– Они подарили оружие, которое действует! – взъярился Президент. – А вы, мало того, что низко обманули меня, так еще и покалечили!
– Но и вылечили! Тем более я предупреж…
– Заткнись! И слушай! Когда вы попадали, схлопотав по резиновой пуле в затылок, славный мальчик пнул эту вашу Ладу ногой и простыми словами высказал все, что он о ней думает. После чего та немедленно хлопнулась в обморок – баба, чего с нее взять! Мальчик свою задачу выполнил полностью, и я его умертвил. Зря только Черный воин не предупредил об обруче… теперь крематорий долго восстанавливать придется… Ну, это мои проблемы.
– И что Лада? – впервые вклинился в разговор Рангар. Зоров даже дернулся – настолько надсадно, хрипло прозвучал голос брата.
Президент хмыкнул.
– Провалялась несколько суток в отключке… горячка с ней приключилась, что ли. Пришлось тоже воспользоваться этим вашим чудо-лекарем. Единственная, разрази вас небеса, полезная вещица досталась! Дал бы сразу – глядишь, и отпустил бы…
– Так в чем же дело? Диагност-аптечка у вас, будем считать это нашим подарком…
– Запомни, иномирянин: кем-кем, но дураком я не был никогда. И у тебя еще язык поворачивается произнести это высокое слово – подарок?! Ну, ничего. Это все вам зачтется.
– Так все-таки, что с Ладой? – упорно гнул свое Рангар, не обращая внимания на перипетии разговора брата с Президентом.
Президент перевел взгляд на Рангара и ухмыльнулся уж и вовсе гнусно.
– А ничего. Пришла в себя твоя краля. Да только лежит все время и в одну точку смотрит. Не ест, не пьет, бормочет что-то под нос непонятное. На вопросы не отвечает, на оклики не реагирует. Может, умом тронулась. А может, придуривается.
Рангар поник головой. Воцарилась тишина.
– И что же вы удумали сотворить с нами, господин Президент? – хмуро спросил Зоров, стараясь, однако, не давать воли кипевшей в нем ненависти. Пока оставался хоть призрачный шанс отделаться, что называется, малой кровью, он обязан был держать себя “в рамках”. Он даже злился на себя за импульсивную вспышку в начале их беседы. О, как он был наивен!..
– А вот что, милые-родимые пришельцы, вот что… – задушевно проворковал Президент. – Судя по всему, вы отменные бойцы. Поэтому я дам вам по вашему же мечу, и вы будете драться не на жизнь, а на смерть. А чтоб все было без дураков, ставлю дополнительное условие… твоей жены, пришелец Рангар, касаемое… Если вы не по-настоящему будете драться, то все трое погибнете в мучениях поистине нечеловеческих. И очень, очень долгих. Уж тут я мастер, можете не сомневаться. Ну а уж мой палач Практу… не дай Бог вам с ним свидеться! Опять же ежели вы друг дружку быстренько попротыкаете мечами, чтобы, значит, мук избежать, Ладе вашей втройне достанется, за каждого, так сказать, чашу мук испить придется. И не останется в мире проклятий, которые не извергнут ее уста на вас за долгие дни и часы мук воистину неописуемых… ведь я объясню ей, за кого она принимает их. Ну а что нас ждет в случае честного поединка и честной победы одного из нас, спросите вы. Отвечу. Если мои эксперты по боевым искусствам оценят поединок как честный и бескомпромиссный, ваша женщина тоже умрет – но мгновенно и безболезненно. Смерть павшего в бою также не назовешь мученической. Так что при таком раскладе двоим из трех, можно сказать, повезет. Но вот с победителем мой верный Практу позабавится всласть! На первый взгляд – парадокс: победитель обретает наихудшую участь. Но, судя по тому, что я узнал о вашем кодексе чести, победитель с радостью пожертвует собой и добровольно подвергнется мукам, чтобы от таковых избавить товарищей по оружию. Или я не прав?
Улыбка змеей скользнула по губам Президента, и было в ней яду больше, чем в любой из змей, реально существующих или существовавших в великом космосе.
Зоров посмотрел на Рангара. В глазах того плескалось безумие. Зоров напрягся изо всех сил, переливая свою энергию в брата, чтобы остановить гибельный распад сознания. И медленно, очень медленно глаза Рангара просветлели… вначале в них билась лишь боль, но затем мысль, крайним напряжением всех душевных сил внушаемая ему Зоровым, промелькнула в них… и Рангар стал прежним. Бойцом неустрашимым и для любого врага смертельно опасным. В каком бы безнадежном положении ни находился сам.
Зоров незаметно смахнул испарину со лба и обратился к Президенту максимально пренебрежительным тоном:
– Совсем недавно ты назвал меня шакалом. Но шакал не я, а ты. Потому что только трусливый и хитрый шакал может спровоцировать поединок двух могучих тигров, наблюдая его со стороны, при этом хихикая и потирая свои грязные лапы. Ты не оставил нам выхода, и мы вынуждены будем драться на потеху тебе и твоему шакалью. Но мы ставим одно встречное условие, не выполнение которого приведет к тому, что мы таки убьем друг друга… мы это можем сделать прямо сейчас, голыми руками… и тогда уж пусть с Ладой будет, что будет. Нам этого уже не увидеть.
Некоторое время Президент молчал с искаженным от ярости и злобы лицом. Затем усмехнулся, и усмешка эта показалась еще более жуткой, чем изуродовавший лицо пароксизм ярости.
– Что ж, шакал тоже тявкает на капкан, смертельной хваткой вцепившийся в его лапу… и капкану наплевать на это. Мне, естественно, аналогично. Но никаких условий я ставить себе не позволю.
– Тогда ты лишишься самого захватывающего зрелища в своей жизни. Мы и в самом деле великие бойцы, каждый из нас в одиночку справится с дюжиной лучших твоих спецов рукопашного боя. Тем более что условие-то – плевое.
Некоторое время Президент молчал. Затем лицо его вновь стало елейным, медоточивым, масленые глазки сузились в щелочки. Лично для Зорова эти перемены в облике этого негодяя из негодяев были наиболее пугающими.
– Ну отчего же мне не выслушать? – всплеснул он руками. – Выслушать, любезные мои пришельцы, я все могу. Но вот выполнить… – Он развел руками.
– Ты обещал, что если кто-то из нас двоих падет в честном бою, то Лада умрет легко и мгновенно, а пытки ожидают только победителя.
– Слово Президента!
– Тогда пусть Ладу умертвит уцелевший из нас!
– Гм… Это даже будет интересно. Принимаю!
– И пусть Лада присутствует на поединке!
“Или этот пришелец круглый дурак, или еще хитрее меня. Но нет, такого быть не может!” – пронеслось в сознании Президента. Своим умом и хитростью (которые он внутренне даже не разделял) Президент гордился и, в общем, не без веских на то оснований. Занять высший пост в государстве и удерживать его столько лет (несмотря на вполне Демократическую конституцию) – о, для этого воистину требовались недюжинные ум и хитрость! Так что вряд ли пришельцы переиграют его.
– Это тоже будет любопытно. Психологический, так сказать, этюд. Я не возражаю.
– Тогда когда начнем?
– А прямо завтра с утра. Здесь же. С применением необходимых мер безопасности. – Президент красноречиво взглянул на своих телохранителей, все так же державших на прицеле клетку. – Сегодня отдыхайте, сил набирайтесь, они вам завтра понадобятся (он хихикнул). Я прикажу хорошо накормить вас и даже велю сводить в баньку и выдать чистую одежду. В смертельных поединках должна быть своя эстетика (он снова хихикнул). Да, и еще одно: с этого момента и до начала поединка вас будут содержать раздельно. Это, значит, чтоб не сговорились какую-либо глупость учинить.
Хитер, хитер был Президент! Однако недаром на далекий прародине Зорова в народе говаривали:
“И на старуху бывает проруха”. И там же, только во времена более поздние: “На каждую хитрую жопу найдется свой болт с левой резьбой”. И, что характерно, находился! И неоднократно!
…Первым увезли Рангара. Когда его водворяли в только что доставленную другую клетку – копию предыдущей, – он обернулся и посмотрел на брата.
“Все будет хорошо”, – твердо пообещали глаза Зорова.
Эту ночь они практически не спали, в ночной тиши своих камер совершая долгое и трудное восхождение к вершинам “саммай” (для не-японцев более привычен индийский синоним “самадхи”). И каждый из братьев отправил свой просветленный дух в полет, хотя в Оранжевом мире не существовало ни астрала, ни ментала, ни тем более высших уровней тонкой структуры информполя (как, впрочем, и во всем Преддверии). Но что-то такое было, не могло не быть, поскольку даже в мирах, сконструированных чьей-то могучей волей, обитали живые люди, и их собственные информполя, пугливые и слабые, несмотря на отсутствие единого информполя (которое каким-то немыслимым образом экранировалось в Преддверии), образовывали в каждом из радужных миров столь же слабые и робкие подобия ноосфер… и братья смогли отыскать друг друга, хотя бродили и спотыкались, как в кромешной тьме на плохой дороге. И уже соединив свои усилия, отправились на поиски Лады, и таки нашли ее… но натолкнулись на глухую стену закрытого сознания. Они долго и безуспешно пытались достучаться до нее, разрушить стену или хотя бы открыть маленький проход… но все было тщетно, пока Рангар, отчаявшись, не послал импульс огромной силы, заставившей содрогнуться хлипкую местную ноосферу. Но не мощь импульса сотворила чудо, а его содержание, ибо Рангар безмолвно крикнул, что было сил: “Ладушка!!! Наш сын Олвар жив!!! Наш настоящий сын жив!!! И он любит тебя!!!”
