Рекомендовал мне этих ребят Владимир Иванович Зубов, тогда доцент университета и консультант нашего отдела, а сейчас академик Российской Академии Наук. Наше знакомство началось с того, что он попросил меня помочь ему перезаписать рукопись подготовленной им книги, написанной на языке слепых. Владимир Иванович в четырнадцать лет потерял зрение, разряжая патрон или снаряд, не помню точно. Однако это не помешало ему проявить незаурядные математические способности, окончить школу, университет, защитить к описываемому времени кандидатскую диссертацию и стать одним из ведущих математиков – последователей знаменитого русского математика Ляпунова. Отсутствие зрения способствовало поразительному развитию у него таких качеств, как память и реакция. Например, он катался на коньках и лыжах, прекрасно плавал. Я однажды был свидетелем его реакции: находясь около стола, на котором играли в пинг-понг, и слушая удары ракеток по шарику и отскоки шарика от стола, в какой-то момент он протянул руку и на лету поймал шарик. Помимо исключительных математических способностей, Владимир Иванович обладал не менее исключительными пробивными способностями, иногда выходящими за пределы научной добросовестности. Побывав в нашем коллективе, и узнав, кто чем занимается, он незамедлительно готовит диссертацию на соискание ученой степени доктора физико-математических наук, посвященную общим проблемам исследования устойчивости движения летательного аппарата на участке самонаведения. Будучи, как я уже говорил, крупнейшим специалистом – последователем Ляпунова, он строит свою работу на основе использования так называемой функции Ляпунова. Потенциальные возможности у него были очень высокие, и работа им была сделана быстро. К этому времени я только получил первые результаты, позволяющие решать лишь некоторые частные задачи этой проблемы. Тем более, мне было интересно и важно попробовать решить эти же задачи его, более общим, способом. Владимир Иванович дал мне все необходимые рекомендации по использованию метода, и я засел за работу. Но у меня ничего не получилось. Я все время консультировался с автором, но, в конце концов, мы оба увидели, что задача, как ни странно, не решается. Я не буду здесь использовать сложные математические термины, но его метод не работал. Некоторое время, несколько дней, он со мной не разговаривал, а потом сказал примерно следующее: “Знаешь, Юрий Овсеевич, эта задача настолько грандиозна, что за ее решение надо было бы давать Нобелевскую премию. У меня пока не получилось.” Защита диссертации состоялась на кафедре Анатолия Исааковича Лурье, ведущей в то время кафедры “Автоматического управления” физико-технического факультета ленинградского политехнического института. Защита прошла успешно. На эту тему мы с Владимиром Ивановичем больше никогда не говорили.
Новый 1957 преподносил мне подарок – я должен был его встречать с Нонной. С большим трудом ей удалось получить полугодовую путевку в Ленинградский институт усовершенствования врачей, ГИДУВ. Поезд по расписанию должен прибыть на Московский вокзал что-то около 11 часов вечера 31 декабря. На всякий случай я захватил с собой маленькую водки, и моя предусмотрительность себя оправдала – поезд опаздывал. Ровно в 12 ночи я, сидя в зале ожидания, мысленно пожелал счастливого года своим близким и себе и сделал несколько глотков из бутылки. В этот момент мой сосед по креслу взял меня за рукав. Первая мысль, что это милиционер. Я оглянулся и. увидел Женю Ельяшкевича. Он со своей женой Маей встречали этот Новый год у своих друзей неподалеку от Московского вокзала, узнал по телефону об опоздании Нонниного поезда и, чтобы украсить наш Новый год и нашу встречу, поехал на вокзал забрать нас “с корабля на бал”.
Пару праздничных дней мы провели в сказочном новогоднем Сестрорецке у Сергиенко, Димы и Софы, двоюродной сестре Нонны. Из Сестрорецка мы отправились с Нонной в общежитие ГИДУВа, поскольку таковое значилось в ее путевке. Общежитие находилось на Заневском проспекте, у самой Невы – Малая Охта продолжала свое притяжение. Сверх нашего ожидания, без особого труда и даже без каких-либо подношений, Нонне дали отдельную комнату, а мне разрешили поселиться вместе с ней! Еще на некоторое время решался вопрос с моим жильем. Больше того, нам захотелось повидаться с нашим сыном, и мы пригласили мою маму приехать к нам с Мишей весной. Они приехали и прожили с нами в общежитии около двух недель, и здесь же мы отмечали мой день рождения. Это была большая радость – пожить в таком замечательном составе.
Нашему Мише, а ему тогда еще не исполнилось и пяти лет, почему-то особенно понравилась межэтажная лестница в общежитии и набережная, где кипело строительство моста. Весна подходила к концу, и вместе с ней заканчивалось пребывание Нонны в Ленинграде. Надо было определяться с моим дальнейшим жильем. Мы решили пойти к Евгении Семеновне, и правильно решили – Евгения Семеновна и Ира меня приняли. Начинался второй и самый длительный этап жития на Красной Коннице.
Я видел два возможных направления своей диссертационной работы: развитие некоторых методов автоматического регулирования, в частности, методов определения характеристик объекта регулирования, и исследование динамики полета управляемых крылатых ракет. Задел по первому направлению у меня был более значимым, но текущая работа была непосредственно связана со вторым. Проблем и задач здесь имелось достаточно, и многие из них могли быть объектами диссертации. Советоваться практически было не с кем – мой научный руководитель был специалистом, и притом крупным, даже академиком, но только в области электрических машин – и на выбор темы, на выбор самой задачи исследования, я потратил больше года. В конце концов, я решил попытаться сформировать математический аппарат, с помощью которого можно было бы аналитически оценивать поведение управляемого снаряда на участке самонаведения на цель9. Были длительные математические поиски, в которых мне продуктивно помогали мои сотрудники. В результате я вышел на одно оригинальное решение. После этого, вместе с моим научным руководителем, Дмитрием Васильевичем Васильевым, сформулировал название моей работы “Переходные процессы снаряда на участке самонаведения”, и она была утверждена на ученом совете в качестве диссертационной. О решении Владимиром Ивановичем Зубовым задачи самонаведения в общем виде я уже рассказал.
Весь 1957 я прожил без своей семьи. Летом я принимал двух ростовских гостей, одних из самых близких мне людей, Марка и Лазаря, мужа моей сестры. Так получилось, что они оказались в Ленинграде одновременно. Погода была хорошая, я им показал Ленинград, пригороды. Они были очень довольны, но когда уезжали, Марк сказал, что, если говорить честно, он не получил того удовольствия от Ленинграда, которое ожидал. “Что это за Ленинград, если небо чистое и ярко светит солнце? Ленинград должен быть серым, мрачным, небо должно быть в тучах, а дождь должен идти непрерывно”. Извиняться за Ленинград я не стал.
Июль 58-го мы с Нонной и Мишей провели в Гаграх, блаженная пора, замечательный курорт. На обратном пути, конечно же, Ростов. И здесь мы принимаем важное решение – Нонна увольняется, и мы все вместе едем в Ленинград. Красная Конница с радостью принимает мою семью в полном составе. Все так же, как и 6-7 лет назад, мы чувствовали себя в окружении родных людей. Все живы, у всех хорошее настроение. Ребята подросли, повзрослели и их игры. Однажды, во время общего застолья, произошел комический инцидент. Мише дали что-то выпить, и он немного захмелел. Обладая “большими” педагогическими способностями, я ему сделал “мудрое” замечание: “Если выпил, то умей себя вести”. Миша общался с ребятами нашей квартиры и нашего двора, они дали ему близкое к его имени прозвище Бурмила, на которое он охотно откликался. Часто гуляли в Таврическом саду, а зимой ходили туда же кататься на коньках. По инициативе двоюродной сестры Иры, Алены, несколько раз совершали вылазки на каток в ЦПКиО им. Кирова. Причем катались не только мы с Мишей, но также и Нонна.
Весной следующего года Евгения Семеновна проявила еще раз свое доброе сердце и самоотверженность. Она сняла дачу на Карельском перешейке, в замечательном поселке Ягодное, и в компании ребят, в числе которых был и наш Миша, отправилась на природу на все лето. Однажды, в субботу или в воскресенье, мы поехали на электричке его проведать. При подходе к поселку Нонна обратила внимание на две блестящие точки на макушке дерева, стоящего у дороги. При внимательном рассмотрении это оказались глаза нашего сына, таким образом встречавшего нас.
Год 1959 был знаменателен для нашей семьи важными событиями, хорошими, замечательными, но, к сожалению, не только. Миша пошел в первый класс, в школу, которая была рядом с нашим домом. Моя мама приехала в свой отпуск к нам в гости, чтобы проводить внука в школу и пожить с нами. Несмотря на малые размеры нашей комнаты, жить в ней стало значительно уютней. Сразу после возвращения с дачи слегла Евгения Семеновна. Врачи не сомневались – рак. Нонна сказала Мише, что до сих пор не известно, заразен ли рак или нет, а поэтому лучше ему не подходить близко к Евгении Семеновне. Но наш Миша ответил: “Пусть я даже заболею, но навещать бабушку я буду”. И каждое утро перед школой он к ней заходил.
