***
Вновь я сидела над гусем в знаменитой вкусными блюдами таверне. В этот раз ела – просто чтобы был повод молчать. Чигару уминал обед с аппетитом: ему надо было восстановить силы после побоища и лечения.
Посетители, сначала удивлённо на нас глазевшие сквозь плетёные перегородки и пытавшиеся подслушать, вернулись к своим тарелкам, обсуждению турнира и личных дел.
Я почти уже поверила, что мы обойдёмся формальной встречей, но, расправившись с мясом и овощами, Чигару вытер руки о полотенце и, облокотившись на стол, переплёл пальцы.
Под его взглядом кусок не лез в горло, и я опустила вилку:
– Что-то случилось?
– Просто любуюсь, – мягко улыбнулся Чигару.
Помедлив, я решила его игнорировать и насадила на вилку кусочек печёной моркови.
Вот только у Чигару явно были другие планы:
– Ты обиделась на то, что я сразу не согласился на тебе жениться?
– Я бастард, вы – принц, – хмуро напомнила я. – Вы не можете на мне жениться.
Он, качнув головой, упёрся подбородком в сцепленные пальцы, сквозь прищур рассматривал меня несколько мгновений. И вдруг выдал:
– Вообще-то – могу.
Я как раз жевала печёную морковку, и от такого заявления она пошла не в то горло. Закашлявшись, жмурясь от проступивших слёз, я отчаянно пыталась унять жжение в горле, но почти не могла сосредоточиться. Я не подавилась, но кашель раздирал горло. И когда Чигару сунул в руку кубок, я просто стала пить. Судорожные глотки и жжение не сразу позволили понять, что напиток хмельной.
Чигару пытался всучить мне второй кубок, но я замахала рукой и отвернулась, утирая слёзы. Отдышавшись, я села ровно и поставила пустой кубок на стол.
С соседних, отделённых плетёными перегородками столиков, нас пытались рассмотреть, но вряд ли видели многое.
Чигару передвинул стул ближе ко мне. Я ещё приходила в себя, а он оставил расстояние в полметра, так что я не стала протестовать при стольких свидетелях, хотя это и было неприятно: их предположения о моих отношениях с Чигару, то, что приходилось поддерживать слухи.
– Не думал, что мои слова произведут такое впечатление, – Чигару вытащил из-за пояса белый кружевной платок и попытался промокнуть мои глаза, но я отняла платок и позаботилась о себе сама:
– Просто неизгладимое впечатление.
– Оставь себе, – отмахнулся Чигару от попытки вернуть платок.
Я посмотрела ему в глаза и спросила:
– Зачем вы это делаете?
– Что?
– Лжёте, вводите в заблуждение. Вы не можете на мне жениться.
– Потому что я принц?
– И поэтому тоже.
Воровато оглядевшись, Чигару придвинулся ближе и положил руку на спинку моего стула. Эта близость была уже за гранью приличия, но…
– Я не знаю, что ты обо мне слышала, – Чигару попробовал дотронуться до выбившейся пряди моих волос, но я отклонилась, и он опустил руку. – Только моё положение как принца довольно шатко.
– Если я не ошибаюсь, – прошептала в ответ, – престол Моресы так же, как и в Унии, зависит от того, чьё право признает тотем рода. А тотем рода, за редким исключением, признаёт по старшинству.
– Если долго отсутствовать на земле рода, этого можно избежать. Я с четырнадцати лет не был на родине.
Я чуть повернула голову, и наши лица оказались слишком близко.
– Поэтому вы не возвращаетесь? – я отодвинулась, насколько позволяла спинка стула, но рука Чигару лежала на ней, и он запустил пальцы мне в волосы. Пришлось выпрямиться. – Надеетесь, что тотем рода вас забудет?
Очень задумчиво Чигару смотрел на меня и кивнул:
– Да. И пока я не возвращаюсь домой, мне позволяют использовать доходы от материнского наследства. Я смогу полностью распоряжаться им, если так и останусь принцем. От рода моей матери остался только я, после выбора следующего главы рода отца, если не стану им, я смогу захватить тотем рода матери и возродить семью.
– Но это не отменяет того, что я бастард.
– Ты плохо слушала, – вздохнул Чигару и снова безуспешно попытался поправить прядь моих волос. – Отцу нужно, чтобы я не претендовал на трон. Мне простят любую жену. Простолюдинка даже лучше. А если ты так стесняешься своего происхождения, можно сделать поддельные записи о браке твоей матери с каким-нибудь мелким аристократом и даже наследство тебе организовать. Поверь, Эйна, золотом можно многое исправить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я знала, что купить можно многое. Но Чигару так спокойно говорил об этом, так небрежно. То, из-за чего я столько лет переживала, из-за чего меня считали… да всякое обо мне говорили, а сейчас это всё низводится до пустяка, который можно, «если я так стесняюсь» решить деньгами.
Просто… взять и купить мне законное рождение. Сделать меня такой, как большинство жителей страны – такой, как все.
Это ошеломило. Ломало представления о жизни.
Всё можно было изменить.
Просто взять – и изменить.
– Тогда почему вы выглядели так, словно… – я тяжело сглотнула, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, – почему вы так посмотрели на меня, словно вам даже в голову не приходило узаконить отношения, словно сама мысль об этом вам претит.
– Ну, Венанция заговорила об этом, чтобы унизить и уколоть тебя. Я, конечно, могу плевать на её недовольство и спорить, но не стоило дразнить её ещё больше. Хватит с неё турнира. Ты просто представь, какое у неё было бы лицо, если бы я согласился!
Но я подумала о том, какое лицо было бы у Кайдена. И тут же тряхнула головой, прогоняя эту мысль. Как и мысль о том, что Кайден за меня вступился, не позволил оскорблять даже для пользы дела.
– К тому же, – Чигару пристально посмотрел мне в глаза. – Я уверен, что ты бы не согласилась. А я не хочу получить отказ.
Прозвучало неожиданно и несколько удивительно, и я заметила:
– Если вы не хотите получить отказ, то не надо и думать в эту сторону.
– А я считаю иначе: если я не хочу получить отказ, надо сделать всё возможное, чтобы к моменту вопроса исключить всякую возможность отказа.
– В смысле?
– Разбудить чувства, – Чигару опять мягко улыбнулся. – Это же очевидно.
Глава 34. Свидания
Определённая логика в его словах была. Чигару с его обширным любовным опытом разбирался в пробуждении чувств, но нужно ли это мне?
– Не отказывайся, – попросил Чигару. – Дай мне шанс.
Я заставила себя присмотреться: симпатичный, даже красивый. Сильный и способен защитить. Способен обеспечить. Но… пиратствовал. И бабник.
– В конце концов, – заметил Чигару, – от попытки попробовать ты ничего не теряешь.
И это тоже вполне разумный аргумент. Но такой рациональный подход мне не нравился, и в самом Чигару было что-то чуждое. Я не хотела ввязываться в его семейные проблемы. Но… возможно, согласиться сейчас – более простой вариант: в будущем Чигару не сможет предъявить мне, что я даже не попыталась его узнать.
– Хорошо, – неохотно кивнула я. – Давайте попробуем. Только, пожалуйста, не надо впечатлять меня травмами других людей. Я целительница, мне подобное не по душе.
Чигару чуть отклонился и провёл пальцами по своим красным волосам.
– Вы против моего дальнейшего участия в турнире? – уточнил он.
– Да.
– Но Кайден при тебе убил своего брата по отцу, и тебя это не отвратило. – Он с интересом вглядывался в моё лицо.
– Кайден защищал нас, а не хвастался своими умениями, – глухо обозначила я.
– Ладно, хорошо, – покивал Чигару.
– И ещё я хотела расспросить вас о пиратстве.
– Я этим больше не занимаюсь, – уверил Чигару. – И тогда был просто матросом: жертв не выбирал, лишь сражался за свою жизнь во время абордажа. Поверьте, те, кого мы грабили, не сохранили бы нам жизни, даже если бы мы бросили оружие.
– Зачем вы вообще стали этим заниматься?
Неопределённо пожав плечами и по выражению моего лица поняв, что такой ответ меня не устраивает, Чигару почесал висок:
– Не знаю. В Моресе быть пиратом не зазорно, особенно пиратом, который не попадается. У нас даже благородные не брезгуют рейдами. Так почему бы и нет?
