терпение.
– Ладно, не могу отказать драконам в такой просьбе.
Вначале мы посещаем главный музейный зал. Здесь толпа народу. Знакомая светловолосая макушка виднеется в толпе. Я едва улавливаю ее драконицу. Совсем слабо.
Это странно, но как раз ее сущность я ощущаю как никогда сильно. Ни одну драконицу я так не чувствовал, как Вериссу. А сейчас ей плохо. Драконица будто держится из последних сил, но все еще борется за свою жизнь и жизнь своей хозяйки. Даже дед сказал, что мое присутствие подпитывает ее. И если мы будем на расстоянии, то ее распад ускорится.
Я будто запустил какой-то механизм в ее организме, когда мы встретились. Ее сущность спала, а я ее пробудил. Спи она еще, то у Вериссы было бы больше времени. Так что пока ей не сняли блокатор – придется быть рядом. Ради нее в первую очередь, а не ради того, что я наговорил императору про мертвую драконицу с блокатором. Верисса важна. Мне. Моему дракону. Пусть я даже зол сейчас.
– Вот здесь у нас хранятся записи на показ, – рассказывает экскурсовод. – В них ценности никакой нет. Просто для туристов. Настоящие же можно прочесть в администраторской. К сожалению, мои предки не все успели вынести снизу. Но там только…
Он замолкает, разглядывая меня и деда.
– Понимаете, местные жители Длона считают, что там находится проклятье.
– Это как? – уточняет дед.
– Те, кто туда входит, видят всякое. Например, там никогда не было драконов. Так что у вас могут возникнуть галлюцинации. Но мы дадим вам специальные шлемы.
– Отлично, – отвечаю я и в этот момент замираю.
Я не чувствую Вериссу. Она же всего лишь вышла из зала. Где она?
– Какие шлемы? Мы идем так. Вы несете полный бред насчет темной материи.
Экскурсовод печально смотрит на стену. Я его прекрасно понимаю. Рядом с дедом надо иметь ангельское терпение.
– Но поймите – там никогда не было драконов, – чуть не плачет экскурсовод.
– Хорошо, давайте нам шлемы, – я строго смотрю на деда, видя, что тот собирается возмутиться.
* * *
Мы спускаемся на нижний уровень куба. Кругом темнота. Еще и шлем давит – тяжелый, металлический, с огромным мутным стеклом в круглом отверстии.
– Раньше здесь была целая сеть коммуникаций и лаборатории для экспериментов. Осталось очень много сгустков материи. Она впиталась в воздух, – рассказывает Михаэль.
– Так вы экскурсовод или ученый? – не унимается дед.
Он все-таки надел шлем и выглядел несколько нелепо и смешно – маленький мужчина с огромной круглой штукой на голове, из-за которой он постоянно терял равновесие.
– Здесь когда-то давно работали мои предки. Все, что осталось – это знания о том, что происходило здесь! Если вас что-то не устраивает – идите сами.
От былой вежливости экскурсовода не остается и следа.
– Это вы сюда решили зайти, так что имейте совесть, – добавляет он.
Слышится рык. Даже я дергаюсь. Дракон деда уже давно в заслуженной спячке. Мы даже всей семьей радовались, что стало меньше проблем. Но надо же – он просыпается.
Эжель нервно дышит, пытаясь унять сбившееся дыхание. По округлому лицу течет пот, а пальцы подрагивают. Типичная реакция, когда кто-то не нравится дракону.
На лице деда же возникает осмысленность и сознание. Обычно у него бегают глаза, а сам он выглядит так, будто его вечно дергает, как от электричества. Но здесь и сейчас с нами старый, умудренный опытом дракон. Ни намека на маразм. Я давно уже не видел деда таким.
Вот и Эжель боится его. Старый дракон засыпает.
– Ага, или совесть поимеет тебя, – вставляет наконец-то дед, мотая головой. – Идем уже. Показывай, что тут да как.
– Ну, вы должны понимать, что… – нервно сглатывает Эжель.
– Хочу вам напомнить, – говорю я, – мы подали прошение вашему правителю, и тот разрешил просмотреть все, что находится внутри куба.
Эжель сопит, но не спорит.
Мой дракон резко дергается внутри. Слегка рычит. Но нет, это не из-за экскурсовода. Он почувствовал Вериссу. Здесь. На нижнем уровне куба, где ее совсем не должно быть.
– Михаэль, скажите, туристов пускают на нижний уровень? – уточняю я.
Зов драконицы усиливается. Да, точно – это Верисса.
– Туристам сюда нельзя, – Михаэль достает постфон и что-то набирает в нем.
Мне сейчас не нравятся две вещи: мой дед с нестабильным драконом и то, что я чувствую здесь Вериссу. Может, все же материя вызывает галлюцинации? Только у сущности?
Экскурсовод набирает сообщение, а затем обращается к нам:
– Извините. Идемте. Каждое помещение соединено с другим при помощи рычагов. Дернул один – и можно поменять расположение комнат. Если честно, я сам не понимаю, зачем предки так делали, но это, скорее, обусловлено непредсказуемостью темной материи.
На стенах загорается серебристое свечение, озаряя нам путь.
– Мальчик мой, это великолепно, – восторженно выдает дед, пока мы идем по длинному коридору.
Приходится останавливаться каждые десять метров, потому что дед находит на стене интересные записи, которые нужно срочно прочесть!
Через очень длительное время мы доходим до конца коридора. Я уже несколько раз успел про себя проклясть деда и императора, которые вообще это придумали.
Постфон Михаэля вновь вибрирует.
– Одну секунду, – он отходит от нас. – Слушаю.
Дед скользит пальцами по стене, пока я осматриваюсь. Даже представить себе не могу, что кто-то добровольно запирал себя здесь. Хотя Веньян с удовольствием просидел бы здесь хоть всю жизнь. Только драконам надо обязательно выпускать свои сущности, хотя бы просто размять крылья. Иначе возникнет куча проблем со здоровьем.
Почему-то мне вспоминается в такие моменты жена Аратона – Зинейла. Я ее давно не видел в драконьей ипостаси. Ну и как следствие – она почти все время сидит либо в санатории, либо в больнице для драконов. Правда, они принадлежат ее семье, но все же…
– Что?! – излишне резко рявкает Михаэль.
– Молодой человек, прошу потише, – тут же отзывается дед, не отвлекаясь от надписей.
– Что значит “двое не вернулись”? – экскурсовод шепчет в
