В вороновском пруду тоже с удовольствием плаваю. Почти по всей длине. Когда заплываю в аппендикс к голландскому домику, вкус воды меняется, тут она застаивается. Если на пруду пусто, то есть, нет даже лодок, не то, что купающихся, и по небу ползут свинцовые тучи, плавать неуютно. Кажется, вот-вот схватит за ногу сом и прощай моя светлая будущность.
В Вороново я вступил на путь страстных лобзаний и роковых страстей.
Избранница моя старше на три года, с меня ростом, в руке носит ридикюль и одевается по-светски. Загадкой остается, почему она выбрала меня, ведь за ней волочился целый ряд моих солидных знакомых. Пару дней мы ходили вместе в кино и на танцы, целовались.
Однажды в дождь зашли ко мне, и Лена сказала: давай разденемся. На следующий день я поехал в Москву, на экзамен. Закрою глаза – все как наяву. Если б гармошка умела все говорить не тая… Русая девушка в кофточке белой, где ты, ромашка моя?
В один из заездов мы подружились с Лешкой. Он закончил шестой класс. Ежедневно в десять вечера официантки вывозят перед столовой каталки с кефиром или простоквашей. После кинофильма выходит народ и выпивает большую часть. Остается пять, шесть стаканов. Мы взяли и долили воды из умывальника в пару выпитых стаканов. И аккуратно стерли белый след от губ. Теперь от настоящего кефира не отличишь.
Притаились за колоннами второго этажа, ждем. Подходят двое. Один выпил 'наш' кефир и покачнулся. И вот, что мы услышали:
– Гораций, я кончаюсь. Сила яда глушит меня. Уже меня в живых из
Англии известья не застанут. Скажи же Фортинбрасу, как все произошло и кончилось. Дальнейшее – молчанье. (Умирает.)
Горацио: Разбилось сердце редкостное.- Спи, в полете хором ангелов качаем. Кто это с чемоданами сюда? О, сорок тысяч братьев!..
Утром у меня закончились сигареты, и я пошел в поселок. Сигареты есть в баре в пансионате, но он открывается только в пять. Быстро позавтракал и пошел по тропинке вдоль пруда. Между плитками пытаются вырасти травинки и подорожник. Рано. У пруда пока никого нет, все на завтраке или в кроватях. Прошел купальню и вдруг слышу шорох в камышах. Остановился, сквозь камыш в воде кто-то плавает, похоже, выдра. Надо получше рассмотреть. Подошел ближе. Зверек замер – заметил меня, отплыл вправо. Я тоже вправо. Зверек пошуршал и вернулся влево. И я влево. Значит, она видит меня, но почему не уплывает? Кажется, хочет вылезти на берег. Остался на месте. Трава скошена, все равно увижу. Выпрыгивает белка. Мокрая и испуганная побежала по траве. Ловко вскарабкалась на старую березу у раздевалочной кабинки и уселась на толстом суку. Когда вернулся, посмотрел на березу: сидит, сохнет.
В пансионат приехала телепередача 'А ну-ка, девушки!' Несколько дней телевизионщики ждали хорошей погоды. Нас – Мишу, Толика, Женю и меня попросили погрести на лодках с а ну-ка девушками. Нас снимали, но в последний момент оператор задел за ветви ивы, камера чуть не упала, и эпизод не вошел в передачу. Основное действие разворачивалось на пруду у голландского домика. Здесь лодочная станция и широкие мостки буквой 'п'. Пришло много зрителей – отдыхающие и из поселка. Телевизионщики снимают сцены отдельно, а смех и бурные, продолжительные аплодисменты отдельно. Зрители перемещаются вслед за камерами. Стали снимать эпизод, когда а ну-ка девушки отплывают на лодках. На одном конце мостков скопилась плотная толпа людей. Вдруг раздался хруст – лопнула подгнившая свая.
Настил накренился, но люди не падали. Улыбки мгновенно сменились тревогой. Толпа охнула, ее кинуло от края как единый живой организм.
Люди развернулись от воды и цеплялись за спины и плечи друг друга.
Паника охватила всех сразу. Мы наблюдали это с десяти метров, с лодок. Один человек упал в воду и стоял в ней по пояс. Утонуть бы никто не утонул.
Изредка захожу в библиотеку. Ищу книги о Суворове, с тех пор, как узнал, что он пленил Пугачева. Да он еще и Тадеуша Костюшко разгромил, национального героя Польши. В учебниках истории ни о том, ни о другом случае не пишут. О Суворове пишут, как о великом полководце, выигравшем много сражений, который в конце жизни за вольнодумство попал в опалу. А как же Пугачев и Костюшко? Не хорошо.
Нужно было упасть в ноги матушке императрице и прямо сказать: – Не могу государыня, пошлите лучше щупальца у пентагоновских ястребов отрубать.
Прочел три книги о Кирове. Все три невнятно заканчиваются: не понятно как погиб. Вероятно, Сталин причастен к его смерти.
Интересны маленькие рассказы О. Генри.
Читаю Френсиса Скотта Фитцджеральда. Няня где-то достала красный трехтомник. Мне нравится – о студентах и молодежи.
Познакомился с Ирой. У ее подружки папа министр. Подружка совсем некрасивая. Она достает билеты в лучшие театры на первые ряды, и мы ходим вчетвером. Ее мальчик почти не скрывает своего отвращения к спутнице. А девочка рада, что у нее такой красивый кавалер.
Два года перед армией.
После института нас с Виктором распределили в отдел электроавтоматики управления механизации транспортно-складских работ. Виктора я плохо знал пока учились. Он из Видного и, кроме того, он был в английской группе, я в немецкой. Оклад нам положили, как и всем – сто тридцать рублей.
До персональных компьютеров в стране еще далеко. Только, только стали появляться микропроцессоры. Литературы по ним – никакой.
Весной микропроцессорный народ ездит на Петровку 15. Единственный в
Москве магазин, где можно ознакомиться с планами издательств на год и заказать микропроцессорную литературу. Тиражи от 5 до 15 тысяч.
Кого не останови, никто не знает, что такое операционная система, монитор-отладчик, ассемблер, даже те, что идут на 'Аиду' в Большой.
Еще нет процессоров с разделением памяти для программ и данных. Еще с 8080 конкурируют процессоры 6800, Z80 и одноразрядные.
Работа у нас чудесная. Отдел занимается научно-исследовательской работой. За два, три года нам нужно разработать микро-ЭВМ для управления участком конвейеров. Начальник знает столько же, сколько и мы. Все с нуля. Моя задача нарисовать принципиальную схему и схему печатной платы и написать программу. Наша микро-ЭВМ будет выглядеть как маленький бокс со съемными платами и источником питания.
Устройство отображения – индикатор на шестнадцать позиций с бегущей строкой. Программа хранится на микросхемах ПЗУ (постоянное запоминающее устройство) в объеме один – два килобайта (К573 РФ1,
РФ2) и не требует источника питания. Кроме микро-ЭВМ, нужно разработать программатор для микросхем ПЗУ. Начальник нашего бюро постоянно достает что-то новое – то монитор, то принтер. Все это мы подключаем к созданной системе. Иногда это означает разработку новой интерфейсной платы. Первый монитор, который мы получили, имел 12 строк на 80 знакомест, черно-белый без графики. В металлическом корпусе и клавиатура в металлическом кожухе. Все-таки на нем удобнее просматривать и отлаживать ассемблерную программу, чем на однострочном индикаторе.
Следующим мы получили дисплей рязанского производства. У него нет клавиатуры, ее наши ребята разработали отдельно. У дисплея не лучевая трубка, а матрица 16 х 64. Он требует нестандартного напряжения в 79 вольт. Поэтому я подключил его через ЛАТР
(лабораторный трансформатор) и осциллограф, который показывает вольтаж. ЛАТР оказался неисправен – осциллограф показывает 79 вольт, а реально на дисплей пошли все 220. Дисплей выдал бегущую строку:
'Всюду ложь, воровство, обман и сквозняки'. Засветились все знакоместа и межстрочные промежутки, повалил белый дым, и стали рваться как петарды электролитические 100-вольтовые конденсаторы.
Хорошо еще что, сгорела только одна из четырех плат – силовая.
Дисплей стоит три тысячи. Что такое три тысячи. Оклад у меня сто тридцать, микропроцессор К580 стоит девятнадцать рублей. Меня не ругами, но заставили идти на проходную, встречать рыжего с веснушками и добрым лицом специалиста из Рязани, с завода-разработчика, и объясняться с ним. Десять минут пока шли, специалист молча слушал мой правдивый рассказ, о том, как вместо положенных 79-и я подал на дисплей 84-е вольта. Потом он молча осмотрел обугленную плату и кожух. Он, видимо догадался, что я слегка приврал про 84-е вольта, вероятнее всего это прямое попадание из Т-34, но промолчал. Забрал дисплей с собой и через месяц отремонтированный он вернулся в наш отдел.
Это случилось в середине лета. Как обычно возвращаюсь после обеда в отдел. Иду по улице, курю. У входа стоит одинокая девушка в спецовке, глаза в пол. Так и не подняла их на меня, пока проходил. А спустя час окна нашего отдела стали снаружи мыть. Среди мойщиц – она. Познакомились. Лариса моложе меня на пять лет. Учится на журналистике в МГУ, на вечернем, а работает в цехе благоустройства.
Мы стали встречаться, а через некоторое время расстались. Через год в марте мы поженились. День выдался солнечный, когда регистрировались в ЗАГСе на Вражском переулке. Потом катались по
