— Ясно. Попал, значит, в колесо. А как живётся на вольных хлебах?
— Понимаешь, если бы деньги сами собой образовывались, вот, например, как сопли в носу… А так приходится рысачить. Зато мне никто ничего не может приказать.
Шайтан-оглы откинулся на спинку оттоманки, подумал с минуту, потом сказал:
— Помочь тебе, конечно, я могу. Но ребята забесплатно работать не должны. Давай вот как договоримся: ты сейчас даёшь мне два рыжика[98] и при любом раскладе их теряешь. А ежели мы находим твоих мазуриков, то платишь ещё два. Согласен?
— И что вы за такие деньги процедите?
— Сретенку, Сухарёвку и Марьину рощу. Остальное не моё.
Лыков вынул из кармана бумажник, отсчитал четыре пятишницы и вручил их «ивану». Тот аккуратно убрал их в бюро.
— Забирай парня, который тебя привёл. Его зовут Ассигкрит…
— Как-как? — опешил Лыков.
— Ассигкрит. Учти, он обидчивый, кличек не признаёт и именем своим заковыристым весьма гордится. Во всём остальном парень справный. Я сейчас обрисую ему, что надо. Прогуляйтесь сегодня вдвоём по Грачёвке. Ассигкрит будет соваться во все подходящие места и спрашивать, а ты слушай. Дадут — в мешок, не дадут — в другой… Рыжий у меня, навроде, как адъютант; ему всякий здесь расскажет без утайки. И тебя с ним никто не тронет… А я сам вечером буду в трактире Бакастова на Сухарёвке. Там соберётся двенадцать подчинённых мне «мазов», на именины к Сашке-Гармонисту. Их ещё обспрошу. Распиши мне наружность этих чувалов.
Лыков подробно описал приметы разыскиваемых им убийц, и ушёл с рыжим адъютантом в рейд по Грачёвке. Парень понял задачу с полуслова. Он быстро, со знанием дела, обшаривал переулок за переулком, заходя в заведения, преимущественно не отмеченные зелёным фонарём. Сыщику Ассигкрит заявил, что все полторы сотни местных борделей им обходить незачем. Большинство из них — «полтинничные», где пожухлые жрицы любви дарят свои торопливые ласки голытьбе. Есть с десяток первосортных, куда вход лишь по рекомендации и за большие деньги. И имеется ещё тридцать-сорок приличных, но не баснословно дорогих заведений, в которых «мамки» могут сдать хорошим постояльцам комнату без прописки. Часть таких борделей зарегистрирована, а часть нет, но подати Шайтан-оглы платят и те, и эти.
Проверка проходила везде одинаково. Ассигкрит безошибочно угадывал в дворах нужную дверь и входил в неё без стука. Навстречу тут же подымался крепкий субъект с разбойничьей рожей. Завидев, кто пожаловал, охранник склабился в подобострастной улыбке. Рыжий задавал ему вопрос. Мужик морщил низкий лоб, чесал в затылке, глядел в потолок, после чего разводил руками.
Такая картина повторилась четырнадцать раз подряд. Неожиданно в пятнадцатом бардаке, в Пушкарёвском переулке, вышибала на заданный ему вопрос тут же ответил:
— Есть такие.
— Где они?
— Да тут оба. Офицер, с двойной фамилией, и денщик при ём, Мишкой кличут. Истинный богатырь! Да, и оба, навроде, как скрываются, опасаются всё чего-то.
— Наши! — обрадовался Ассигкрит. — Быстро сыскали. Вызвать их?
— Не надо, я сам. Ты возвращайся к себе. Скажи Шайтан-оглы: я покалякаю с ними и приду к вам в крепость, отдам вторую половину.
Рыжий недоверчиво смотрел на Алексея, не зная, как поступить. Видимо, он уже крепко рассчитывал на два червонца.
— Ладно, — сказал он после короткого раздумья. — Ты иди к ним, а я тебя здесь подожду.
И сел на порог. Алексей повернулся к вышибале:
— Кто где?
— Мишка у Секлетеи, в третьем нумере, а офицер всегда одну и ту же берёт, наилучшую. Люська-Зверок прозывается. Всё левое крыло одна занимает. Красивая, шалава!
Лыков был возбуждён. Всё-таки, он нашёл их! Но что дальше? История с «красноярками» здесь не прокатит. Невозможно также поверить, что человек специально приехал аж из столицы с запиской от Пашки-Канонира к жалкому колбаснику, чтобы тот его «приставил к ремеслу». Нет, знакомство быстро перерастёт в задержание. И рыжий свидетель будет тут совершенно ни к чему.
Постояв в задумчивости, Алексей вернулся в раздевальню и выдал Ассигкриту два десятирублёвых билета.
— Держи. Не хочу я сейчас туда идти. Вдруг офицерик аккурат на бабу залез? А тут я со своими «красноярками»… Только знакомство испорчу, а мне нужно договориться. Подожду, когда Рупейто выйдет.
Рыжий не стал спорить, взял деньги и ушёл. Остался только вышибала. Как быть с ним?
— У вас петцольдовское пиво есть?
— Нет, токмо портер.
— Я тёмное не пью. Сбегай, принеси бутылки три, а я тут за тебя покараулю. Может, мне до утра придётся просидеть!
— Не могу, не положено. Чаю попейте.
Лыков вынул серебряный рубль, бросил его на стол.
— Говорю, в горле пересохло! Сдачу оставь себе.
Парень сразу схватил монету и направился к двери, натягивая на ходу шапку.
— Я мигом!
Как только он ушёл, Алексей тут же проник в коридор. Разыскал третий нумер, прислушался — тихо. Собравшись, сыщик резко толкнул дверь и вошёл внутрь.
На широкой кровати лежал огромный мускулистый парень с румяным лицом, совершенно голый. Бугры мышц дыбились под смуглой кожей. Рядом симпатичная девица, тоже нагая, лила воду из кувшина в медный таз. Увидев незнакомца, она завизжала и выронила кувшин на пол.
— Ты Мишка?
— Ну, Мишка, — нахмурился гигант. — А ты чё сюды припёрся?
— Где офицер?
— Какой такой офицер?
— Не ври, я всё знаю. Где он?
— А, этот… У Люськи, где же ещё. Тама, в конце калидора.
И показал пальцем в стенку. Лыков машинально чуть повернул голову в том направлении, и тут же Мишка в прыжке прямо с кровати бросился ему в ноги. От неожиданности титулярный советник упал. Парень перелез через него, мигом поднялся и выскочил вон. Алексей поспешил следом, держась за ушибленный бок. Девица всё визжала…
Мишка подбежал к самой последней двери в коридоре и забарабанил в неё огромными кулаками:
— Ваше благородие, бежьте! Он пришёл! Бежьте шибче, я его задержу пока!
Тут налетел разъярённый Лыков. Досадуя на своё падение, он не стал нянчиться с «фиделькой» и одним мощным ударом отправил его на пол. За дверью послышались шаги и взволнованный шёпот. Сыщик налёг плечом, сломал замок и ворвался в номер. Он увидел красивую перепуганную блондинку, сидевшую, поджавши ноги, на кровати в шикарном дезабильё, и распахнутое настежь окно. Не раздумывая, Алексей прыгнул в него и сильным толчком сбил с ног мужчину, в одной рубашке и панталонах завязшего по колена в сугробе. Тот ойкнул и вытянулся во весь рост на снегу лицом вниз.
Всё было кончено. Лыков рывком поднял своего пленника, развернул к себе — и вдруг увидел молодое тонкое лицо с холёными усиками и испуганный взгляд. Это не был Рупейто-Дубяго!
— Кто вы?
Незнакомец отвёл глаза.
— Кто вы? Ну!
— Вы прекрасно знаете, кто я, — ответил мужчина, сильно грассируя. — Пусть я в вашей власти, но оскорблять меня не смейте!
Алексей внимательно всмотрелся в незнакомца и понял, что тот сильно напуган. И что, не сказав ему хотя бы части правды, сыщик не разберётся в возникшем недоразумении.
— Послушайте, — понизил он голос. — Видимо, имеет место ошибка. Я титулярный советник Иванов, чиновник сыскной полиции. Разыскиваю двух опасных убийц: отставного офицера Рупейто-Дубяго и его сообщника Мишку Самотейкина. Вы офицер?
— Так вы не за мной пришли? — недоверчиво спросил мужчина.
— Повторяю вопрос: вы офицер?
— Позвольте представиться: подпоручик лейб-гвардии Московского полка Загорянский-Киссель.
— Чёрт! И у вас в вестовых тоже Мишка? Что он там кричал, что за вами пришли, чтобы вы убегали? Кого-то ждёте?
Подпоручик замялся.
— Желаете, чтобы я отвёл вас в часть?
— Нет, не надо! Я расскажу, я всё расскажу, только чтобы никакой полиции! Дело в том, что я через неделю женюсь. На княжне Диди Гагариной. Сущий ангел: невинна, добра, глупа и очень богата. Очень! А у меня, как и положено порядочному офицеру, большие карточные долги. Очень большие! Наши родители всё уже оговорили, но кузен Диди, некто Ганчич, хочет расстроить нашу свадьбу. Чтобы самому на ней жениться и взять семьсот тысяч приданого. Негодяй! Он следит за мной. С недавних пор я хожу к Люське только переодетым в статское и в сопровождении своего денщика Михаила Анцова. На всякий случай. Он человек сильный и верный.
Как раз в это время огромная голая фигура высунулась из окна и «верный человек» закричал:
— Держись, вашебродие! Я уже иду!
И принялся неуклюже выбираться на улицу.
— Оденься и жди меня у выхода, — строго сказал ему Загорянский-Киссель. — Это не он; тут ошибка.
Мишка озадаченно крякнул, постоял немного в задумчивости и отправился выполнять приказание.
— Вот видите? — гордо констатировал подпоручик. — О чём уж я?
