На миг он показался усталым.
– Вот почему Ассамблея нервничает из-за вашего появления. Люди и в лучшие времена относились к провидцам с подозрением. А сейчас, больше чем когда-либо, нам нужно быть уверенными, что Остров в безопасности.
– Мы с Кипом для вас не угроза.
– Я уже сказал, что не думаю так про тебя.
– А Кип? Ты ему не доверяешь?
Он пожал плечами.
– Я о нем ничего не знаю. Да он и сам о себе ничего не знает.
– Это не его вина.
– Верно, но какая мне от него польза?
– Вот как ты расцениваешь людей? Полезен или бесполезен?
Он не стал этого отрицать, как, наверняка, стали бы делать другие.
– Я так расцениваю вообще всё. Это моя обязанность.
– А что думаешь ты сам, безотносительно к твоим обязанностям? Как человек, а не как правитель?
Он засмеялся.
– Может, где-то и есть такое место, где я мог бы отставить обязанности и быть самим собой. А сейчас не знаю.
– Но ты сам этого хотел, ты выбрал уехать сюда, чтобы стать лидером.
– Я просто знал, что справлюсь с этим делом лучше других. И опять-таки я оказался прав. – Он положил локти на колени и опустил голову вперед, позволяя солнцу греть затылок. – Ну а после того, как я понял это, вряд ли у меня остался выбор.
Какое-то время мы сидели молча. Я так привыкла быть наедине с Кипом, что думала, как это могло бы показаться странным – так часто проводить время с Пайпером. Когда бы мы ни находились вместе, я всегда остро чувствовала напряжение между нами по поводу умалчивания имени моего близнеца. Это неловкое молчание возникало среди всех наших разговоров. Эта тайна была точно кратер Острова: всё строилось вокруг нее. Однако когда мы избегали этой темы, напряжение спадало. Его улыбка грела, а властный взгляд внушал чувство защищенности. Но сейчас, сидя здесь, под лучами ласкового солнца, я напомнила себе о Заке, моей мрачной тайне, моем близнеце. А еще о мертвом предшественнике Пайпера и о ножах, что блестели на его ремне. Он повернулся ко мне.
– А вот ты у нас провидец. А есть ли такое место на земле, где будешь только ты, без своих видений?
– Это не обязанности и не выбор. Быть провидцем – это не то, что ты делаешь сам, по своей воле. Это то, кем я являюсь.
– Может, то же самое и в моем случае. Заботиться об Острове.
– А будь у тебя выбор – ты бы поступил так же?
– А ты бы выбрала быть провидцем?
Я ему не ответила.
* * *
В комнате, где мы жили, кровати стояли раздельно, но я забиралась к Кипу, и мы беседовали ночью.
– Сегодня он снова меня спрашивал о моих видениях, что я видела об Острове до того, как приехала сюда. О Заке он не спрашивал, по крайней мере, не напрямую.
– Но это не значит, что он не пытается это выяснить. Сама знаешь. Он прекрасно понимает, что мы не всё ему рассказали.
– Ты думаешь, если бы он не доверял нам, то нам дали бы ключи от крепости и позволили свободно разгуливать по Острову?
– Почему нет? Это прекрасный способ следить за нами, – ответил Кип. – Это место прямо-таки кишит его стражниками.
Мне вспомнились слова Пайпера утром, на террасе: «Мне сказали, что ты здесь».
Кип продолжил:
– К тому же, ручаюсь жизнью, если мы хотя бы приблизимся к какой-нибудь лодке, то сразу поймем, что не так уж и много у нас свободы. Ему нравится, что ты у него под боком – проще вызвать для своих маленьких допросов.
– Едва ли это можно назвать допросами. Мы просто беседуем. Он тоже мне многое рассказывает. Если бы он не доверял нам, то посадил бы куда-нибудь в темницу.
– По крайней мере, нас тогда бы не использовали. – Кип дотянулся до кувшина с вином, что стоял на столе, а я подала кружки, которые он наполнил. – Ну и что же он тебе рассказывал?
– Да всякое об Острове. Ну и о ситуации на материке тоже.
– Что-нибудь, чего ты еще не знала из своих видений?
– Многое. В любом случае, с моими видениями всё не так – я тебе уже говорила. Я вижу всё расплывчато. Это не похоже на обычное повествование.
Я отхлебнула вина, затем слизнула с верхней губы красную полоску.
– Он собирается выяснить всё насчет Зака. Он, должно быть, знает, что твой близнец – важная шишка. Кто еще имел бы доступ в Камеры Сохранения?
– Знаю. Но и таких сотни, а может, и больше, кто мог бы им быть. Он не знает точно, кто Зак и чем занимается, – я сделала паузу. – Даже я не знаю этого.
– Ну хорошо. Но как долго ты собираешься скрывать это от Пайпера? Он все равно это выяснит. Члены Совета работают под разными именами, но он это вычислит. Он далеко не глуп.
– Большую часть времени ты пытался меня убедить, что Пайпер – тупой головорез.
– Не смешивай всё в кучу, Касс. Я могу недолюбливать его, но это не значит, что считаю его глупцом. Он собирается это выяснить, если уже не выяснил. Рано или поздно он поймет, что за всем этим стоит твой близнец. За тем, что он сделал со мной и с другими в резервуарах. И что тогда?
– Ты хочешь, чтобы я рассказала Пайперу, что я – близнец Зака, и позволила ему избавиться от нас обоих? Тебе станет от этого лучше после всего, что случилось с тобой?
– Я даже не знаю, что со мной случилось, – он понял, что кричит и перешел на шепот. – Я просто не хочу, чтобы Пайпер тебя этим прижал. Они воспользуются тобой, чтобы добраться до Зака. Ты сама это знаешь.
– Я этого не знаю, и ты этого не можешь знать наверняка.
– Тогда почему ты ему не скажешь?
Я откинулась к стене, глядя на свои ноги, свисающие с края кровати. Он прислонился к стене рядом, но не касаясь меня. Я повернулась и взглянула на него.
– Ты не устал вечно не доверять людям?
– Не в том дело, доверяю я Пайперу или нет, – вымолвил он. – Зак – твой близнец, и это твое решение. Я просто за тебя волнуюсь. Тебе всегда хочется верить в лучшее в людях. Но посмотри, что сделал Зак, даже после того, как твоя мама предупредила тебя.
– Если бы я не доверяла Заку и не оказалась в Камерах Сохранения, я бы никогда не нашла резервуары и не освободила бы тебя.
Он засмеялся.
– Только ты можешь рассматривать четыре года в камере как оправдание своего доверчивого отношения.
Он взял мою руку. Я притянула наши сцепленные руки ближе к себе и медленно поцеловала каждый его палец.
– И что ты собираешься делать? – спросил он.
– Не знаю. У меня чувство, что это вообще от меня не зависит, – вздохнула я. – Я думаю, ты прав насчет Пайпера. Не в том, что ему нельзя доверять, а в том, что он действительно умен.
Глава 20
На следующий день Пайпер прислал за нами обоими.
– Самое время, – проворчал Кип, но при этом казался весьма довольным, что его не оставили одного.
Был ранний полдень, и в зале Ассамблеи толпился народ. Стражники входили и выходили, иногда делали доклад перед членами Ассамблеи, собравшимися вокруг помоста с пустым креслом. Как часто бывало, Пайпер стоял в стороне от основной группы. Он увлеченно разговаривал с Саймоном, одним из своих советников в Ассамблее. Тот выглядел в два раза старше Пайпера. Его волосы на висках уже посеребрила седина. Третья рука покоилась под правой рукой, недаром о нем говорили, как о бесстрашном бойце. В нем сквозила та же живость, что и в Пайпере. Не раз, когда меня вызывали, я находила их увлеченными беседой. Всякий раз пожилой человек, не робея, отстаивал свою точку зрения. Я думала, что потому-то Пайпер и предпочитал компанию Саймона остальным, чересчур уж почтительным, членам Ассамблеи. Пару раз я наблюдала, как между ними разгорался пылкий спор. Оба энергично жестикулировали и перебивали друг друга, склонившись над картами и бумагами, но расставались вполне полюбовно. Саймон собирал свои бумаги и, вежливо кивнув мне, уходил.
На этот раз Саймон отошел в сторону, и Пайпер проводил нас к столу у витражного окна в дальней стороне зала, где нас не могли подслушать. Он плеснул каждому из нас по бокалу вина и предложил присесть.
– Вы проявили такое терпение… все эти вызовы и расспросы… – начал он. – И я, и Ассамблея не стали бы вас беспокоить, не будь это дело столь важным.
– Видимо, не настолько оно важное, чтобы меня тоже беспокоили, – вставил Кип, но Пайпер пропустил его слова мимо ушей.
– Кое-что изменилось. Сведения, что вы принесли, оказались для нас новостью, но они подтверждают то, что мы и сами уже наблюдали. Новые настроения и веяния, исходящие от Совета. Это началось после засухи, когда люди от голода и отчаяния ополчились друг против друга, и Совет использовал ситуацию, сыграв на чувствах враждебности к Омегам. С тех пор положение Омег неуклонно становилось хуже, но последние годы стали совсем критичными. Налоги взлетели, но есть и другие реформы, проведенные Воительницей. Поселения Омег изгоняют с плодородных земель или из районов Альф. Омег, проживших на востоке лет по пять, шесть, а то и дольше, отсылают в отдаленные поселения как младенцев. Участились налеты на поселения, урожаи крадут или сжигают. Всё это похоже на часть единого плана, конечная цель которого – поместить Омег в приюты. Конечно, я уже об этом говорил Касс.
