от транквилизаторов и любых рецептурных обезболивающих, но она возьмет всё остальное, даже мультивитамины для женщин. Смывать их в унитаз нельзя, но по пути к автомагистрали есть аптека "Уолгринс", и она уверена, что они с радостью избавятся от них.
Она носит брюки-карго с объемными карманами, что крайне удачно; ей не придется спускаться вниз, чтобы взять из ящика буфета мешочек объемом с галлон[67]. Она начинает распихивать бутылки по карманам, не глядя на этикетки, а затем застывает. Под аптечкой матери лежит стопка блокнотов, которые она хорошо помнит. На обложке верхнего блокнота изображен единорог. Холли вынимает их и наугад перелистывает один. Это ее стихи. Ужасные, хромающие вещи, но каждый написан от души.
«Лежу в беседке с листвой, смотрю, как плывут облака,
Думаю о своей далекой любви, не увижу еще очень долго,
Закрываю глаза и вздыхаю».
Несмотря на то, что она в доме совершенно одна, Холли чувствует, как ее щеки начинают пылать. Эти стихи были написаны много лет назад, творения бездарного подростка, но ее мать не только хранила их, но и держала под рукой, возможно, читая плохие стихи дочери перед тем, как погасить свет. И зачем ей это было нужно?
— Потому что она любила меня, — говорит Холли, и слезы начинают литься, как по заказу. — Потому что она скучала.
Если бы только это. Если бы не плач и причитания о подлом Дэниеле Хейли. Она сидела за кухонным столом в этом доме на Лили-Корт, пока Шарлотта и Генри втолковывали ей, как их обманули. Было много показных эмоций. Канцелярские принадлежности и электронные таблицы. Шарлотта наверняка сказала Генри, что говорить и как себя вести, чтобы убедить Холли в своей лжи, и Генри справился с задачей. Он всегда плясал под дудку Шарлотты.
Холли думает, что если бы Билл присутствовал на том семейном совещании, он бы почти сразу раскусил обман (не обман, а мошенничество, думает она, давайте называть вещи своими именами). Но Билла там не было. Холли сама должна была разобраться, но тогда она была новичком в игре, и, несмотря на головокружительную сумму, о которой они говорили — семизначную сумму, — ей на самом деле было все равно. Она была поглощена своей новой страстью к расследованиям. Одурманена, можно сказать. Не говоря уже о том, что была ослеплена горем.
«Если бы я расследовала свою собственную семью, а не охотилась за потерявшимися собаками и гонялась за беглыми преступниками, всё могло бы быть иначе».
И так далее.
И что же теперь делать с блокнотами, этими постыдными реликвиями ее юности? Может, оставить их, может, сжечь. Она примет решение после того, как дело Бонни Рэй Даль либо завершится, либо просто сойдет на нет, как это бывает с некоторыми делами. А пока...
Холли кладет блокноты обратно туда, откуда она их взяла, и захлопывает ящик. Выходя из комнаты, она снова смотрит на фотографии на стене. Она и ее мать на каждой, никаких признаков часто отсутствующего отца, большинство с рукой матери на ее плечах. Что это — любовь, защита или захват офицером, производящим арест? Может быть, все три варианта.
7
Холли спускается по лестнице с карманами, набитыми бутылочками с таблетками, и на середине пути вниз у нее рождается идея. Она спешит обратно в свою комнату и срывает с кровати клетчатое покрывало. Затем сворачивает его в клубок и несёт вниз.
В гостиной стоит декоративный камин с поленом, которое никогда не горит, потому что это на самом деле вовсе не полено. Предполагалось, что камин будет работать на газе, но он уже много лет не работает. Холли расстилает покрывало на камине, затем идет на кухню за полиэтиленовым пакетом размером с мусорное ведро из-под раковины. Она вытряхивает его, идя в вестибюль. Складывает все керамические фигурки в пакет и несет их в гостиную.
Деньги всё еще на месте. Холли должна отдать матери должное. Даже ее доверительный фонд — та часть, которую Холли вложила в так называемую инвестиционную возможность, — все еще там. Холли уверена, что её мать покупала драгоценности из своей доли наследства, но это не меняет факта: её мать выдумала всю эту историю лишь для того, чтобы агентство "Найдем и сохраним" потерпело неудачу. Чтобы умерло в колыбельном возрасте. Тогда Шарлотта могла бы сказать: "О, Холли. Приходи и живи со мной. Останься на некоторое время. Останься навсегда".
И оставила ли она письмо? Объяснение? Обоснование своих поступков? Нет. Если бы она оставила такое письмо Эмерсону, он передал бы его ей. Все это причиняет боль, но, возможно, ранит больше всего то, что её мать не чувствовала необходимости объяснять или оправдываться. Потому что у неё не было сомнений в правильности сделанного. Так же, как она не сомневалась в своей правоте, отказываясь от вакцинации.
Холли начинает швырять фигурки в камин. Некоторые не разбиваются, но большинство — да. Все те, что попали в полено (которое не полено), разбились.
Холли не получает от этого ожидаемого удовольствия. Гораздо приятнее было курить на кухне, где курение всегда было запрещено. В конце концов, она высыпает оставшиеся фигурки из мусорного пакета на покрывало, подбирает несколько осколков, вылетевших из камина, и заворачивает покрывало. Она слышит, как внутри звенят осколки, и это доставляет ей определенное мрачное удовольствие. Она относит покрывало к мусорному контейнеру сбоку от дома и запихивает его в один из баков.
— Вот, — говорит она, стряхивая пыль с рук. — Вот так.
Она возвращается в дом, но не собирается обходить все комнаты. Она увидела то, что должна была увидеть, и сделала то, что должна была сделать. Она и её мать не в расчете, и никогда не будут в расчете, но избавление от фигурок и покрывала было, по крайней мере, шагом к тому, чтобы освободиться от того удушающего захвата. От дома 42 на Лили-Корт ей нужны лишь бумаги на кухонном столе. Она берет их, затем вдыхает воздух. Сигаретный дым тонкий, но есть.
Хорошо.
Хватит воспоминаний; у нее есть важное дело — найти пропавшую девушку.
— Новоиспеченная миллионерша прыгает в свой автомобиль и едет в Упсала-Виллидж, — говорит Холли.
И смеется.
8 февраля 2021 года
1
Эмили рассматривает красное пальто, шапку и шарф Барбары и говорит:
— Какая вы красивая! Нарядная, как подарок под елкой!
Барбара думает: "Как забавно. Женщине
