В последний момент испугались «Тени Святополка Окаянного»? Что явная их выгода, полученная от убийства Боголюбского, полученная в обход закона, «лествицы», высветит их участие в преступлении?
Через несколько лет после смерти Боголюбского, когда Всеволод сядет князем в Залесье, два его племянничка вполне забудут о своём «негоже поперёд дядьёв…», будут весьма жестоко с ним воевать. Так, что Всеволод, поймав их, велит ослепить и кинуть в темницу.
Это наказание для «Святой Руси» — невиданное. Предыдущий раз — ослепление Василька Теребовольского во времена Мономаха — привело к всеобщему съезду русских князей, общему походу против виновника, его изгнанию.
Почему Всеволод пошёл на такое вопиющее превышение обычной нормы наказания за крамолу? Ведь не менее виноватого рязанского Глеба, взятого в плен в том же бою, он просто посадил в поруб до самой его смерти. Или это наказание не только за текущий мятеж, но и за предшествующие дела?
Вскоре братья были отпущены и…
Существует предание, которое передавалось в новгородской летописи, о том, что один из них — Ярополк чудом прозрел после усердной молитвы в церкви святых Бориса и Глеба. На Смядыни. В Смоленске.
Всеволод, когда известие о чудесном прозрении его племянника распространилось по Руси, только хмыкал, пожимал плечами и приговаривал:
— Воля божья… Божий промысел… Истовая молитва и не такое делает.
Или, всё-таки, Ярополк выкупил своё зрение доказательством непричастности к убийству Боголюбского?
Ещё чисто техническая деталька. Вот представьте: прибежал Яким Кучкович к родне, и с порога:
— Всё пропало! Гипс снимают! Клиент уезжает!…
— А давайте его зарежем…
— А давайте. Вот и гарантийное письмо с индульгенцией имеется.
Два события, два информационных вброса — аргументированная угроза общей казни и доказательные гарантии амнистии — должны были случиться одновременно. Синхронизация — с точность до минут. В три — решили убить, в три пятнадцать — получили гарантию.
Это — скоропортящиеся новости, их нельзя хранить в коллективе. «На Руси всё секрет и ничего не тайна». «То, что знают двое — знает и свинья». Любая из этих новостей, поболтавшись в десятке голов пару-тройку дней, гарантированно попадает на язык и приводит своих носителей на плаху.
А какая может синхронность на Руси?! При наших-то дорогах. Только если обе информационных единицы пришли из Киева (гарантия от князей-наследников — может быть только оттуда) — вместе, в одном пакете.
Я не уверен, что племянники Боголюбского давали заговорщикам обещания. Или форма их была безусловна. Храбрый или, например, Попрыгунчик, могли просто обмануть своих контрагентов.
Однако понятно, что эти два персонажа, впрямую упоминаемые Боголюбским в письме, приговорённые им к «высшей мере наказания» — высылке из Руси («в Берлады») были ключевыми игроками, «кукловодами» в «заговоре Кучковичей».
Это меняет школьную, «классовую» точку зрения на эпизод. Взамен «стремления сословия крупных землевладельцев-бояр к освобождению из-под гнёта монархов-князей, исторически обоснованному ростом материально-технических сил эксплуатируемого народа» имеется внутри-княжеская, внутри-семейная склока. В которой один князь использует группу бояр против другого князя как удобный инструмент. Как свору охотничьих псов. И списывает, как отработанный материал.
Все эти персонажи, с их проблемами, амбициями, страхами и предпочтениями составили вскоре немалую часть моей здешней «святорусской жизни». От их личных свойств, от их благорасположения или неприязненности, от приступов геморроя или обострения остеохондроза, зависело и моё собственное существование, и успехи дел моих, и само существование «Святой Руси».
«Cui prodest?» — «кому выгодно?» — римский юрист Кассиан Лонгин Равилла (I в.) рекомендовал судьям при разборе дела всегда искать, кому может быть выгодно данное преступление: как правило, этот путь рассуждений ведет к обнаружению или самого преступника и (или) того, кто за ним стоит.
Смерть Андрея была выгодна многим. Но для Попрыгунчика и Храброго, после отравления Глеба-Перепёлки и обривания Манохи, смерть Андрея — не вопрос выгоды — обязательное условие самого их существования. Это — мотив.
«Княжие потьмушники» — инструмент. Отточенный десятилетиями междоусобной войны именно против суздальских, против Юрьевичей.
Предсмертная исповедь Улиты (Софьи) Кучковны — отличная начинка смертельного удара. Неважно — была ли она, неважно — что она сказала. Важно, что «кучковичи» и «яссы» поверили, что Боголюбский узнает.
«Поверили» — потому что сами знали правду?
Боголюбский — быстр, жесток, «грозен». Но не самодур, не псих. Ложные поклёпы и наветы он прекрасно распознаёт — у него огромный личный судебно-розыскной опыт. Ему лично — этот вид деятельности интересен.
Если он достоверно узнает… Узнает о постельных изменах обеих своих жён. Он — ответит. Как и положено отвечать славному русскому князю в подобных ситуациях — смертью всех сопричастных.
Но у них есть гарантии. Не просто княжеские — уровня «Святополка Окаянного». Двойные: от «драгоценности Земли Русской» и от «законного наследника».
Эти люди пошли на убийство, стремясь, в первую очередь, не к приобретению. Но — спасая свои жизни и имущество. Ибо их соучастие в действиях двух женщин в рамках особенностей феодализма — карается смертью. А, в рамках личных биологических особенностей Боголюбского, «бездействие» женщин — «лишало всего». «Лишало» — их всех. Каменный мешок монастырской кельи — для женщин, опала, нищета, безвестность, «выкидывание на обочину» — для их близких.
Выбора у них не было. «Не мы таки — жизнь така».
«И так, упившись вином, взошли они на крыльцо…».
Последствия… Национальная катастрофа.
Две. Вторая — нашествие Батыя. Первая… потеря темпа.
«Святая Русь» вновь вошла в цикл «крамол и раздоров». Это наше, исконно-посконное, безусловно благородное — без князей не делается — занятие, осложняемое периодически иностранной интервенцией то с Запада, то с Юга, поглощало основные национальные ресурсы. Продвижение русских князей — полоцких по Западной Двине, владимирских — по Волге, черниговских — по Дону, началось с задержкой на десятилетия, не было поддержано достаточными силами.
И поздно, и медленно. Не сумели эффективно применить существующие ресурсы, не успели втянуть под своё управление ресурсы новые. «Святая Русь» не имела сил противостоять монголо-татарскому нашествию. Отчего и погибла. Три восточно-славянских народа — результат этой гибели. Есть и другие, не меньшего масштаба последствия убийства Андрея Боголюбского.
Можно сделать предположения: чтобы было бы если бы…
Ослабление «пути из варяг в греки» в археологии видно невооружённым путём. Причина внешняя: Святая Земля. Государства крестоносцев перенаправили трафик напрямую из Палестины в Италию. Ломбардия, Прованс, Южная Германия — богатеют. А Константинополь теряет статус «столицы мира». Следом падают обороты на русском, черноморо-балтийском пути. Слабнет «спинной хребет» «Святой Руси».
Можно с точностью до часа сказать — когда византийцы допустили ошибку. Конкретного грека конкретно обманули конкретным вечером. И империя утратила контроль. Сейчас, при Комниных, идёт, довольно медленно, дорого, мучительно возврат Леванта под власть Империи. Но… не успеют.
А вот второй путь «из варяг в хазары» — укрепляется. Товарно-денежные потоки и население всё более перемещаются к востоку. Там строятся новые города, там приобретаются новые земли. Поднепровье… не то, чтобы пустеет, но теряет свой статус центра Русских земель. Богатого, сильного, процветающего. Единственного.
Андрей был, пожалуй, первым, кто не просто, подобно Вячку Туровскому, ощутил опасность и враждебность боярского олигархического Киева для любой сильной власти, но и создал альтернативу — Залесье, Владимир.
Взамен бесконечных склок аристократических родов Киева и Новгорода с их микро-политическими играми, с манипулированием народными массами и судебными решениями, была предложена новая модель общественного устройства — абсолютная монархия.
Только зародыш. Но уже — без уделов. С единым правовым и правоприменительным полем. С ограничением прав, с подсудностью аристократии.
Если бы Боголюбского не убили… Мономах, его дед, дожил до 74 лет. Долгорукого отравили — ничего сказать о естественной продолжительности жизни нельзя. Андрей мог прожить ещё лет 10. Его Владимир-на-Клязьме бы стал общепризнанной столицей «Святой Руси». Страна стала бы другой.
Как говаривал Геббельс: «Дайте нам 7 лет, и у нас будет новая германская нация». Новая нация… вряд ли. А вот новый истеблишмент…
