Уиллоу ничего не говорит, но я вижу, как напрягается ее тело от моих слов.
— Так… ты застрелил ее? — спрашивает она еле слышно.
Я киваю. Воспоминания о тех событиях до сих пор кажутся невероятными.
Уиллоу опускает голову на поджатые колени и продолжает неотрывно на меня смотреть.
— Кем тебе приходилась Сейбл?
— Я встречался с ней несколько месяцев. В прошлом году до встречи с Лейлой.
— Но расстался с ней? Почему?
Я с трудом сглатываю и сажусь на кровати. Уиллоу все изучает меня взглядом, но я не могу смотреть ей в глаза. Упираюсь локтями в колени и сосредотачиваю взгляд на своих ладонях.
— Сначала я думал, что все закончится сексом на одну ночь, но она возвращалась снова и снова. Я ничего не стал с этим делать, потому что был не против ее общества. Но не успел я опомниться, как она уже публиковала наши совместные фотографии в сети, называла меня своим парнем и приезжала на каждое выступление. Гаррет с ребятами считали ситуацию забавной, потому что знали, что я оставался с ней из жалости. Я позволил этим отношениям продлиться на несколько недель дольше, чем следовало, потому что не хотел ее расстраивать. Но она стала заходить слишком далеко, и у меня не осталось иного выбора, кроме как порвать с ней.
— В каком смысле, слишком далеко? — спрашивает Уиллоу.
— Она расстраивалась, что я не отвечал взаимностью на ее признания в любви спустя пару недель после знакомства. Расстраивалась, что я не выложил наше фото в инстаграм. Она злилась сверх всякой меры, когда я говорил, что не ищу серьезных отношений, а потом пыталась перечислить мне все причины, почему я, по ее мнению, был не прав. В моем понимании мы просто весело проводили время. Она же в мыслях чуть ли не планировала нашу свадьбу. Когда я наконец с ней расстался, она начала звонить мне не переставая. Потом пришла на одно из наших выступлений и стала кричать на меня за то, что я не отвечаю на ее звонки. Гаррет потребовал, чтобы ее выставили из зала и больше не пускали на наши концерты. Мне пришлось оборвать с ней все связи. Не знал, как еще разрешить эту ситуацию. Я думал, что в итоге она смирится.
— Поэтому она и заявилась к тебе домой и сделала то, что сделала? Потому что ты переключился на Лейлу?
— Не знаю, честно говоря. Она явно расстроилась из-за нашей с Лейлой фотографии, которую я выложил. И расстроилась так сильно, что даже связалась с Лейлой в соцсети. В полиции сообщили, что за ней числился длинный список диагнозов, некоторые из которых были следствием детских травм. Депрессия, булимия, биполярное расстройство, список можно продолжать. И она не принимала лекарства ни от одного из заболеваний. Возможно, поэтому она так поступила. Потому что действительно была нестабильна.
— Наверное, Лейле было жутко страшно. И тебе тоже.
Я киваю.
— Это так.
— Но почему мне кажется, будто ты чувствуешь себя виноватым? — спрашивает она. — По-моему, ты не сделал ничего плохого. Люди постоянно расстаются.
Я пожимаю плечами.
— Я не испытываю вины из-за расставания. Я испытываю вину за то, что лишил ее жизни. Я мог бы без труда держать ее на мушке до приезда полиции, но не стал этого делать. Позволил злости за то, что она сделала с Лейлой, взять верх. Я отнял ее жизнь, и с тех пор жалею об этом.
Уиллоу еле слышно отвечает:
— Ты сделал то, что сделало большинство людей в подобной ситуации. Она была одержима, а ты стал случайным объектом. Откуда тебе было знать, насколько все серьезно, или о том, что она организовала твой фан-клуб еще до знакомства? — Она легонько прижимается ко мне, побуждая встретиться с ней взглядом. — Она вынудила тебя на крайние меры, когда ворвалась в твой дом с пистолетом. Это не твоя вина.
Я ни с кем не говорю об этом, и мне приятно услышать от нее эти слова. Я уже собираюсь ее поблагодарить.
Как вдруг кровь во всем теле холодеет… леденеет… разлетается вдребезги, будто внутри на осколки разбивается стекло. Слова, что только что сорвались с языка Уиллоу, проносятся сквозь меня, пытаясь найти свое место, но им нет места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Им не место в голове Лейлы.
Я не рассказывал Лейле никаких подробностей о Сейбл. Не говорил ей, что у Сейбл был фан-клуб.
И уж точно ни разу не говорил Уиллоу, что Сейбл заправляла фан-клубом.
Откуда Уиллоу вообще знает что-то о Сейбл? Она не должна об этом знать.
Я сажусь, схватив ее за запястье, и поворачиваю на спину. Встаю с кровати и становлюсь рядом с ней, пристально на нее глядя.
Ее широко распахнутые глаза полны замешательства от моих внезапных действий.
Я напрягаю челюсти, пытаясь молча собрать пазл, который кажется сложным, но на самом деле он прост. Этот пазл состоит из трех частей.
Меня.
Лейлы.
Сейбл.
Поэтому Уиллоу здесь? Потому что она — Сейбл, жаждущая довершить начатое? Если это так, то почему она представляется другим именем?
— Почему ты зовешь себя Уиллоу? — спрашиваю я.
Моя реакция заставляет ее нервничать. Она потирает руки ладонями.
— Ты спросил мое имя. У меня его не было, и я просто… придумала его.
Слова будто застревают у меня в горле.
— Ты… выдумала его?
— Да. Я уже говорила тебе, что у меня нет воспоминаний. Откуда мне знать, как меня звали? Я ни с кем не разговаривала до встречи с тобой, поэтому никто не спрашивал, как меня зовут.
Мысли мчатся во всех возможных направлениях. Почему я не рассматривал такой вариант? Сейбл мертва. И я в ответе за ее смерть.
Поэтому она здесь.
— Лидс? — Уиллоу откидывает одеяло, наблюдая, как я меряю комнату шагами. — Что не так?
Я перестаю метаться по комнате и поворачиваюсь к ней лицом. Чувствую, будто земля уходит из-под ног, и я вот-вот пролечу сквозь дом в свободном падении.
— Откуда ты знаешь, что у Сейбл был фан-клуб?
Теперь в глазах Уиллоу отражается кое-что еще… то, чего никогда не увидишь в чертах ее лица. Вина.
Впервые с тех пор, как я приехал в этот дом, я наконец-то испытываю в ответ на происходящее то, что должен был испытывать все это время. Страх.
— Выйди из Лейлы.
— Лидс…
— Выйди. Из. Лейлы!
Уиллоу вскакивает на ноги.
— Лидс, подожди. Ты не понимаешь. У нее в голове все запутанно. Непонятно. Это одно из воспоминаний Лейлы, а не мое.
Она стоит передо мной, взмолившись.
Чувствую себя гребаным дураком.
— Я ни разу не говорил об этом Лейле. У нее не может быть такого воспоминания. Об этом может знать только Сейбл.
Уиллоу хватается за голову, будто не может достаточно быстро придумать оправдание.
Уиллоу — это Сейбл, и я должен был сразу это понять. Но меня слишком затянул смысл происходящего. Я слишком увлекся масштабами событий, частью которых я стал. Мне казалось, что я был частью чего-то более значительного, чем мы с Лейлой, а на деле просто приложил руку к тому, чтобы разрушить нас еще больше, чем прежде.
Я хочу, чтобы Уиллоу вышла из тела Лейлы, и плевать, если она сделает это, когда Лейла не спит. Меня не волнует, если она перепугается, когда откроет глаза, не помня, как встала с постели. Мы в любом случае уедем сегодня. Нужно увезти Лейлу как можно дальше от Уиллоу.
Я прохожу мимо нее и достаю чемодан, который Лейла начала недавно собирать. Бросаю его на кровать и беру второй. Пока я собираю вещи, Уиллоу не произносит ни слова. Лишь следит взглядом, как я набиваю чемодан.
Зайдя в ванную, я собираю все принадлежности, а потом выхожу на лестницу. Толкаю чемодан и наблюдаю, как он скачет вниз по ступеням, а потом спешу следом со вторым чемоданом в руке.
Уиллоу идет за мной, все еще в теле Лейлы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не понимаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы это осознать. Уиллоу здесь не просто так. И причина ее присутствия в том, что именно она стреляла в нас. Эта причина маячила перед моим чертовым носом с тех самых пор, как я ступил на порог этого дома. Дома, который выставили на продажу всего несколько месяцев назад. Дома, который незадолго до этого сменил владельца.
