Сможете назвать?
— По времени действия… Первые — моментальные проклятья. Грубо говоря, пуляешь — оно попадает — и проклятый умирает практически немедленно.
— Особенности?
— Такие проклятья проще всего снять. Если успеть, конечно…
— Почему проще всего?
Я на секунду задумалась, подбирая слова.
— Ну… это как корень у растения. Если корень неглубокий, растение вырвать легко. А если он успел прорасти вглубь, то нужно приложить усилие.
— Неплохо. Дальше. Что у нас после моментальных проклятий?
— Проклятья отсроченного действия. Они похожи на моментальные, то есть проклятый тоже умирает быстро, но не сразу. Со дня постановки метки проклятья и наполнения её силой до момента активации метки может пройти как час, так и несколько лет.
— От чего зависит временной промежуток?
— От заданных изначально параметров. Либо — от незаданных. Метку проклятья можно поставить, но не активировать. Такое проклятье тоже считается проклятьем отсроченного действия. А можно сразу задать день и час активации метки, вплетя это в формулу проклятья…
— Верно, Шайна. Третий вид проклятий по времени действия?
Я сглотнула.
— Постоянные. Проклятья постоянного действия. Активируются сразу… но проклятый не умирает, а продолжает жить с активированной меткой. В зависимости от формулы проклятья оно может быть ориентировано на смерть, а может — на что-то иное…
— Это уже другая классификация — по результату действия. Поэтому достаточно, Шайна. А теперь скажите… знаете ли вы, от чего зависит сила проклятья?
— Сила?.. — глупо переспросила я. Что-то ворочалось в голове, но крайне медленно.
— Да. Сила. По силе действия все проклятья разные. От чего это зависит?
— Ну… я полагаю, от силы мага?
— Не только. Хотя и это тоже. Вы помните, что такое проклятье вообще? Сама по себе метка — это как сосуд, в который вы можете налить не воду, а энергию. А собственно энергия — она всегда негативная. И чем «чище» эмоция, тем сильнее будет проклятье. Понятно?
— Не очень...
Магистр ухмыльнулся уголками губ.
— Представьте себе, что сила вашего атакующего заклинания зависит от того, насколько вы ненавидите того, кого собираетесь атаковать. Понимаете теперь? Чем сильнее ваше чувство к проклинаемому, тем сильнее будет проклятье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я кивнула. Поняла.
— И скажите мне, Шайна… кто испытывает самые чистые, самые незамутненные, самые сильные эмоции?
— Кто? — я нахмурилась.
— Дети.
Это было… как удар под дых.
Я задохнулась, вцепившись обеими руками в подлокотники кресла и впиваясь взглядом в невозмутимое лицо магистра.
Почему… он знает?! Нет… он же не может знать?..
А Дрейк продолжал:
— Поэтому проклятья, которые накладывают дети, оказываются самими сильными. Такие проклятья, даже если изначально они по классификации относятся к снимаемым, очень сложно разрушить. Почти невозможно.
Давай же, Шайна… выдыхай.
— А… если… к неснимаемым?
Почему он так странно смотрит на меня?..
Захотелось вскочить с кресла и убежать. Куда глаза глядят, лишь бы поскорее…
— Вы сами всё понимаете. Такое проклятье почти всегда смертельно. Но… Шайна, откройте-ка тетрадь для записей. Возьмите ручку. И запишите на первой странице… «Любое проклятье тяготеет к снятию».
От напряжения у меня начали слезиться глаза.
Это ведь… именно от напряжения, да?..
— Вы слышите меня, Шайна? На самом деле неснимаемых проклятий не бывает. Существуют проклятья, которые мы называем неснимаемыми, но на самом деле даже они могут разрушиться при соблюдении определённых условий. Условие всегда вплетается в формулу, если речь идёт о проклятье постоянного действия. Моментальные и отсроченные — иной случай, они убивают сразу. Чтобы снять такое проклятье, надо быть мастером плетений. Ну или просто везунчиком…
Я моргала, смотря на собственноручно написанную фразу: «Любое проклятье тяготеет к снятию». Слабое утешение. Но всё же — утешение. Как надежда, что моя ошибка может быть исправлена.
— Магистр, — я подняла голову, — а что случается с таким ребёнком?
— С наложившим проклятье? — уточнил Дрейк, глядя на меня странно блестящими чёрными глазами.
— Да.
— Возьмите ручку. Запишите. «За любое проклятье надо платить».
— Платить? — шепнула я. — Чем?
— По-разному. Тьма, к которой вы взываете в момент активации метки, сама решает, чем придётся расплачиваться. Чаще всего это, конечно, смерть. Смерть кого-то из близких — матери, отца, брата или сестры…
Я вздрогнула. И непроизвольно прошептала, не поднимая лица от тетради с записями:
— Простите…
Наверное, он не услышал. Иначе как объяснить то, что Дрейк спокойно продолжил диктовать мне новую тему «Основные типы плетений», и никак не отреагировал на вырвавшуюся у меня просьбу о прощении?..
О Дарида, как же стыдно…
![]()
44![]()
***
Рональдин Аррано
Дин всегда нравилось в библиотеке. Она постоянно бегала сюда, пока была маленькой. Высокие книжные полки с приставными лестницами, длинные ряды шкафов — словно лабиринты, деревянные столы и стулья, мягкие зелёные ковры, и такого же оттенка тяжёлые шторы на окнах. А подоконники широкие — хоть ложись и спи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но Дин не спала. Просто садилась и смотрела в окно, прячась за шторами. И только мама всегда находила её.
Хранителя библиотеки — старого оборотня по имени Дженро, — боялись многие студенты. Его волосы, вечно всклокоченные, были какого-то серого цвета, а жёлтые глаза сверкали из-под кустистых бровей отнюдь не миролюбиво, стоило ему заметить какое-нибудь нарушение. Попробуй только вырви страницу из книги! Или не сдай что-нибудь вовремя! В гневе Дженро был суров и беспощаден.
44