Я попыталась управлять маленьким хозяйством экономно. И это вполне бы получалось, если бы не неприлично большой дополнительный расход на конюшню. Ну, то есть, сейчас он еще не был большим, зерно и сено Гомиро закупил до нашего прибытия, но через пару-тройку недель предстоит повторная закупка, а это совсем не дешево. В данный момент там стояли четыре коня Гомиро и две наших лошадки. Хотя, своих он увезет домой, так что все будет не столь накладно. Заодно можно будет рассчитать и конюха.
Я совершенно не понимала роли в доме Денуса Нейта. Пыталась поговорить с отцом, не стоит ли уволить управляющего, раз уж я здесь и собираюсь сама проверять счета и платить зарплату, но наткнулась на какое-то странное упрямство и нежелание беседовать на эту тему.
Так что все счета по-прежнему относили Нейту. Я точно знала, что он ведет их аккуратно и не ворует. Но работы было так мало…
Ригер посоветовал не спорить и пока оставить все, как есть.
— Поверь, Калина, многие старики становятся упрямы с возрастом. Если твой отец считает, что этот Денус необходим в доме — пусть остается. Ты вполне можешь не сидеть и не считать сама, а оставить это все управляющему.
— Ригер, наше «хозяйство» до смешного маленькое и проверить счета из продуктовых лавочек — совсем не долго. А зарплата Денуса достаточно высока.
— И все же, Калина, я не советую тебе что-либо менять пока.
Наши отношения с Ригером устоялись и только крепли. Я была благодарна ему за то, что меня не принуждают сейчас к замужеству. Что мне не нужно возвращаться в тот ад, где я прожила два года и бояться разоблачения. Он был как надежная стена, которая защищает меня от всего мира.
И я смирилась, хотя «жаба» внутри меня слегка душила.
Если честно, я вообще не слишком понимала, что нужно делать. Чем нам здесь заниматься? Днем я много разговаривала с отцом, настаивая, чтобы все беседы проходили на улице. Следила, как он ест. Он даже выглядеть стал получше. В саду мы гуляли, он тяжело опирался на мою руку, часто рассказывал, как все было устроено раньше, когда он был молод и только ухаживал за своей невестой. Он не был богат и тогда, но надеялся поправить дела торговлей. Ради жены он был готов даже на это! Но оба корабля с его грузом не вернулись в порт… Никто не знает, что стало с товаром и командой. Может быть шторм, а может быть и пираты… Он смирился с тем, что я замужем и только повторял, что больше всего мечтает дожить до рождения внука.
Меня несколько напрягали такие разговоры, но поправлять его я не стремилась. Слишком мало радостного было в его жизни последние годы. Зачем отнимать у старика мечту?
Ночами у него в комнате спала сиделка, она же утром помогала ему умываться и бриться. Три горничные аккуратно и тихо поддерживали чистоту в доме, повар готовил, конюх чистил коней, кормил и прочее.
Меня спасали несколько чудом уцелевших книг из когда-то большой домашней библиотеки.
Ригер учил меня читать и писать, но это занимало у него слишком мало времени. Книги были самые дурацкие, с неполным набором страниц и, именно по этой причине — уцелели.
Травник с подробным описанием растений, две большие части любовного романа про какие-то древние времена и страны и толстая кулинарная книга, где не хватало больше половины листов.
Нита целыми днями шила, по-прежнему была тиха и молчалива, но хоть перестала вздрагивать, когда ее окликают. Я была довольна ее работай. Она следила за моей одеждой, научилась делать мне интересную и не сложную прическу, помогала мыться. Я купила ей несколько отрезов ткани на одежду — пусть обновит себе гардероб.
Риш, новый слуга Ригера, днями торчал на конюшне. Я его вообще редко видела.
Поэтому муж пристрастился к конным прогулкам с Гомиро.
Ежедневно он и тер Ванг ездили кататься по окрестностям. Четыре породистых жеребца, которых Гомиро собирался увезти с собой, были хорошо объезжены. Выглядели они значительно красивее, чем наши рабочие лошади, но оно и понятно. Иногда я в окно наблюдала за тем, как Ригер и кузен выезжают по старой аллее. Оба всадника смотрелись прекрасно, как картинка в сказочной книге.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Возможно, когда мы решим, каким именно бизнесом займемся и у нас все наладится, стоит купить для него такого породистого жеребца?
Я маялась…
Я не чувствовала это здание своим домом, меня раздражали и Гомиро, и почтительный Денус, я не могла четко сформулировать, что не так, но ожидание пакости от кузена становилось все сильнее…
Шла уже вторая неделя нашего пребывания в доме. Вчера за ужином Гомиро обмолвился, что со дня на день должен получить сообщение со своего корабля и тогда он попрощается с нами. Я с облегчением выдохнула.
Самое раздражающее — он не был конченой сволочью! Тему рабства я затрагивать в разговорах не рисковала, но во всем остальном он был вполне приятный парень, не глупый, с юмором и деликатный. И это раздражало еще больше! Иногда я просто с трудом сдерживалась от язвительных замечаний.
Утром, по обыкновению, сразу после завтрака, Гомиро шел к отцу. Кто их знает, о чем они там беседовали, но не так много у старика радостей, зачем лишать его удовольствия? После беседы они с Ригером, обычно, уезжали на конную прогулку, а я шла гулять с отцом в сад. Так было и в этот день. Вежливо поприветствовав меня поклоном, он вышел из комнаты, а я, на диванчике, осталась ждать, когда отец наденет прогулочный костюм.
Но в саду ему стало плохо. Сперва он просто потер грудь возле сердца и предложил посидеть, а не ходить по тропинке.
Мы сидели почти час, разговаривали и даже шутили, но я беспокоилась, я видела, что лучше не становится. Вернуться в дом он отказался:
— Не переживай, детка, это не первый раз, скоро пройдет.
— Папа, мы можем вернуться, ты полежишь, а я посижу с тобой. Откроем окно в сад и будет очень хорошо!
— Нет, Элиза, нет… Сколько мне еще осталось таких прогулок?! Не отнимай у меня маленьких радостей.
Я с беспокойством наблюдала, как он все чаще морщится и трет грудь. А потом он резко побледнел, прикрыл глаза и начал сползать по скамейке. Я вскочила, подхватила невозможно тяжелое тело, отметив и резко посиневшие губы, и испарину на лбу… Упасть я ему не дала, с трудом уложила прямо на траву запущенного газона… И побежала к дому.
Сиделки в комнате не было. Как правило, в это время она уходила на кухню перекусить. Горничная уже подмела, сменила цветы в вазе и ушла…
Я кинулась на второй этаж. Там, в пустом кабинете, обычно проводил дни Денус Нейт. Разобрав с утра счета нашего маленького хозяйства, он сидел, пил чай и не знаю, чем занимался…
— Денус! Отцу плохо, срочно нужно послать за лекарем!
Денус вскочил из огромного кресла и поспешил за мной.
Длинный коридор вел от кабинета и заканчивался площадкой лестницы. Красивой, когда-то даже роскошной, парадной лестницы.
Вот тут-то и произошло одновременно несколько событий.
Не успев сделать даже первый шаг на ступеньку, я увидела, как в боковом проходе, что вел от черного входа, показался Гомиро тер Ванг. Точнее, не показался, а вбежал в него…
И, совершенно одновременно, почувствовала резкий толчок в спину. Не удержавшись на ногах я начала кувыркаться с лестницы четко поняв — это конец…
Глава 43
Каким чудом Гомиро успел подхватить меня я так и не поняла, я пролетела только половину лестничного пролета и не успела даже покалечится!
Зачем он меня подхватил?! Что, вообще, все это значит?! Где Ригер?
Я сидела на этой самой чертовой лестнице, пытаясь прийти в себя и не понимая, что это было…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Подхватив меня этот кузен не стал добивать, а жестко посадил на ступеньки и приказал, именно приказал!
— Ни с места! Сиди здесь!
После чего прыгая через две ступени рванул по лестнице на верх…
Наверное от шока у меня просто отключились мозги. Я так и продолжала сидеть на ступеньках, нервно поглаживая рассеченный локоть. Ткань платья там пропиталась кровью и кожа слегка саднила. Кажется, я еще ушибла плечо…
