- Ну, наш дом стоит на нашей земле.
- Нет, Фанни. Я имею в виду недвижимость. Отдельные участки земли, угодья.
- У меня вот есть клочок земли на Бамблби Хилл. Земля делает тебя ближе к Господу, - улыбнулась Кора.
- Я как-то не задумывалась... Ни над тем, ни над другим, - нахмурилась Фанни.
- Покупай землю, девочка. Если приключится война, на асфальте от нее не спрячешься, - рассмеялась Кора.
- Кора права, - сказала Селеста.
- Об этом пусть у Крейгтона голова болит, а не у меня.
- Фондовый рынок это те же азартные игры, только куда серьезнее, дорогая. И это замечательно, но никогда нельзя ставить на кон больше, чем ты можешь позволить себе потерять. Я немного играю, но большинство моих средств вложены в землю и обувной бизнес. Благодарение господу за янки и их холодный климат. Им нужна обувь.
- Я подумаю над этим. Только что мне делать? Прийти к нему и потребовать отчета, где наши деньги? - Фанни проглотила содержимое бокала, давно нагревшееся от непереносимой жары.
- Брак это партнерство, - заметила Рамелль.
- Ха! - в это восклицание Фанни вложила все свое неверие.
Донесшийся из-за угла визг отвлек их внимание. Рядом с гортензиями появилась Луиза и ее бунтующие отпрыски.
- Луиза, милая, - Кора поднялась на ноги, чтобы встретить ее.
- Не вставай, мама. Слишком жарко, чтобы вообще шевелиться. Ты в курсе, что термометр на переднем крыльце показывает девяносто девять градусов? - спросила Луиза.
[37,22 по Цельсию]
- Я на него даже смотреть не стану, - усмехнулась Кора и открыла дверь кухни, чтобы предложить Луизе и детям чего-нибудь попить. - Кому чего принести?
- Давай, я тебе помогу, - присоединилась к ней Рамелль.
- Присядь, Луиза, на тебе лица нет, - Кора пододвинула ей стул. Мери взяла Мейзи за руку и повела к Споттс. Им нравилось играть с "большой девочкой".
Если Луиза и хотела излить свое сердце матери, то тут же об этом позабыла. Оказаться в компании с Селестой и Фанни Джамп - о, это настолько воспламенило ее светские амбиции, что к тому времени, когда Кора и Рамелль вернулись с напитками, Луиза проявляла свою образованность, говоря:
- Вы больше не пройдете по центру Раннимида, чтобы не натолкнуться на нечистоты. Люди специально выгуливают собак на чужих участках и в парке, чтобы животные могли откладывать свои эксперименты.
- Хотела бы я на это посмотреть, - Фанни выудила еще один листик мяты из своего свеженаполненного стакана.
29 октября 1929 года
Джулия с Чесси сидели на переднем крыльце. Сегодня их отпустили с работы пораньше. Люди останавливались на городской площади и заговаривали друг с другом о новостях, которые слышали по радио. С Уолл-стрит приходили тревожные сведения, да и день выдался из тех, когда вроде все хорошо, но в воздухе разлито какое-то беспокойство. Джулия и без того была на взводе. У нее вот-вот должны были начаться месячные, ей казалось, что она вся распухла, и это злило неимоверно.
Айдабелл - закутанная в шаль, один носок поднят, другой спущен - раскачивалась у себя на крыльце и перебирала пальцами клавиши аккордеона. Музыка плыла к вершине холма.
- Умеет Айдабелл наделать шуму, - сказал Чесси.
- Научись сначала правильно дорожную карту сворачивать, а потом обижай тех, кто умеет играть на аккордеоне! - взъелась Джулия.
И понеслось. Что бы Чесси ни говорил, Джулия находила к чему придраться. Она прямо напрашивалась на ссору, а когда Чесси наконец не выдержал и взорвался, пусть и не сильно, Джатс рванула наверх, в их спальню, хлопнула за собой дверью и заперлась изнутри для пущего эффекта.
- И не смей сюда заходить, Чесси Смит! Даже и не думай!
Он не ответил. Джатс бросилась на кровать и уставилась в потолок. "Ненавижу его, - подумала она. - Не хочу его больше видеть! И кому сдалась эта Айдабелл вместе с ее дурным аккордеоном? Мне вот на нее плевать. Никогда мне дела не было, что до нее, что до ее гармошки... Что-то его не слышно. Может, он разозлился и ушел? Ну и ладно. Не надо будет говорить, чтобы он проваливал. Мужчины такие грубые... Я уверена, что он попробует вломиться сюда. Надо подставить к двери стул на всякий случай".
Она вскочила и запихала старый стул спинкой под дверную ручку. В коридоре и на лестнице по-прежнему было тихо.
"Ненавижу его! По-честному, взаправду ненавижу! Он ничуть не лучше Луизы, только еще и неверующий".
Прошло еще не то пять, не то десять минут. Джулия утратила ощущение времени. За дверью все так же не было ни звука.
"Он меня не любит. Даже не попытался зайти. А я тут и умереть могу. А ему плевать. Что ж, хорошо, что я выяснила это сейчас. А если бы он мне понадобился? Друг познается в беде... Ненавижу его!"
Слабое поскрипывание оживило ее надежды и тревоги. Джатс вскочила с кровати и бухнулась у двери на четвереньки, чтобы посмотреть, не видно ли в щель ботинок Чесси.
Ничего.
"Наверное, просто доски скрипят. Всегда так, когда погода меняется... Не любит он меня..."
Прошло еще пять минут. Теперь Джулия сидела на кровати и волновалась.
"Да что ж он там делает, где он там есть? Ничегошеньки не слышно... Может, он на себя руки наложил? Бедняга... Я не хотела быть такой безжалостной... Выстрела слышно не было... Крысиный яд! Точно. Он пошел к колонке, налил в кувшин воды и выпил крысиный яд! Говорят, это ужасная смерть. А у нас есть крысиный яд? Он мог перерезать вены... Весь порог в кровище, ужас... Кровь в жизни не отмоешь. О боже, мама придет и найдет его обмякшим, сморщенным, как смятая бумага. Эгоист! Он не подумал, каково будет маме или мне его обнаружить! А может, он уехал и врезался в дерево? Нет, не слышно было, что он заводил машину... Я вообще ничего не слышала... Нет, это крысиный яд. Я знаю. Даже если у нас в хозяйстве его нет, он мог пойти к Иде и попросить немножко взаймы... Не буду его спасать. И дверь не открою, и смотреть не стану. Нет, не стану..."
Бурный поток мрачных мыслей прервала мелькнувшая под дверью тень. Джулия услышала шуршание бумаги, а потом по полу скользнула сложенная записка и остановилась на полпути к кровати. Джатс бросилась к ней и стала читать, стоя на четвереньках.
Размашистым почерком Чесси на бумаге было написано:
"Я знаю, что ты сердишься на меня.
Я могу:
1. Застрелиться.
2. Оставить тебя в покое.
3.
4. Целоваться и обниматься.
5. "
Джулия принялась судорожно шарить по комнате в поисках карандаша. В итоге она нашла крохотный обломок голубенького портновского мелка, которым Кора при шитье размечала ткань.
На обороте записки она нацарапала:
"Ты меня не любишь. У меня скоро месячные. Я толстая, и у меня на лице прыщик выскочил.
Твоя любящая жена Джулия Эллен".
Тень из-за двери никуда не делась. Джулия снова бухнулась на четвереньки, просунула записку в щель и наклонилась еще сильнее, чтобы видеть туфли Чесси. Он тоже встал на четвереньки, чтобы подобрать записку, заглянул под дверь, и их взгляды встретились.
- Я с тобой не разговариваю, но мою записку можешь прочитать, - заявила Джулия.
Чесси аккуратно развернул листок и прочел его вслух - собственно, только так он и умел читать. Потом сунулся носом под дверь, чтобы увидеть Джулию. Она была на прежнем месте, в той же позиции.
- Дорогая, я люблю тебя.
- Нет, не любишь, - Джулия еле сдерживала слезы. "Луиза может и расплакалась бы, но я до этого не унижусь", - гордо повторяла она про себя.
- Люблю. - Честер не знал, что еще сказать. Только и оставалось, что повторять: "я люблю тебя".
- Правда? - голос Джулии стал чуть живее.
- Ты же знаешь, что люблю, - умоляюще проговорил Чесси.
Джулия затаилась и ничего не ответила.
- Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю!
- Еще раз скажи, - Джулия начала посмеиваться.
- Я люблю тебя.
Они расхохотались вдвоем - головы на полу, задницы в воздухе - по обе стороны от разделявшей их двери.
- И часто вы так развлекаетесь?
- Я... - Чесси вскочил.
Джулия за дверью все еще хихикала. Кора, исключительно из желания поразвлечься, медленно опустилась на пол и заглянула в щель.
- Попалась! - пропела Кора, как в детской игре.
- Мама?! - Джулию чуть удар не хватил.
Чесси попытался открыть дверь, но она была заперта.
- Дорогая, открой дверь!
- Не могу! Умираю со смеху!
Еще не поднявшаяся с пола Кора пропела одну из любимых детских песенок Джулии.
"Жизнь - лотерея, верь или нет
Жизнь - лотерея, грош за билет!"
Джулия пропела вместе с ней последнюю строчку, встала и отперла дверь. Чесси обнял жену изо всех сил. Кора только головой покачала и рассмеялась.
- Дома есть кто? - позвала снизу Луиза, открывая входную дверь. Вслед за ней в дом быстро вошли Перли и дети.
- Мы здесь, наверху, в прятки играем! - отозвалась Кора.
- Эй, Луиза, ты в игре! Считай до двадцати, а мы будем убегать и прятаться!
Мери и Мейзи восприняли ее слова всерьез и с визгом понеслись прятаться в погребе.
- Спускайтесь! Врата ада разверзлись! - велела Луиза.
