– Какой другой? – Итальянка говорила с сильным акцентом, он с трудом понимал ее английский.
– На Сицилии не один аэропорт, сеньор. Скажите, куда вам нужно, и мы посмотрим, какой ближайший.
Марк достал листок с адресом.
– О! Кастеллузо! У меня тетя живет в Кастоначчи, это недалеко оттуда. Зачем вам Палермо? Вам нужно лететь в Трапани! Потом по шоссе до Кастоначчи, свернете к заливу Кофано, а там будет поворот на Кастеллузо!
Марк виновато улыбнулся и развел руками: она так тараторила, что он ничего не понял. Тогда девушка написала ему маршрут на бумажке, продала два билета до Трапани и пальцем показала, в какую сторону идти на посадку. Заглянув в билет и убедившись, что до самолета еще полтора часа, Марк потащил Лану в кафе и принялся пичкать всякими вкусностями, потому что последние несколько дней она почти ничего не ела.
Вскоре они летели в Трапани. В Интернете они заранее нашли адрес виллы, на которой жил князь. Взяли в аренду машину, купили карту и долго шарили по ней в поисках нужного городка. Наконец нашли, проложили маршрут в соответствии с указаниями девушки из аэропорта – и тронулись в путь.
Настя пришла в маленький городок, а может, это была большая деревня: двух-трехэтажные белые и серые дома под черепичными крышами, ставни на окнах, солнечный свет, заливавший город, – и темные провалы узеньких улочек. На указателе она прочла название – Кастеллузо. Слово показалось смешным, и девочка хихикнула, а потом застыла, удивленная развевающимся над одним из зданий флагом. Флаг был красно-желтым, в центре его Настя разглядела изображение, странное до невероятности. Голова женщины с пышными волосами и колосьями пшеницы, а из головы вырастали три ноги. Девочка перевела взгляд на дом, над которым развевался флаг. Старое здание серого камня с тяжелой, огромной парадной дверью. Скорее, даже не дверью, а воротами – массивными, с металлическими накладками, а в них прорезана дверь в рост человека. На каменном портике над воротами скульптор вырезал то же изображение женщины. Настя вгляделась внимательнее и моргнула. То же, да не то: выражение лица женщины, приветливое на флаге, сменилось на жестокое, когда ее изваяли в камне. А волосы… Это были змеи! Начитанная девочка сообразила, что перед ней – горгона Медуза. Три ноги окружали голову, образуя, должно быть, символ колеса. Настя взглянула в незрячие глаза каменной маски, и ей стало страшно. Она попятилась и нырнула в одну из темных улочек, потому Джипо, подъехавший к зданию местной мэрии, чтобы оговорить день предстоящей свадьбы, не заметил девчонку.
Настя двинулась дальше, но силы ее были на исходе. Она увидела столики на улице у входа в кафе – простенькие, пластиковые, и рядом – стулья. Зонтиков здесь не было, но имелся полосатый козырек-маркиза, который давал тень. Девочка рухнула на стул. Из магазинчика показалась крупная женщина в черном платке и черном же платье. От нее крепко пахло потом. Она что-то спросила, но Настя покачала головой и, мобилизовав свой английский, сказала:
– Hello. Water, please.
Женщина изумленно всплеснула руками и опять разразилась длинной тирадой на итальянском. Настя, которая давно допила воду и буквально умирала от жажды, почувствовала, как глаза наполняются слезами. Женщина замолчала, ушла в магазинчик и скоро вернулась с бутылкой воды. Настя жадно присосалась к горлышку и не увидела, как женщина взяла телефон и принялась куда-то звонить.
Девочка напилась, умылась в туалете и снова стала соображать. Она понимала, что мама и Марк скоро будут здесь, ну, самое позднее – к вечеру. Однако хорошо было бы зарядить мобильник, потому что иначе они ее просто не найдут. Она достала из сумки телефон, долго шарила в недрах торбочки и в результате поняла, что зарядка осталась в чемодане. А чемодан, соответственно, улетел с обрыва вместе с Вадимом.
Только тут девочка поняла, что человек, сидевший за рулем машины, человек, который был ее фактическим отцом, умер. Плечи ее затряслись, Настя горько зарыдала, уронив голову на стол.
Старый князь нервничал. По его подсчетам, гости уже должны были прибыть, но дорога, ведущая к вилле, по-прежнему была пуста, к тому же ему никто не звонил. Он набрал номер Настиного мобильника, но тот был отключен. Старик волновался, хотя и понимал, что позволить себе этого не может. Восемьдесят лет – не шутки.
И вот, наконец, послышался шум мотора. Он вышел из кабинета, даже не взглянув в окно, прошел ко входу. Но Лина уже открывала дверь и пропускала в прохладный холл двух карабинеров. Увидев князя, они смутились, переглянулись, и наконец тот, который был постарше, толстый Марко, сказал:
– Синьор эччеленца, к вам ехали гости…
– Да, – произнес князь. На самом деле губы его шевельнулись, но слово не получилось. В ноздри старику ударил запах гари, которым пропиталась форма полицейских.
– Синьор, нам жаль…
Мужчина смотрел на старика, который ждал продолжения, видел, что тот бледен, но кто-то должен был сказать… Толстый Марко еще раз вздохнул и, опустив глаза, выговорил-таки:
– Их машина сорвалась с обрыва. Водитель не вписался в поворот у деревни. Эччеленца знает, какая там крутая дорога…
Толстый Марко был добрым человеком, он не любил сообщать плохие вести и никак не мог взглянуть на старика, а потому не видел, как рухнул старый князь. Его напарник, таращившийся на эччеленца во все глаза, успел подхватить старика, и тот не разбил голову о каменные плитки пола.
Лина, темной тенью маячившая в дверях, позвала Николо, который сидел в кухне, прислушиваясь к происходящему. Тот прибежал и с помощью карабинеров отнес князя в спальню. Вызвали врача. Доктор приехал быстро, сделал укол и, покачивая головой, сказал, что надо бы в больницу, но синьор не хочет…
Николо пожал плечами:
– Он взрослый человек. Не хочет, значит, будем ухаживать за ним дома. Мы позаботимся об отце.
Врач решил все же побыть рядом с больным еще некоторое время, опасаясь оставлять старика в таком состоянии. Николо не возражал, и они прошли в кухню, чтобы выпить стаканчик холодного белого вина. Там уже сидели карабинеры, в красках расписывали испуганной Лине, как сгорела машина, от удара мотор старой рухляди вывалился и взорвался отдельно, а потому удалось по бумагам опознать погибшего. Иначе они еще долго разбирались бы, кто он, а так, если русский, точно к князю, его здесь все знают, а больше не к кому, туристы в эти места не заезжают.
Настя клялась себе, что если когда-нибудь увидит папу с мамой, то есть маму с Марком, то будет хорошей девочкой и начнет изучать иностранные языки вплотную. Она даже плакать перестала, пытаясь объяснить молодому полицейскому, кто она и куда ей надо попасть. Полицейский, весьма вероятно, тоже клялся в душе засесть за английский, потому что его скудного словарного запаса никак не хватало, чтобы понять, откуда в их деревеньке, удаленной от туристических путей и дорог, взялась русская девочка.
