— Может быть в буквальном? — тяну с сомнением, давая ему шанс исправиться.
— Нет-нет, как раз таки в переносном.
Я тоже рада его видеть.
— А вы?.. — Андриан коршуном разглядывает дядю.
— Я заложник, — дядя протягивает ему руку, которую мой огнедышащий с готовностью пожимает, — вы, я так понимаю, тоже. Но если есть еще шанс сбежать — бегите. — Немая пауза. — Пиджак мой не видели?
— Нет, — Андриан мотает головой.
— Это печально, это очень печально, — бормочет дядя и, больше нас не замечая, следует в кухню.
В Андриане явно боролось два комментария, но выбился в речь в итоге этот:
— Он демон. Он не змей. Демон. Он… муж твоей тети?
— Ну да, — рассеянно киваю, высматривая, кто там дальше по курсу. Главное, чтобы не вторая тетя, это будет слишком резко для наших нервов.
— Твоя тетя змея? — продолжился допрос.
— Ну естественно, — что-то тихо в доме, не к добру.
— То есть твоя тетя змея живет вместе с мужем демоном? — звучало так, словно он только что открыл тайну вселенной. И никак не может закрыть ее обратно.
— Я очень рада, что тебе так приятно строить логические цепочки, но…
Меня вдруг хватают за плечи и резко разворачивают к себе.
Непонимающе моргаю, глядя в злющие-презлющие глаза, оказавшиеся вдруг очень близко.
— Так какого черта ты так долго надо мной издевалась, всячески подтверждая слова моей матери о том, что змеи никогда не выходят замуж?!
— Так-так-так, — наставительно прерываю. — Я ни в чем тебя не убеждала, я лишь не мешала тебе заблуждаться, это разные вещи, — говорю с изрядной долей превосходства, но тихий рык в ответ натолкивает на более развернутые аргументы: — и вообще ты же никогда прямо меня не спрашивал!
— Я… — Андриан запнулся. Не помню точно, спрашивал он прямо или нет, но и он тоже вряд ли помнит, поэтому идем в ва-банк. — Я… ты же постоянно уходила от ответа!
— Ну конечно, я же девочка, во мне должна быть загадка! — аргументированно аргументирую.
— Больше похоже на целый шкаф скелетов, — зло выдыхают мне в лицо.
— Девочкам свойственно увлекаться, — снова аргументирую.
— Зараза, — меня внезапно отпускают так же резко, как и схватили.
Скромно молчу.
Андриан, не дождавшись ответа, порывисто развернулся ко мне спиной, потом сделал пару нервных шагов по комнате, запустил руку в и так встрепанные волосы и яростно бросил:
— Замуж за меня выйдешь. Больше отговорки не принимаются.
Ну что сказать, по-прежнему ни в чем его не разубеждаю.
— О, моя дорогая! — послышался от входа голос тетушки. — Неужели ты наконец дома! — меня разворачивают и заключают в крепкие объятия, расцеловывая в обе щеки. — Я сама не заметила, но, говорят, ты куда-то уезжала?
— Да, тетушка, — криво улыбаюсь, — уезжала тут на полгодика, ничего особенного.
— Ооо, а это твоё? — указывают мне за спину.
— Моё, — зубки проявляются рефлекторно.
— Какое красивое! Показывать привезла?
— Ага.
— Ну отлично, за ужином расскажешь, — и тетя скрывается вслед за дядей.
— Твоё? — тянут у меня за спиной с непонятной интонацией.
Вздыхаю.
Вот как тут объяснять, что если не мое, то ничейное, а раз ничейное, то…
— Пойдем, — нащупываю снова его руку вместо ответа и вывожу в коридор. Есть надежда, что удастся прошмыгнуть в мою комнату и последовательно отбиваться уже там, но…
— А! — орет что-то из-за угла, и мы с Андрианом дружно дергаемся. — Мать моя хвостатая, напугали то как! — из-за поворота выплывает моя вторая тетя. — Шэрон, неужто мужика привела? — тетя быстро оглядывает замершего Андриана. — Ну главное, что не гоблин, — тянет с сомнением и исчезает за угол обратно.
— Не гоблин?..
— Не обращай внимания, — поспешно вставляю.
— Детка! — мамин крик со второго этажа дает надежду на то, что теперь у нас есть шансы выжить. Не думала, что она дома.
— Мама! — кидаюсь в объятия к стремительно соскользнувшей с лестницы светловолосой и зеленоглазой змее. — Прости, что не предупредила, всё так внезапно получилось…
— Ничего, — мама крепко прижимает меня к груди. — А это Андриан, я так понимаю?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рад познакомится с вами, мадам, — слышу учтивое.
— И я рада, Кристиан многое про вас рассказывал, — мама сама вежливость. — Милая, погуляйте немного по дому, а я пойду распоряжусь насчет ужина, соберу всех, и ты обязательно всё расскажешь!
— Мы тогда лучше в саду, — быстро проговариваю и, схватив Андриана, тяну его в сторону выхода. — Цветочки ему покажу, качельки, лягушек там… соседских…
Мама только понимающе хмыкает вслед.
— Ужин это, я так понимаю, главное событие в вашей семье? — интересуются у меня, не особо сопротивляясь экстренному буксированию.
— Главное? — удивленно переспрашиваю. — Да это святое!
Любимый семейный сад, долгие годы заботливо обустраиваемый бабушкой, был как всегда дремуч, тих и интуитивно опасен. Только тонкая тропинка, зигзагами шедшая через на первый взгляд хаотичные заросли, сиротливо виднеется между головой ядовито-желтого цветка и хищно извивающейся травкой ростом с Андриана. Про себя я уж вообще молчу.
— Может мы лучше по дому? — звучит настороженное.
— Нет, поверь мне, там опаснее, — честно сообщаю и решительно заныриваю в заросли того, чему никогда не хотела знать названия. И чего в принципе никогда не хотела знать, но выбора особо не было.
— И куда мы?
— Тут где-то когда-то были качельки, которые нам мама с папой обустраивали, — говорю, одновременно отплевываясь от зеленой дряни, которой явно очень нравлюсь.
— Где-то когда-то?..
— Ну тут часто всё меняется, а меня полгода не было, — натужно шепчу, пробираясь сквозь знакомые колючие ветки растения, которое всегда очень любило пить кровь окружающих. В случае бабушки — фигурально, в случае всех остальных — буквально.
— Ай! — неядовитый Андриан позади меня на этот раз кустам понравился больше.
— Не обращай внимания, он много не откусывает, — успокаивающе успокаиваю.
— Обнадеживает, — цедит сквозь зубы надкусанный Андриан.
— Вот они! — восклицаю, наконец выныривая на единственный уголок адекватности в этом саду.
Светло-зеленая полянка, окруженная зловещим шебуршанием темно-зеленого забора всякой нравящейся бабушке всячины смотрелась настоящим оазисом посреди джунглей змеиной фантазии. Стоящий посередине крепкий деревянный стол и несколько таких же стульев дарили ощущение надежности, так необходимой в нашем ненадежном семействе, а стоящие неподалеку качели, горка и некое подобие батута обеспечивали до нашего с сестрой взросления непрерывный поток маленьких посетителей.
— Я думал нормальные цветы у вас не приживаются, — кивает Андриан на высаженные мамой самые обычные садовые розы.
— Нормальные у нас вообще не особо приживаются, но попытки, как видишь, порой бывают успешны, — хмыкаю, аккуратно проводя кончиками пальцев по нежным лепесткам. — Присаживайся, — киваю на ближайший стул и сама сажусь напротив.
На столе тут же проявляются фрукты и пара пирожных, специально подобранных так, чтобы их можно есть без столовых приборов.
— Даже не сомневался, что у вас везде припасена еда, — хмыкает дракон и лениво берет ближайшее яблоко.
— Ты абсолютно правильно не сомневался, — киваю, облизываясь на безе, но сворачивая в сторону того же яблока. Нельзя портить себе аппетит перед ужином, это кощунство, он же тогда не влезет!
Молча грызем яблоки. Легкий ветерок треплет волосы Андриана, отчего суровое впечатление от его всегда немного нахмуренного и серьезного вида немного стирается, и я впервые вижу в нем не строгого взрослого зубастика, который может влепить мне двойку, а молодого дракона, почти ровесника.
А ведь он и в самом деле не намного меня старше. У высших нестареющих рас границы возраста и так весьма размыты, и взрослеем мы значительно позже, чем те, кому жизнь отмерила вполне четкий срок, но даже если забыть об этом факте, между нами вряд есть больше десяти-пятнадцати лет.
