— Если бы тебя не было, Хайдир сдал бы город?
— Не знаю. Это был тяжелый выбор. Думаю, да!
— Идиоты! — Стенли начал закипать снова. — Надо издать приказ, запрещающий самоуправство. У него был приказ, были обязательства. Но если сдал бы, проклятье, почему тогда ты вмешался? Зачем это представление?
— Не начинай. Хайдиру было тяжело. Он мог бы выдержать характер. Когда Курхот начал бы резать тебя по частям, думаю, он бы сломался, но мог и выдержать. В конце концов, на твоем месте был всё же ты, а не я! Вдруг он решился бы тобой пожертвовать. Я не мог рисковать.
— Спасибо, — буркнул Стенли. — А зачем тогда эти нелепицы? Что ты там городил? Какую чушь! Зачем?
— Я торговался. Чтобы быть уверенным, что Курхоту нужен только город, чтобы он не передумал, не ставил дополнительные условия, не торговал потом частями твоего тела. И потом, мы с ним славно поговорили, — Иллар хрипло рассмеялся, — наши сведения о численности его войска подтверждаются и даже с лихвой. Теперь он думает, что у него есть в будущем союзник. Мы ввели его в заблуждение смертью отца. Да, боги, Стенли, я понятия не имел что говорить, что ему плести. Как же мне было легче, когда ты молчал, и не портил мне мой бред. И, Стенли, ты нужен мне живым больше, чем две тысячи мертвых противников! Вся наша семья разбилась, как чаша. В Нарте нет даже короля с королевой. Они ещё не вернулись. Мама уехала в горы искать отца. Неизвестно жив ли отец, что с Оветой. Где Талина со Стенком. Ты пропал. Тарлин мстит за тебя, за Интара, ищет Овету. Я остался один.
— Иллар, ты не маменькин сынок. — Стенли немного подумал. — Мы все привязаны к нашей семье. Но ты понимаешь, что есть ещё королевство Илонии, есть её жители. Ты должен в первую очередь думать об этом, а не о нас.
— Стенли, мне не надо напоминать о моем долге. Я его знаю. Но ты понимаешь, что частью сказанного там, — он махнул рукой в сторону сданного города, — была истинная правда. Меня долго не было в Илонии, потом я десять лет держался за спиной отца. Меня никто не знает. Люди удивляются, когда я представляюсь. Откуда я взялся и имею ли право. Есть король, и есть принц, его сын. Я — никто. Мне пришлось дать приказ на арест коменданта Гелназа, я размахиваю указом короля и своего отца. И то мне приходится заставлять людей подчиниться мне. Еще не знают об отсутствии отца. Пока мы будем говорить, что он ранен. Я молюсь, чтобы это действительно была правда. Но сколько времени мы сможем обманывать? Ты знаешь, сколько лет нашему деду? А ты подумал, что об этом знаем не только мы? Едва у людей появятся сомнения в крепости королевской власти, как я смогу заставить их пойти за собой? Кто я для них? А тут ещё предполагаемое нападение Альтама. Без вас Илонии также грозит развал, как и без меня. У меня была возможность вытащить тебя, и я это сделал, несмотря на цену. И ты поможешь мне вытащить остальных. И начни, пожалуйста, со своих родителей.
Стенли неохотно кивнул:
— Но учти, у меня личный счет к этим пиратам. Две тысячи должны быть уничтожены от моего имени. И с минимальными потерями. И ты мне в этом поможешь!
— Хорошо, — улыбнулся Иллар.
— Как продвигаются твои дела с подготовкой к войне?
— По плану. Это трудно, но думаю, получится.
— Сделай поправку на то, что эти пираты воюют, как одержимые. Они привыкли брать наскоком в своих захватах кораблей. Поэтому первая атака у них самая мощная.
Иллар кивал, слушая брата. Отец писал об этом. И ему, и Королевскому Совету, и Хайдиру. Но Стенли был участником, слушать его — это совсем другое дело.
— А ещё они пользуются абордажными крюками, — продолжал Стенли, — Страшная вещь. Они сносили наших всадников — и это были страшные раны. Тарлин говорит, они используются и при осадах. Но как же они ловко их кидают. Они форсировали реку, кидая их и цепляясь за выбранный валун или камень. Они запросто могут перекинуть их через стену замка. Готовьте против них лучников. Пусть высматривают тех, кто имеет эти крюки на вооружении. Если на горной реке они творили чудеса, что ж говорить о наших спокойных илонийских речках. Учти это в своих планах. Они жестоки и неумолимы. Не недооцени их. И ни в коем случае нельзя ставить против них неопытных рекрутов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тебе надо сделать доклад Хайдиру.
— Несомненно. Сделаю это в первую очередь. Потом соберу себе отряд. Твой Ногал просто находка. Ты знаешь, кто он?
— Да. А ты?
— Да, я вспомнил его. Убийца-мститель. Это дядя посоветовал вытащить его из темницы? Навел на стан Курхота такой ужас, что тот был рад поскорей сплавить меня с ним подальше. Из-за посланных твоих людей я несколько раз чуть не провалил твой план! Как только Ногал обращался ко мне, как к Иллару, мне хотелось обернуться и посмотреть где ты.
— Он это умеет, я на это и рассчитывал.
— Тебе будет не хватать его?
— Он будет полезней тебе в поисках отца и Талины. Сейчас это главное. Как твои люди?
— Не отпустили, хотя я и предлагал за них выкуп. Но пока у него численное преимущество, ему не выгодно отдавать нам наших людей. Рано или поздно мы обменяем их. Когда ты планируешь ожидать Тарлина?
— Не знаю. Ему дали знать, что ты здесь.
— Хорошо. Спасибо, Иллар!
Иллар присутствовал на докладе Стенли. Хайдир упорно делал вид, что не замечает его, но внимательно слушал Стенли. В общих чертах ему было известно и об абордажных крюках, и о стремительности пиратов.
— Я рад, что вы с нами, лорд Стенли, рад, что вы в порядке, — сказал он, когда Стенли закончил и, кивая на его синяки, добавил. — Но не могу не заметить вам, что, если бы не лорд Иллар, к вечеру вчерашнего дня я сам имел бы опыт военных действий с армией Курхота.
— Я тоже считаю действия брата неверными, но давайте исходить из того, что дело сделано.
— Хорошо. Как вы себя чувствуете? Сможете принять командование своим верховым отрядом?
— Смогу на время сражения.
— Думаете, сражение всё же будет?
— Я ехал через Алмику и видел, что осталось там. Курхот будет в ярости, как только поймет, что город абсолютно пуст. Он рванется к вам, не дожидаясь пополнения. Да даже если он и не захочет, его люди сами ринутся в атаку, надеясь разнести нас в клочья и добраться до мирных жителей, а еще лучше — до спрятанных кладов.
Хайдир кивнул. Он так и думал.
— После сражения, — продолжил Стенли, — я покину войско. Я оставляю большинство своих людей под командованием Вольдена. Мне нужно будет человек десять. Я пойду в Сегот.
Не надо было выяснять, для чего.
— Вы мой солдат, Стенли. Командир моего отряда, — нахмурился Хайдир.
Стенли с Илларом переглянулись. Хайдир тяжело посмотрел на них обоих.
— Насколько я понимаю, для вас обоих субординации не существует. Лорд Иллар, вы опять вытащите свой свиток?
— Какой свиток? — Стенли повернулся к Иллару.
— Мои полномочия.
— Все так серьезно?
Иллар пожал плечами.
— Надеюсь, обойдется без этого.
Хайдир встал и прошелся перед молодыми людьми.
— Я понимаю, что ваше положение превышает мое. В мирное время я мог командовать лордом Стенли, мне это разрешалось. Позвольте спросить, для чего? Армия была игрушкой для королевских детей? Или армия всё же серьезное дело и уж во время военных действий дисциплина должна быть превыше всего. Вы понимаете меня?
— Господин Хайдир, война — это не мирное время. Обстоятельства требуют других решений.
— Например, если надо, то опозорить армию и его главнокомандующего, или одному из младших командиров дезертировать с несколькими моими людьми, или, как я выясняю, когда прибываю в Арилазу, даже не моему подчиненному, а всего лишь брату моего командира доверяется отряд опять же моих людей и он уходит на территорию, занятую врагом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Тарлин воевал!
— Но он не мой офицер, Стенли. Или, быть может, у меня не армия, а коробка с игрушечными солдатиками, которых королевским детям можно взять и поиграть?
— Нет! — Стенли с Илларом переглянулись.
