Невежественный, глупый, жестокий, да к тому же хронический алкоголик — вот что являл собой отец Кинга. В утро его семнадцатилетия, когда папаша в очередной раз стал буянить, у Кинга лопнуло терпение. Кинг-старший уже схватил его, чтобы толкнуть о ближайшую стенку, но неожиданно получил отпор. Ловким ударом сын сбил его с ног. Оба были настолько поражены, что драка угасла сама собой. Растерянный отец сидел на полу, уставившись в пустоту.
— Я знал, что дело этим кончится, — повторял он, всхлипывая. — Я знал: даже собственный сын против меня пойдет.
Кинг ушел к себе в комнату, побросал то, что влезло в два чемодана и был таков. Одно юноша знал наверняка: он никогда не станет таким, как отец. Он выучится, он не пристрастится к алкоголю, он сумеет держать себя в руках, он добьется успеха. Добьется во что бы то ни стало.
Кинг покачал головой, словно стараясь стряхнуть с себя груз ненужных воспоминаний. Ну что же, большинство из задуманного ему удалось. Он получил образование — довольно приличное для человека, избравшего себе такое поприще. Уже сейчас денег у него на счету достаточно, чтобы жить не работая и обходиться без унизительного пособия. А если он заново отыщет свою жертву и завершит операцию, то его скромное состояние возрастет тысячекратно. У него нет тяги к каким-либо химическим препаратам. В большинстве случаев он способен обуздать свой нрав. Вряд ли отец бы им гордился — он был настолько глуп, что стал бы завидовать его успехам, — но сам Кинг себе нравился. Оставив дом, он с тех пор ни разу не виделся с отцом, да и не испытывал особого желания. Лишь изредка, в полночных фантазиях, он мысленно обращался к нему: «Погляди на меня, старикан. Видишь, как многого я достиг — тебе такое и не снилось».
Но, если он все-таки проворонит Силка и аусвельтершу, его триумф будет неполным. И как ему теперь быть?
* * *
Господи, до чего же огромный член у этого парня! Длиной — сантиметров тридцать, в обхват — как ее рука. И все-таки Зия знала, что сможет принять его в себя и осушить до последней капельки. Да, это у нее всегда получалось наилучшим образом. Он придвинулся, собираясь войти в нее — Зия не видела лица, не знала, кто это, знала только, что знакома с ним. Она ухватилась за его член и вставила его в себя. Одним рывком он вошел в нее весь, без остатка. Потом внезапно стал маленьким внутри нее, и хотя работал как заводной, но Зия почти ничего не чувствовала. Она лежала, уставившись в потолок, утомленная, расстроенная, ожидая, пока все закончится, но потом все куда-то пропало, и вот она уже входила в библиотеку. А там старуха, сидевшая за самым первым столом, жестом подозвала ее к себе и вручила материалы о Хэнсоме, знаменитом шпионе, обитавшем на Юваросе во время Торговой войны и так искусно водившем за нос противника, что за его голову назначили награду в миллион стадов. Его так и не поймали. Хэнсом возвратился на Новую Землю, написал книгу — о нем сделали видеофильм. Зия видела его однажды — на выступлении в концертном зале. Ей тогда исполнилось двенадцать. Господи, с тех пор два года прошло. Она еще была совсем ребенком. Когда она сидела за столом и просматривала материалы, вошел Силк, устроился рядом с ней, и он был таким же юным — не старше четырнадцати — и улыбался ей, а она млела от любви, ну прямо как в романтических видеофильмах. Он держал ее за руку, словно наэлектризовывая ее, — это возбуждало гораздо больше, чем когда дядя Лу засунул ей палец во влагалище и стал водить туда-сюда…
Но теперь она уже бежала, медленно, словно ноги ее увязали в глине, и кто-то гнался за ней по пятам — какое-то чудовище, она и не смогла рассмотреть его как следует, но знала, что это опасная тварь, которая уже настигает и вот-вот схватит и сожрет живьем, и она уже не слышит ничего, кроме биения собственного сердца: тук, тук, тук.
* * *
Силк сидел в кабине самолета, пытаясь разобраться в системе управлении. Расположение приборов и рычагов не слишком отличалось от того, что он видел на дисплее имитатора. И с компьютером, даже после манипуляций Зии, вполне можно справиться. Впрочем, это вряд ли понадобится. Вся система действовала автоматически. Самолет способен совершать взлет и посадку практически без постороннего вмешательства. От него, Силка, требовалось лишь одно: сообщать, где и когда им следует дозаправиться.
Он сверился с картой и выяснил: примерно через три часа они приземлятся на южной оконечности полуострова Байя, в безымянной местности, расположенной тридцатью километрами южнее района под названием Тодос Сантос. Силк напряг память, пытаясь выудить оттуда полузабытые испанские слова. Кажется, это переводится как «Все святые»…
Да, самолет приземлится сам, но ведь ему скорее всего придется договариваться о дозаправке. Он воспользуется ее удостоверением личности — Зия запрограммировала эту посадку, и, возможно, все как-то обойдется. А возможно, что и нет. Где-то на полпути следует избавиться от Спаклера. Конечно, малоприятное занятие, но зато, когда он пересчет границы Нижней Калифорнии, штата, имеющего тесные связи и с США, и с Мексикой, ему не придется объясняться с властями по поводу трупа в багажном отделении. С Зией он как-нибудь вывернется — скажет, что больна и все такое прочее, но даже полный идиот вряд ли поверит в байку про беднягу Тома, которого они якобы летят хоронить — ведь труп даже не положили в гроб, и к тому же он весь начинен отравленными пулями.
Дело оказалось довольно простым, хотя и заняло время. В багажном отделении стояли запасные баки с кислородом, и один из них тянул на все пятьдесят килограммов. Он привязал Спаклера к полному баку при помощи его же одежды и нескольких проволочных вешалок. Потом подтащил тело к наружной двери, залез обратно в салон и задраил люк в полу. Вывел из строя систему блокировки, которая не давала наружной двери багажного отделения открыться в полете.
Когда Спаклер полетел вниз, самолет чуть-чуть накренился и зашумел сильнее обычного, но этим все и ограничилось. Силк наблюдал за падающим телом и зеленым кислородным баком при помощи камеры, установленной в нижней части самолета. Правда, он не видел, как труп бултыхнулся в воду, но по законам физики аусвельтеру полагалось благополучно долететь до океана и уйти на дно.
Силк закрыл наружную дверцу, и шум сразу поубавился.
Согласно карте, они уже миновали континентальный шельф и глубина океана под ними достигала теперь четырех тысяч метров. Извращенец Спаклер отправился в океанскую пучину, чтобы кормить ее обитателей. Недели через две от него мало что останется. Силк вспомнил про рыбу-попугая, водившуюся у него на родине. Нет, наверное, вообще ничего не достанется. Передавай привет морскому дьяволу, Спаклер.
Ну что же, с одним делом покончено. А до ближайшей посадки еще оставалось часа два. Ему, пожалуй, стоит пока пораскинуть мозгами — как вылезти из этого дерьма. Силк подошел к Зие, осмотрел ее. По-прежнему без сознания, но при этом нормально дышит. Он снова уселся в кресло пилота.
Итак: когда все это началось? Когда тот верзила забрался к тебе в куб?
«Нет. Еще раньше. Что тебе говорила Мак по дороге на ту вечеринку?»
Она упоминала про какого-то аусвельтера. Теперь-то он знал, что про Спаклера. Что-то было неладно с его кровью. Нашли у него там какую-то штуку… не то проразию, не то декразию… Ну, если ему назовут это слово, он вспомнит. Главное, что Мак обнаружила что-то из ряда вон выходящее, и это ее заинтриговало. Да. А потом Мак убили, и разные напасти дождем посыпались на него.
Похоже, все либо вообще не говорят ни слова правды, либо ловко подтасовывают подлинные факты. Что-то не так с этим Спаклером. Будь он просто болен какой-то заразой, Мак, конечно, забеспокоилась бы, но все-таки не проявляла бы к нему такого интереса. Нет, здесь кроется что-то другое — то, из-за чего ее убили, — если это, конечно, правда. То, ради чего все, включая его новую подружку, готовы друг другу глотки перегрызть.
«Но что именно?»
Что может иметь такую важность? И имеет ли это отношение к тем медицинским аномалиям, которые Мак заметила в Спаклере? Или это что-то другое, то, о чем ему было известно?
Силк вздохнул и перевел взгляд на простирающуюся во все стороны синеву — небесную и океанскую. Вдали, по правому борту, бушевал шторм, гоня по небу редкие рваные облака. Воздух в самолете был холодный, спертый. Слегка попахивало машинным маслом.
Итак, Спаклер прибыл к ним с З-2. Если, конечно, Ганс, эта сарделька в докторском халате, не превзошел его в плетении баек, в чем Силк сильно сомневался. Спаклер покинул родную планету, посидел в карантине на Земле, а потом вдруг взял да и сбежал. Да, он очень любил собак, но стоило ли из-за этого своего пристрастия заваривать такую кашу?
Тут Силк вспомнил, что бормотал этот Спаклер незадолго перед смертью, когда они вели его вверх по лестнице. «Не хочу я домой, — говорил он. — Ну что вам стоит меня отпустить? Я никому не скажу. Клянусь!»
