Чтобы смягчить категоричность ответа, я кивнул на двух молодых людей, сидевших перед нами, — нет, мол, свободных мест.
— Как хочешь.
Мне показалось, что он задумался. О чем? Что я знаю путь, который выбрала молодая журналистка, еще не закончившая университета? Или что я проявляю особый интерес к его подчиненному Тони Харланову, не признаваясь в этом? Если так, плохо не Грише Вранчеву, а мне.
8
В «Балкане» в обеденные часы никого из знакомой шайки не было видно. До последнего времени казалось, что они не могут жить друг без друга — и вдруг рассыпались. Мне хотелось увидеть Дашку, и в четверг вечером, на другой день после выхода из больницы, мы с Ваклевым пошли к ней домой, хотя это и было самым неподходящим временем для такой женщины, как она. Я уже обжегся однажды в этом доме, и потому мы с опаской зашли в темный подъезд, Ваклев даже держал пистолет наготове, спрятав руку в карман. Я остался на площадке первого этажа, а он продолжал подниматься, топотом создавая впечатление, будто идут двое. Через минуту Ваклев вернулся.
— Ее нет, — проворчал он недовольно.
Из подвала донесся шум, но на этот раз я не подумал о крысах. Посветил фонариком — никого. Услышал только шаги убегающего человека. Я рванулся вниз, за мной и Ваклев, но топот затих на заднем дворе. Перед нами зияло открытое окно. В кустах мелькнула мужская фигура. Луч моего фонарика не мог ее достать.
Было бессмысленно догонять беглеца. Шансов поймать его не было. На соседней улице так много проходных дворов, что он мог спрятаться где угодно.
Дашки не было дома — по крайней мере, она не отвечала на звонки, — а обитатель подвала наблюдал за тем, кто к ней приходит...
Мы с Ваклевым бросились к машине, которую он оставил неподалеку. Подъехали к «Балкану», он вошел в ресторан и быстро вернулся.
Тоди сидел за столом с четырьмя мужчинами. Невозможно, чтобы он был в подвале и добрался сюда раньше нас.
Подъехали мы и к редакции, где работал Тони. Оказалось, он уже целый час на каком-то собрании.
Мы снова сели в машину. Ваклев пробурчал:
— Футбол по телевидению я пропустил, карточку спортлото заполнить не успел — и все из-за этой двуногой крысы! Почему бы тебе его не прирезать?
У меня с ним были личные счеты, не мог я согласиться с Ваклевым.
— Все равно нам надо встретиться с манекенщицей, — сказал я, избегая ответа на вопрос.
Действительно, надо с ней увидеться. Почему именно в эти дни она нигде не появлялась? Почему не поехала на похороны Краси (хотя вроде была близкой подругой и выглядела очень расстроенной, когда узнала о ее смерти)? Почему ни Тоди, ни Тони не знают (или не говорят), где она?
В любом случае отсутствие Дашки означает нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. Но что?
В семь утра я стал искать Дашку сам. Снова никто не отвечал на звонки, и тогда я спустился этажом ниже и позвонил ее хозяевам. Вышла непричесанная женщина лет пятидесяти в поношенном грязном пеньюаре неопределенного цвета.
Я представился, попросил разрешения войти. Женщина, пятясь, отошла в коридор и уперлась спиной в дверь холла — видно, туда она не собиралась меня приглашать. Ничего, мы и здесь поговорим. С обеих сторон со стен свисали пиджаки, брюки, плащи. Пахло старой обувью и гуталином, как в казарме.
— Я разыскиваю вашу квартирантку Данку Шанову.
— С ней что-то случилось? — испуганно спросила женщина.
— Она могла бы дать нам кое-какие справки... А почему вы полагаете, что с ней что-то могло случиться?
— Видите ли... Она не появляется уже два дня.
— Были случаи, когда она вот так же отсутствовала?
— Она часто отсутствует, но кто знает, куда она ходит.
— Вы точно помните, когда она ушла?
— М-м... в понедельник вечером я слышала шум...
— Что за шум?
— Данка живет надо мной, вот я случайно и услышала... Не подумайте, что я подслушивала... Она кричала на кого-то, он отвечал, но говорил тише.
— Кто это был?
— Не подумайте, что я подсматриваю, просто я стирала на балконе и случайно его видела, когда он выходил.
— Как выглядел?
— Крупный мужчина с очень широкими бровями, лет тридцати. Ходит так важно. Приехал на синей автомашине, которая показалась мне старой.
— В тот вечер у вашего входа кого-то нашли?
— Ага, в тот же вечер. Соседка с первого этажа наткнулась на него, вызвала «скорую». Я в это время ходила к сестре — она заболела, я ее навещала, и только на следующий день узнала, что кого-то хотели убить в нашем доме.
Коридор освещала слишком слабая лампочка. Женщина уставилась мне в лицо. Попыталась отступить на шаг, но уперлась спиной в дверь. Оглядела меня с головы до пят.
— Мне почему-то кажется... вы ведь тоже приходили в тот вечер?
— Вы обознались.
— На лестнице темно, могла и обознаться, по фигуре вы очень похожи на человека, который вечером приходил к Данке. Я его видела, когда он поднимался на верхний этаж, и слышала, как Данка кричала и на него, а потом я ушла к сестре, потому и не знаю ничего о человеке, которого хотели убить...
Я оглянулся: на входной двери был глазок. Через него она меня и видела. Что ни говори, а женщина была наблюдательна.
Я спросил:
— Так когда, говорите, уехала Данка?
— Не на следующее утро, а через утро. В среду. Если бы не такси, я бы ее не увидела, такси прогрохотало и остановилось напротив нашего балкона. Я как раз мусор выбрасывала в ведро, которое стоит на балконе, вы только не подумайте...
— Я и не думаю. Продолжайте, пожалуйста.
— Из такси вышел молодой человек, черноволосый, одетый во все новое, точно жених, — похоже, он совсем недавно все это купил. И у него был какой-то шрам на подбородке.
— С балкона вы увидели шрам?
— А почему ж мне его не увидеть, ведь смотрела-то я на него с десяти метров!
— С какой стороны подбородка?
— Сейчас... он пошел к выходу... Вот так, как вы сейчас... я здесь стояла... С правой стороны был шрам!
— Дальше.
— Ну, поднялся наверх, перешагивая через две ступеньки. Потом я увидела их обоих на улице — он ее чемодан нес и положил его в багажник.
— Номер такси не запомнили?
— Видела его, цифры не помню.
— Молодой человек со шрамом на подбородке приходил и раньше?
— Я не видела.
— Вы уверены, что со среды ваша квартирантка не возвращалась?
— Я уверена только тогда, когда вижу ее или слышу топот над головой. А вообще-то не уверена я потому, что после обеда ухожу присматривать за своими внуками, пока дочка не явится с работы.
— А мы можем проверить, возвращалась ли Данка?
— Нет, она поменяла замок на дверях и не дает мне ключ.
— Она водит к себе мужчин?
— Так, иногда...
— Болгар, иностранцев?
— Пожалуй, чаще иностранцев.
— А вы с мужем никогда не задумывались, что ищут у нее эти люди?
— Похоже, работа у Данки такая... чтобы переводить им, обслуживать...
— В постели она их тоже обслуживает?
— Ничего подобного я не видела. Что видела — то видела, а чего нет — того нет.
Пока она тараторила, я написал телефон на листке и дал ей.
— Когда ваша квартирантка появится, позвоните мне, пожалуйста. Передайте телефон и вашему мужу.
— Конечно... конечно, товарищ, сейчас же позвоним.
9
Один мой приятель оказался двоюродным братом хозяйки, у которой квартировал Тони Харланов. В пятницу после обеда привел он меня к ней. Рассказывал, что она моя сверстница, вдова, а я увидел женщину в самом расцвете. Похоже, у нее начиналась вторая молодость. Верно, на нее заглядывались не зеленые юнцы, а мужчины постарше.
Открыв дверь и увидев двоюродного брата, она всплеснула руками, точно школьница.
— Боже, Милчо! Ты и сам не знаешь, как ты мне нужен!
— Телепатия, телепатия, сестра. Вот явился посмотреть на тебя.
— Входите, пожалуйста. А этот товарищ...
Она не спросила, кто я, только отметила, что с ее братом пришел незнакомый человек.
Вместо того чтобы удовлетворить ее любопытство, приятель спросил меня:
— А зачем я-то тебе нужен?
— Где хочешь найди мне тридцать долларов. Есть одна вещь в «Корекоме», которая до зарезу мне нужна.
— Можно, — с готовностью согласился Милчо. — У меня на банковском счету тридцать долларов, ни больше ни меньше.
— Смейся, смейся, но я тебя не оставлю в покое, пока...
— Мне это и так ясно, можешь не продолжать.
— Ну заходите, садитесь, — приглашала хозяйка. — Садитесь, пожалуйста. Чем вас угощать? А этот товарищ — он тоже из милиции?
— Этот товарищ — завскладом женского трикотажа.
Она снова всплеснула руками.
— Именно там мне и нужен знакомый! В Елхово есть завод, там делают жилетки на экспорт, вот я и...
— Хорошо, хорошо, — пытался остановить ее брат, да разве остановишь лавину.
— Пойми, Милчо, с завода этого только и можно получить жилетку, а иначе придется искать доллары. Представляешь, доллары — за жилетку, которая производится не во Франции, а в Болгарии! Если ты мне не достанешь ее со склада, тебе же придется искать мне доллары.
