Одним своим присутствием, заботай об отце, тем, что я должна ему. И не только деньги. Я была бы рада, если бы на его месте был кто угодно другой! Совершенно всё равно — кто!
Зал, когда-то величественный и роскошный, выглядел просто жалко. Его чистота только подчеркивала отсутствие ремонта. И в трещинах стен, и в чистых, но ветхих шторах было что-то жалкое и умирающее. Толстые стены не пропускали даже летнее тепло в глубь дома.
Ригер и еще один молодой высокий мужчина сидели у мраморного камина с треснувшей доской, где для уюта и тепла горел небольшой огонь и о чем-то беседовали.
Тем необычнее смотрелся накрытый на четверых стол под алой скатертью. Большой дорогой ковер, на котором поставили резные мягкие стулья, обтянутые бархатом. Новые стулья. Сервировка отличалась элегантностью и сервиз, явно, тоже был новый. Все это напрягало меня, так как платить за эту ненужную роскошь придется из моего кармана.
— Знакомьтесь, шталь Крейг. Это Денус Нейт, управляющий вашего отца.
Мужчина поклонился мне, ниже, чем дворянин, но не так низко, как слуги. Я не представляла, что и как ему сказать. Мне не слишком был понятен его социальный статус. Поэтому я просто кивнула и Гомиро тер Ванг проводил меня к столу.
Прислуживал нам лакей в простой зеленой ливрее без знаков отличия. Блюда были обычные, но свежие и сытные. Хотя я бы предпочла поменьше мяса и побольше овощей.
Я думала о том, что стоит поговорить с лекарем и выяснить, чем можно кормить отца. Вряд ли в таком состоянии ему годится свиной окорок или, например, вареные яйца. Пожалуй, нужно узнать это в первую очередь. Я собиралась скрасить ему последние дни на столько, на сколько смогу.
Когда принесли горячее, Гомиро сказал:
— Ступай, Векс, дальше мы сами справимся.
Векс поклонился и вышел.
— Ригер фон Крейг, я приношу вам свои извинения, за то, что распоряжаюсь в доме, но думаю, нам стоит сейчас поговорить без слуг и прояснить ситуацию.
Мне, что примечательно, никаких извинений никто не приносил…
— Наши семьи, мою и вашей жены, связывает очень дальнее родство. И, не скрою, брак был бы обоюдно выгоден нам. Но раз уж так случилось, что вашу жену сочли погибшей… Ваш отец, шталь Крейг — Гомиро смотрел теперь прямо мне в глаза — высокородный Хардус фон Райзен, прислал мне письмо и пригласил сюда. Он хотел оставить мне титул. Я понимаю, как это все неловко выглядит сейчас, но поверьте — я искренне рад, что вы живы. Разумеется, раз за дядей есть кому приглядеть теперь, то через неделю или полторы я отправлюсь домой. Все зависит от того, когда в порт вернется мой корабль. Меня известят.
Ригер некоторое время молчал, потом спросил:
— Судя по всему, тер Ванг, вам пришлось потратить на дом некоторую сумму. Не откажите в любезности составить счет. Мы оплатим его.
— Шталь Крейг, не стоит оскорблять меня подозревая в мелочности.
От злости у Гомиро раздулись ноздри, но он старательно и медленно выговаривал слова:
— Я застал своего, пусть и очень дальнего, родственника в неподобающих условиях и сделал все, что мог. Сейчас эта обязанность перейдет к вам, но это не значит, что я буду как торгаш высчитывать, сколько и за что мне должны. Помощь — это помощь, а не торговля.
Все это время Ригер внимательно смотрел в лицо Гомиро. Мне, с боку, было видно только его профиль, но казалось, что злится он по-настоящему. Ригер кивнул головой.
— Гомиро тер Ванг, приношу вам свои извинения.
Ужин был продолжен в полном молчании…
Комнаты, которые нам с Ригером наспех приготовили, так же были чисты и требовали ремонта.
Нита суетливо раскладывала вещи на пустых полках гардеробной. Я плотнее прикрыла дверь.
Не то, чтобы я ей не доверяла… Но лучше никому не знать лишнего.
Старый выскобленный стол, что поставили к нам в комнату, вполне мог служить когда-то на кухне, а кресла с потертой обивкой явно достали из какого-то хранилища. Обстановка была явно с миру по нитке. Думаю, и дорогой ковер и кресла и белье в комнате отца оплачено этим самым родственничком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мы с мужем сидели у стола, пили чай и обсуждали, как и где будем жить дальше.
— Ригер, скажи, у тебя такой же дом?
— Нет, Калина. Гораздо проще и старше. У меня не дом, а маленький старинный замок. А этот дом лет сто назад был роскошным дворцом.
Я все тянула и откладывала главную тему — что делать? Я уже прекрасно понимала, что не смогу оставить в одиночестве старика, пусть и капризного, но больного. Нет, я не сошла с ума и не стала вдруг считать его родным отцом. Скорее, я относилась к нему как к дальнему родственнику. Которого не могу бросить. Просто не могу, и всё! Наконец я собралась с духом.
— Ригер, я не смогу поехать с тобой. И я не знаю, что делать. Но бросить Хардуса фон Райзена…
Ригер, кажется, удивился.
— Калина, я понимаю, что ситуация сложная, но мне и в голову не пришло бы настаивать на отъезде!
— Да?! Ну, хорошо, но как мы будем здесь жить? Чем заниматься?
— Я разговаривал с управляющим сегодня. Твоему отцу осталось очень мало… К сожалению, у него все чаще случаются приступы боли в сердце. Лекарь прописал ему успокаивающие микстуры, но часто его просто невозможно заставить принять лекарство.
— Кстати, а откуда взялся этот управляющий?
— Насколько я понял, его нанял твой кузен, по рекомендации отца. Думаю, завтра мы пригласим управляющего и поговорим с ним. Нужно разобраться, сколько прислуги в доме, кто и на каких условиях нанят. Я так понимаю, что оба лакея, и кухарка и пара горничных все на содержании у твоего кузена, так же, как и сиделка.
— Как ты думаешь, почему он отказался от денег?
— Калина, я понимаю твою неприязнь к нему, как к жениху. Я от него, надо сказать, тоже не в восторге. Но он приехал сюда, в поместье, по просьбе твоего отца и помог ему, чем смог. А смог — деньгами, сиделкой и лекарем. Я долго сегодня разговаривал с тер Нейтом, пока ждал тебя. Когда кузен нанял тер Нейта, в доме оставалась только семейная пара слуг-стариков, и одна крошечная жилая комната. Нищета была такая, что лекаря оплатить не могли. Этот кузен, получив от твоего отца письмо в королевский архив, спокойно мог съехать в хорошую гостиницу и дожидаться ответа там. Он же остановился в доме и значительно улучшил быт и питание. Более того, положил небольшую сумму на счет старых слуг, которым давно пора было перебраться в дом к детям. Он поступил очень порядочно.
Почему-то меня эта мысль просто взорвала… Я не понимала, как, ну как в одном человеке может уживаться рабовладелец и нормальный парень, который просто из жалости нянчился с больным стариком?!
Я встала и начала ходить по комнате, мне просто не сиделось на месте.
— Калина, я не понимаю, почему ты нервничаешь? Ну, возможно, что он тебе неприятен. Но он ничего плохого не сделал, а через неделю и вообще уберется отсюда. В конце концов, ты должна быть ему просто благодарна за…
— Благодарна? — я аж зашипела от раздражения. — Я должна быть благодарна уроду, чьи свинарники чистила почти два года?! А больше я ничего ему не должна?!
— Ты хочешь сказать…?
— Да, Ригер. Да, именно это я и хочу сказать!
— Он тебя узнал?!
— Он никогда меня в глаза не видел. Да и я его видела только один раз. Господа не ходят в свинарник, Ригер…
— Прости, но ты никогда не рассказывала о том времени… Потерпи, Калина. Поверь, я все понимаю, но отказать ему сейчас от дома — верх неблагодарности. Слуги непременно начнут болтать.
— Но как в нем это уживается?!
— Все просто, Калина. Твой отец — высокородный. Так же, как и ты. Успокойся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я все так же шагала по комнате не в силах остановится.
— Хочешь, я прикажу подать тебе вина? Ты ляжешь спать и время ожидания его отъезда сократится на один день…
Глава 42
Постепенно я привыкла к присутствию Гомиро в доме.
Он, на удивление, был достаточно тактичен и деликатен. Два раза в день навещал отца и развлекал его разговорами. Не давал никаких хозяйственных распоряжений слугам. Вообще редко попадался мне на глаза. Мы встречались только за общим ужином.
