Силуэт этого «слона» различался легко. Если у советских САУ бронированная рубка находилась спереди, то у «Фердинанда», из-за большой длины ствола, она была смещена в корму.
Снаряд же, выпущенный Федотовым, влепился посередке, куроча двигатель и подрывая бензобаки. Первыми выскочили механик-водитель и радист, сидевшие спереди… Первыми и единственными – люк на рубке открылся, уже и эсэсовец показался, но в следующий момент его выдуло из люка столбом пламени.
«Пущай полетает…»
Третий снаряд промахнул под пушкой «Пантеры» и вколотился в корпус ее соседки. Попадание было удачным – детонация боекомплекта сместила башню на полметра, а уж что сталось с экипажем… Он испарился.
– Я – Зверобой! Меняем позицию!
План операции предусматривал пункты, которые бы не давались прусской логике. Например, смена позиции являла собой не отход, а приближение к вражескому стану.
Днем, даже находясь в засаде, подобное было бы слишком рискованно, а ночью… Почему бы и нет?
Сместившись, «Т-43» занял место между двумя возвышениями, поросшими бурьяном. Юркие «Т-80» тоже проехали вперед, заливая цели незримым светом.
– А ну-ка, осколочным!
– Есть осколочным!
Что-то панцергренадеры засуетились. Неужто догадались? Хотя вряд ли…
– Осколочным, готово!
– Огонь!
Яркая вспышка была неприятна ИК-прицелу, а уж до чего она не понравилась фашистам…
– Федот! Просвет видишь?
– Где танк разворачивается?
– Да!
– Так точно, вижу!
– Еще один осколочный. Надо унять их прыть.
– Осколочный, готово!
– Огонь!
Огня сразу добавилось. Неожиданно снаряд угодил по автоцистерне с бензином. Рвануло так, что любо-дорого.
И тут неожиданно развернулась башня одного из «Тигров». Его наводчик ничего не различал во тьме, но все же выпустил снаряд в сторону советских танков.
То ли заметил чего, то ли просто со злости пальнул. И попал!
– Тащ командир! Жукова подбили!
– Живой?
– Контузило! И башню заклинило.
– Заскалько! Цепляй Жукова на буксир и волоки.
– Есть!
– Так, ребята, заканчиваем выступление. Еще по паре снарядов, и уходим.
Тут же поднялась пальба – «ребята» спешили нанести врагу урон потяжелей.
Развернувшись и перестроившись, танки стали отходить.
– 2-й батальон! На исходную!
– Есть! Мы тут батарею накрыли немецкую. Ух, и салют был!
– Молодцы. Уходим!
Уйти по-английски не получилось – фашисты стали нервничать, открыли огонь наудачу, и в сторону советских танков, и в сторону голой степи. Судя по всему, разрывы снарядов, давая промельк света, дали-таки немцам «наводку».
К сожалению, танковый батальон скучился, пользуясь своей невидимостью, и пара снарядов, выпущенная немецкими «панцерзольдатен», нашла свои цели.
«ИСу» Каландадзе снаряд не причинил вреда – скользнул рикошетом, выбив сноп искр, а вот «Т-80» почти развалился надвое.
«Какая сволочь стреляла», Репнин видел четко – три «Пантеры» приближались, светя фарами, а потом танкистам пособили зенитчики – врубили полутораметровые прожектора «Флакшайнверфер», и потоки резкого света ударили чуть ли не физически ощутимо, ослепляя инфракрасные прицелы и выделяя цели.
Пара «Т-80» сразу проявила полезную инициативу – открыла огонь из пулеметов, не дожидаясь команды. Половина прожекторов погасла, но оставшихся хватило, чтобы наводчики «Т-V» прицелились.
Грохот стоял не слабый, поэтому выстрелов «Пантер» Геша не услыхал. Одна из немецких болванок задела башню «Т-43», и Репнин инстинктивно зажмурился, боясь, что окалина посечет лицо, но нет – в стали было вдвое больше никеля, чем обычно, металл сделался более вязким и не крошился.
– Мимо! – крикнул Борзых.
– Осколочным, заряжай!
– Бронебойным? – растерялся заряжающий-радист.
– Да по хрену «Пантеры»! Гасим свет!
– Есть осколочным! Осколочный, готово!
– Огонь!
У Федотова слезились глаза, даже когда он наводил орудие через обычный прицел – прожектор светил, как второе солнце, но попал-таки. Прицеп с «Флакшайнверфером» разорвало, а грузовик, который его тащил, опрокинуло.
Танкистам из батальона не потребовался приказ – огонь открыли все. Прожектора лопались один за другим, рассыпая искры, но даже короткой подсветки хватило опытным немецким танкистам, чтобы стрелять «по памяти».
Прилетело еще несколько снарядов от приближавшихся «Пантер». Полянский и Заскалько с ходу выбили две из них, третья остановилась и врубила задний ход. Далеко не ушла – 122-миллиметровый снаряд ее лобовая броня остановить не смогла.
Но за подбитых «Пантер» спешили мстить «Тигры». Началась пальба. Пушка «ахт-ахт» разнесла танку «Т-80» весь передок, осколками побив инфракрасный прожектор.
Командир танка сумел спастись. Раненый, он бросил табельное оружие, но подобрал раскуроченный осветитель, сохраняя военную тайну.
Четыре «ИС-2», медленно отъезжая, открыли огонь по врагу. Каждый из них нахватал по нескольку попаданий 88-миллиметровых снарядов, а башня на танке Заскалько вообще звучала как колокол – не менее десяти глубоких вмятин осталось после обстрела.
Одному из «Тигров» досталось под башню, и ту заклинило, другому разбило гусеницу, а третий схлопотал бронебойный в лоб – снаряд прободал броневую плиту и разнес все внутри. Боекомплект не сдетонировал, но танк замер – от экипажа остались одни кровавые ошметки.
Только теперь Репнин поймал себя на странном дежавю и понял, что все это время, прицеливаясь и отдавая команду «Огонь!», пользовался стабилизаторами орудия.
В его времени это было обычным делом, но здесь-то в новинку. Так что руки делали, глаза смотрели, целились, а мозг дивился.
– Я – Зверобой! Все целы? Наших «осветителей» подобрали?
– Так точно! Лейтенант Середа спас инфры… короче, тепловой осветитель!
– Молодец! Отходим по плану «Б»!
– Есть!
Аккуратно просочившись через минные поля, оба батальона, выровнявшись в колонны, уходили в свой второй эшелон.
Вовремя – полчаса спустя артподготовку начали сами немцы.
На участке, к которому примыкали позиции 1-й танковой, огонь был значительно слабее…
Из записок Н. Кузьмичева:
«…За Лодзем взяли спиртзавод. Ребята говорят:
– Надо спиртом запастись.
– Куда? В питьевой бачок? – Они из алюминиевого сплава, по два литра каждый, закрывается винтовой крышкой. – Мы же за два дня не дойдем до Берлина – мало будет!
– Тогда надо в топливный бачок (два топливных бачка и один запасной масляный), объемом по девяносто литров! Хорошо промой этим же спиртом и заливай под завязку. Ну, иди…
– Мы уже залили…
Я вам говорил, что в наступлении мы опережали немца, естественно, на марше скорость максимальная, у механика-водителя люк открыт, я как командир сижу, люк тоже открыт. Ветер, температура градусов десять-пятнадцать, просифонивает насквозь. Комбат дает команду: «Малый привал!» Открываем бачок, закуска у нас уже есть (до войны такой толстой колбасы я лично в Туле не видел. Хорошая колбаса была, и сало украинское толщиной в ладонь, и шоколад у нас был, и изюм), наливаем грамм по сто пятьдесят 70-процентного спирта, сразу воду и закусываешь. Потом команда: «По машинам!» и вперед. Мы за сутки по 90 километров наматывали на танке, да тут еще и боевые столкновения были. В общем, за сутки 8–10 раз останавливались. Потом, когда до Одера дошли и нас переправили на плацдарм, оказалось, что там тоже спиртзавод был.
Наши взяли, узнали, что спиртзавод, и напились. Немцы пошли в атаку и всех перебили. Наши с потерями отбили, опять напились, оставили, опять взяли…
Начальство догадалось, цистерну нашли, вылили на землю – было это в начале февраля, снега большого не выпало. Мирные жители ушли, а коров оставили, и вот эти коровы нализались пьяными. Нам это рассказали.
23 февраля, это праздник, а Жуков отдает приказ: «Войскам, которые находятся на плацдарме, сто грамм не выдавать». Почему? Своего хватало!»
Глава 28. Двухсотый
Курская дуга, 5 июля 1943 года
Утром 5 июля немцы перешли в наступление. Основной удар с южного направления, которому противостоял Воронежский фронт, наносился силами 4-й танковой армии (48-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС), при поддержке армейской группы «Кемпф».
Немецкие танки имели задачу – прорвать первую, вторую и третью линии обороны РККА и выйти на Обоянь.
Решить эту задачку мешали 6-я гвардейская и 1-я танковая армии. Да и оборона была поставлена на «пять» – были и противотанковые рвы, и грамотно расположенные ПТОПы – противотанковые опорные пункты – и даже радиоуправляемые минные поля. Долбила по противнику артиллерия и «катюши», а штурмовики в небе шли волна за волной.
