И все вспомнили девяностодвухлетнюю старушку в Сокольниках, обнаруженную мертвой пару недель назад. Она лежала на полу, вокруг множество опустошенных банок с кошачьим кормом, бродили пять отощавших кошек, а за книгами в шкафу нашли большой конверт, в котором была весомая пачка – восемьдесят девять тысяч долларов, накопленные старушкой неизвестным образом.
Кто-то еще пошутил тогда, что чуть-чуть бабушка не дотянула до девяносто двух, то есть до цифры собственного возраста.
– Может, она этого и хотела? – предположил он.
На этот вопрос никто ответить не смог.
Мечты
1
Игорь подходит к дому. У подъезда стоит огромный черный джип, сверкающий лаком и стеклами. Он почти уперся в дверь – лестницы нет, дверь на уровне земли. Приходится протискиваться между тушей машины и бетонной стеной-опорой подъездного козырька. Машина одна, без владельца, поэтому кажется при всей своей массивности уязвимой, словно крепко заснувшее животное. Но при этом все же опасной, таящей угрозу. Вот проснется – и убьет.
Игорь спотыкается о булыжник. Этим булыжником подпирают дверь, чтобы она не захлопывалась, когда выносят или вносят вещи и строительные материалы: в доме постоянно переезды, ремонты, смена мебели. Народ обогащается и обустраивается.
Игорь смотрит на булыжник. Овальной формы, гладкий, так и просится в руку. Игорь нагибается, поднимает его. Оглядывается. Никого. Камеры наблюдения у подъезда нет, Игорь это знает от матери, работницы технического подразделения, обслуживающего дома их района.
Игорь не раз видел человека, который приезжает на этом джипе. Толстый, с брюзгливым выражением лица – будто недоволен, что приходится ездить в эту многоэтажную глушь. Он посещает какую-то женщину. Костюм, галстук, одеколон. Какую-то красивую женщину, любящую не толстяка, а его деньги.
Так и отец Игоря несколько лет ездил к любовнице на другой конец Москвы, пока мать не раскрыла его. И попросила немедленно уйти из дома. Что он и сделал. Некоторое время не показывался на глаза, потом навестил сына. И еще пару раз навещал. Мать не препятствовала.
А недавно у него было пятидесятилетие, он собрал в дорогом ресторане большую компанию, пригласил и мать, и Игоря, и они решили пойти: почему нет, жизнь продолжается. Там Игорь услышал, как отец радостно сообщал кому-то по телефону:
– Здесь все абсолютно, а тебя нет, обидно, абсолютно все пришли, даже старая моя семья пришла, а тебя нет!
Вот как мы называемся, подумал тогда Игорь. Старая семья. Мама, которой всего сорок два года, – старая. И он, которому девятнадцать, – старый.
Вроде бы мелочь, но после этого он перестал встречаться с отцом. Не принимал от него денег. Мать деньги брала, он не одобрял, но на эту тему с ней не разговаривал.
Игорь вспоминает это мельком, секунду или две – не события, а собственные воспоминания, поэтому и быстро.
А потом размахивается и изо всей силы ударяет булыжником по стеклу. В нем образуется дырка, вокруг нее – густая сетка трещин. Наверное, так бывает, если стекло пробьет пуля. Машина воет сигнализацией, Игорь бьет еще раз и еще, разбивая стекло окончательно. После этого сует булыжник в карман куртки (отпечатки пальцев!) и входит в подъезд. Он спокоен и нетороплив. Если что, он ни при чем. Бежали какие-то мальчишки, чем-то кинули.
Он дожидается лифта, едет, выходит не на своем этаже, а выше. Идет к мусоропроводу, тщательно обтирает камень полой куртки и бросает в мусоропровод.
Идет домой.
Выходит на балкон.
Смотрит вниз.
Толстый мужчина бегает около машины и что-то кричит в телефон. Шарит глазами по округе. Поднимает глаза. О чем-то спрашивает Игоря. Игорь приставляет ладонь к уху.
– Ты никого не видел? – кричит мужчина.
Мы с тобой не знакомы, хам, нечего мне тыкать, мысленно отвечает Игорь и отрицательно качает головой.
И уходит. Ему уже неинтересно.
Рано утром он, выгуливая своего спаниеля Чекса, который еле ковыляет старыми и больными лапами, смотрит на машины, заполонившие двор, и думает: стало невозможно нормально ходить, негде бегать детям, вонь, грязь, шум. Машина толстого хама получила по заслугам, но и эти достойны того же. Даже странно, что их не уничтожают. Это ведь легко. Например, сжечь. Всего-навсего купить бутылку очистителя или растворителя, сунуть в нее фитиль, бросить ночью под машину, под бензобак, и все. Взрыв, огонь, машины нет. И никто никогда не найдет виновника.
Эта мысль не дает Игорю покоя. Днем он едет в хозяйственный магазин – в другой район, там покупает бутылку растворителя и резиновые перчатки.
Нетерпеливо ждет вечера.
С наступлением темноты выходит из дома.
За плечами у него небольшой рюкзак, вид слегка озабоченного подрабатывающего студента.
Едет в метро, выходит на предпоследней станции своей ветки.
Углубляется в микрорайон.
Выбор велик, машин, как и везде – море.
Вот глухое место между старыми гаражами, куда затесалась машина, наивно чувствуя себя в безопасности. На самом деле самое опасное место: машину не видно из окон.
Игорь надевает перчатки, вытаскивает пакет с бутылкой. Открывает пробку, обмакивает в растворитель шнур, сует в бутылку, поджигает, ставит под машину. Ждет. Огонь подбирается к горлышку. Бутылка вспыхивает.
Игорь уходит.
На другой день ищет в интернете информацию о поджоге машины.
Ничего нет.
Вечером все повторяет – в другом районе.
Потом еще раз и еще.
Появляются сообщения с заголовками: «Массовые поджоги автомобилей». Все строят догадки, но, естественно, неправдоподобные.
А потом поджоги учащаются, причем в тех районах, где Игорь никогда не бывал.
Он догадывается: кто-то подхватил его инициативу. Это его радует.
Игорь перестает отлучаться по вечерам, чтобы мать ничего не заподозрила, да этого уже и не нужно: поджоги машин охватили всю Москву, а Игорь, гордясь этим, чувствует себя идейным вдохновителем.
Автовладельцы организуют охрану и патрули, это не помогает. Из кустов, из проезжающих машин, с балконов многоэтажек летят в автостоянки бутылки с зажигательной семью, и уже не только бутылки, а настоящие взрывные устройства.
А потом кто-то начинает поджигать подмосковные богатые особняки и квартиры в центре, стоящие миллионы долларов.
И вот уже новостная лента вьется в истерике: поджоги в Петербурге, в Новосибирске, в Саратове – везде, по всей стране!
Какие-то умельцы мастерят ракеты, которыми начинают обстреливать Кремль. Горят его здания и башни, полыхает храм Василия Блаженного…
Нет, думает Игорь, глядя на камень, лежащий под ногами – овальный булыжник, который так и просится в руку. Нет, храм Василия Блаженного жалко. Пусть останется, решает он. Но остальное сжечь.
И протискивается к двери подъезда.
2
Игорь едет в метро. Неподалеку стоит очень красивая девушка. Черные волосы, красный берет. Глаза сине-зеленого цвета, какие-то инопланетные.
Девушка тоже пару раз глянула на Игоря.
И вдруг ему становится так жарко, будто попал из московской холодной осени в турецкую жару (в детстве летал в Турцию с родителями, запомнил, как охватило душной влагой, едва вышел из самолета).
Игорь понимает, что такого с ним никогда не было, что это любовь с первого взгляда. Ему нужна эта девушка. Только она, и больше никто на свете.
А двери уже открылись. «Отрадное». Девушка выходит, а ему ехать до станции «Алтуфьево».
Никакого Алтуфьева.
Игорь продирается сквозь входящих в вагон, не обращая внимания на толчки и ругательства.
Он шарит глазами, видит ее берет, бежит.
Она уже на эскалаторе.
Люди стоят в два ряда, час пик, не протолкнешься.
Игорь не спускает глаз с берета.
Он мечется в переходе – берета нигде не видно. Здесь два выхода наверх – к Северному Бульвару и улице Декабристов. Куда бежать?
Он бежит к Декабристом.
Наверху дома, дома, дома… Девушки с инопланетными глазами нигде не видно.
Я упустил свою судьбу, горюет Игорь.
Нет, тут же отвечает он себе, не упустил. Я найду ее.
Это вполне реально: скорее всего, она здесь живет. Время, когда он ее встретил, было вечернее, когда обычно возвращаются с работы или учебы.
Надо просто стоять в метро у эскалаторов, как стоят заботливые и тревожные отцы и мужья, встречая дочерей и жен.
Игорь со следующего дня заступил на дежурство.
Каждый вечер с шести и до закрытия он стоял там.
Он не мог ее пропустить.
Куда же она делась?
Или все-таки она живет не здесь?
Но зато ездит по этой ветке.
Игорь начинает курсировать по Серпуховско-Тимирязевской линии. Встречаются девушки и в беретах, и с сине-зелеными глазами, и просто очень красивые девушки, но все не то. Ему нужна только эта девушка.
Через неделю ему приходит в голову мысль: на самом деле такие инопланетные девушки в метро попадаются не так часто. Почему? Потому, что они ездят на машинах. Она оказалась в метро случайно: машина сломалась или еще что-то.
