фыркнула Лиз.
— Тебе не нравится, Дуг? — спросила Дайана.
Кинг несколько секунд обдумывал ответ. Наконец он осторожно сказал. — Ничего, это выглядит довольно симпатично.
— О господи, это выглядит довольно симпатично! — передразнила Лиз. — Последний раз я слышала это на торжественном вечере в средней школе. От футболиста по имени Лео Раскин. Помнишь его, Дайана?
— Нет, я знаю очень мало футболистов.
— На мне была блуза с разрезом до… — Лиз остановилась, потом прижала ладонь почти к самому желудку. — По крайней мере, до этого места! Фактически я была голая, можешь мне поверить. Удивительно, как меня не исключили из колледжа. Я спросила Лео, какого он мнения о моем наряде, и он ответил: «Ничего, выглядит довольно симпатично».
— А что тут плохого? — спросил Кинг.
— Это выглядит довольно симпатично? — сказала Лиз. — Черт возьми, даже футболист должен знать, какое местоимение употребить, говоря о женщине. — Она быстро посмотрела на часы. — Мне нужно уходить. Я обещала моему великому человеку вернуться к четырем.
— Вы уже опоздали, — сказал Камерон. — Давайте одну на дорожку.
— Вообще бы не стоило, — сказала Лиз, кокетливо улыбнувшись ему.
— Две лимонных корочки?
— Ну и память у этого парня! Он знает, что я не могу устоять перед таким коктейлем.
Лиз и Камерон переглянулись. Дайана с Кингом не обратили ни малейшего внимания на эти маневры. Кстати зазвонил телефон, Дайана сняла трубку.
— Алло? — произнесла она.
— Говорите с Бостоном, — . сказал оператор.
— Спасибо. Пожалуйста, одну минуту. — Она передала трубку Кингу. — Ты вызывал Бостон, Дуг?
— Да, — ответил он, беря трубку у нее из рук.
Камерон поднял голову от коктейля мартини, который он смешивал. — Бостон?
— Алло? — сказал Кинг.
— Бостон на проводе, сэр. Одну минуту, пожалуйста. — После долгого молчания, оператор сказал. — Ваш номер на проводе, сэр.
— Алло? — раздался голос в трубке. — Алло?
— Это вы, Хенли? — спросил Кинг.
— Да, Дуг, как дела?
— Хорошо. А у вас?
— Как мы и ожидали, Дуг.
— Прекрасно. Слушайте, мы должны быстро закругляться с этим делом.
— Когда?
— Сегодня, — сказал Кинг.
— Почему? Что-нибудь не так?
— Мы только что откровенно обменялись мнениями с приятелями, — сказал Кинг, — и они не будут долго ждать. Как там с нашим человеком?
— Он все еще настаивает на пятидесяти процентах, Дуг.
— Как? Почему?
— Ну, как сказать, он чувствует… — начал Хенли.
— Черт с ним. Ладно. Эти пятьдесят процентов так же важны для меня, как и все остальное, поэтому соглашайтесь. Обязательно доведите все до конца, Хенли!
— Я стараюсь как могу, Дуг, ио как…
— Меня не волнует, как вы это сделаете. Вы должны! Пойдите к нему, поплачьте у него на плече, подержите за руку, ложитесь с иим в постель, но получите, что нам надо!
— Да, но на это понадобится время, — сказал Хенли.
— Сколько? ’
— Ну… по правде говоря, не знаю. Думаю, что смогу увидеться с ним прямо сейчас.
— Давайте. И позвоните мне сразу же, как только поговорите с ним. Я буду ждать. И послушайте, Хенли, я думаю, вы предъявите счет, и я буду действовать соответственно. Поэтому постарайтесь не подвести меня. Поняли?
— Я постараюсь.
— Не просто старайтесь, Хенли. Вы должны добиться успеха. Буду ждать вашего звонка. — Повесив трубку, Кинг повернулся к Камерону. — Пит, ты отправишься в Бостон.
— В Бостон? — спросил Камерон, передавая мартини Лиз.
— Вот счастливчик! — воскликнула она. — Я прямо обожаю Сколлей-сквер!
— Ты поедешь в Бостон с большим жирным чеком, — сказал Кинг. — Передашь этот чек Хенли, и мы заключим чертовски крупную сделку, самую большую за всю мою жизнь.
— Если в этом участвует ваш адвокат, то она наверняка крупная, — согласился Камерон. — А в чем там дело, Дуг?
— Не сглазь, — сказал Кинг, улыбаясь. — Я ничего не скажу, пока все не будет улажено. В свое время я тебе все расскажу, но только тогда, когда буду уверен на сто процентов. Хорошо? А пока что иди к телефону и выясни, какие есть рейсы на Бостон. Звони по телефону на втором этаже. Эту линию я хочу оставить для разговора с Хенли.
— Понятно, Дуг, — сказал Камерон и пошел к лестнице. Потом он остановился и, повернувшись к Лиз, сказал. — Вы не уйдете, не попрощавшись, верно?
Лиз, посмотрев на него из-за бокала с мартини, ответила. — Дорогой Пит, я никогда не тороплюсь прощаться.
Камерон улыбнулся и пошел вверх по лестнице. Кинг, громко хлопнув в ладоши, заходил по комнате.
— Да, эти коршуны будут удивлены! Они думают, что кружат над падалью! Посмотрим, какую гримасу они скорчат, когда мертвец вскочит и ухватит их зубами! Просить меня объединиться с ними, можешь себе представить, Дайана?
— Простите, мистер Кинг, — сказал человек, тихо стоявший у двери комнаты.
Ему было не больше тридцати пяти лет, но на первый взгляд он выглядел гораздо старше. Может быть, потому, что стоял сгорбившись. Форма шофера, которая была на нем, как это ни странно, делала его еще более приниженным. Его имя было Чарлз Рейнолдс, но все в доме Кинга называли его просто Рейнолдс, а если человека всегда называют только по фамилии, то это уж последнее дело. Во всем облике Рейнолдса явственно ощущалась слабость. Казалось: дотронься до него и коснешься чего-то липучего и бесформенного. И вместе с тем, глядя на него, каждый чувствовал какую-то грустную жалость. Даже если не знать, что еще года не прошло, как у него умерла жена, и что он вместе с сыном живет в тесных комнатках над гаражом Кинга. За-ним он ухаживает неумело, как мужчина, не имеющий навыка в обращении с детьми, — даже если не знать этого — все равно вы его жалели, чувствуя, что перед вами один из людей, не нашедших себе места в этом мире.
— В чем дело, Рейнолдс? — спросил Кинг.
— Простите, сэр, я не хотел вам мешать.
— Вы не помешали, — возразил Кинг. Голос его звучал грубовато. Несмотря на то, что Кинг хорошо относился к Рейнолдсу, он не терпел слабости, хотя именно слабость была силой этого человека.
— Я только хотел узнать, сэр… не у вас ли мой сын… не у вас ли Джефф, сэр?
— Это относится к компетенции миссис Кинг, — сказал Кинг.
— Он наверху с Бобби, Рейнолдс.
— А, спасибо. Я надеюсь, что не побеспокою вас, мадам, но становится холодно, и я подумал, что, если он выйдет поиграть, ему бы надо надеть пальто.
Дайана посмотрела на пальто, которое Рейнолдс держал в руках, оценивающим взглядом матери. — Я думаю, это пальто слишком теплое, Рейнолдс. Я уже дала ему один из свитеров Бобби.
Рейнолдс посмотрел на пальто, словно увидел его впервые. — А…— он робко улыбнулся. — Благодарю вас, мадам. Я никогда не умею
