Наша дивизия введена в бой с рубежа реки Инстер только 20 января. Пилькаллен, захваченный в первые дни, был пройден, а вновь введенные части устремились на юго-запад...
Через два дня узнаем о взятии Инстербурга и о поспешном бегстве немцев из Гумбиннена, оказавшемся в тылу нашей армии. 23 января левый сосед дивизии завязал бой за Велау.
Теперь мы редко видели огневиков. Огневые взводы существовали независимо от командира батареи. Они следовали со старшим офицером батареи, оставляя комбату роль стрелка и корректировщика. Он двигался с пехотой и выполнял задачи переднего края. Он не всегда знал положение ОП, не имел точных координат, и только приблизительность района позволяла ему назначать исходные данные. Поймав простым глазом или биноклем разрыв своего снаряда,, пристрелкой определял ОП. Данные пристрелки с поправками на метеоусловия давали топографическое положение батареи. Расходовалось чуть больше снарядов, но исключалось несколько этапов подготовительной работы.
23 января вечером мы остановились на северном берегу реки Прегель. Командиры пятой и шестой батарей получили задачу от комдива раньше, а меня он задержал:
- Твоя работа сегодня особая - пойдешь с батальоном пехоты. Пехота переходит реку Прегель, захватывает фольварк Редерсбрух и удерживает его до подхода главных сил. Связь по радио с батареей и со мной. Готовность через 30 минут.
Вопреки моим ожиданиям немецкие траншеи на южном берегу реки никем не охранялись - мы не встретили там никого. Батальон бесшумно прошел траншеи, приблизился к фольварку, окружил и вошел в него. Там нас не ждали.
Пожилая хозяйка лет 65-ти, еще энергичная женщина, зажгла керосиновую лампу (электричество не действовало), предоставила обширную комнату и большой стол русским.
Над картой склонились командир батальона и его помощники. Радисты устроились рядом. Я воспользовался светом, чтобы сориентироваться и подготовить данные для первых выстрелов.
Батальон занял круговую оборону.
Рядом проходил проселок, соединявший фольварк с Велау и Патерсвальде на востоке, а на западе, выходя на шоссе, - с Фришенау. Железная и шоссейная дороги на склонах к реке были нами пройдены и не просматривались. Для связи немцы использовали проселок, на котором видны свежие следы транспорта. Мы контролировали несколько дорог, идущих из Велау и Патерсвальде на запад.
К северному торцу дома под углом буквой "Г" примыкал сарай, между домом и сараем оставался проход. На стыке, в 15-20 метрах от прохода, оказалась выемка, яма, где я устроился со своими управленцами.
Ночь, а пристрелка необходима. Управляя по радио, одним орудием я нащупал проселок в сторону Велау и записал там неподвижный заградительный огонь (НЗО). Затем перенес огонь на другую сторону фольварка, ограждаясь с двух сторон от возможных атак противника.
Мы с радистом ушли в избу - на улице холодно. Связь поддерживается непрерывно, штыревая антенна рации раскрыта. В избе отогреваемся, наблюдаем за действиями пехотного штаба.
Привели пленного немецкого солдата в белом халате. Он ранен в живот, а насколько серьезно - не видно под халатом. Немца сняли с вездехода, направлявшегося из Велау на запад. Водитель убит, а его попутчик сидит с нами рядом. Его допрашивают. Он отвечает на все вопросы майора Жукова через переводчика, говорит о нумерации и численности обороняющихся здесь частей. Он не запирается, и видно, как страдает от раны, с трудом удерживаясь на деревянном табурете. Его пакет будет изучен позднее.
Мне любопытно, как легко выкладывает немец сведения, составляющие военную тайну, не придавая им значения.
Допрос окончен. Его сведения нужны командиру батальона заранее, хотя еще ничего не началось. Он прикидывает, каким станет бой, как сложится "представление".
Немецкий штаб не дождался прибытия вездехода и не получил пакет. Там подняли тревогу и приказали атаковать фольварк.
Атака началась со стороны Велау.
- Давай сюда, комбат, - приказал Жуков. Моя батарея - "Волга" открывала огонь из всех орудий. Вместе с ней огонь пулеметчиков батальона положил немцев на землю. Последовала контратака и дружное "ура" наших, обративших врага в бегство. Человек пять взято в плен. Этих людей разместили в яме рядом с моими управленцами.
Соседство неприятное. Но пленным солдатам давно надоело воевать.
Последовала атака с запада - батарея снова включилась в работу.
Долговязый немец высунулся из ямы и энергично грозил кулаком атакующим.
- Вот еще помощник нашелся. Зетц! - прикрикнул я на него. Тот испуганно сполз вниз.
Атака была отбита.
Жуков был рядом и наблюдал за работой.
- Теперь атаку можем ждать отсюда, - сказал он и показал на север.
По северному полю я пристрелялся дивизионом. По дороге из Велау наползало серое пятно. Бронированная машина. После нескольких выстрелов "Волги" снаряд бьет по броне. Машина остановилась.
Жуков доволен, я это чувствую, не глядя на него.
- Хорошо, комбат. Нужна справка за цель?
- Не надо.
К нему подходят. Он отдает распоряжения:
- Дорогу на Фришенау заминировать.
- Пэтээровцев и САУ - в сторону леса.
- Сорокапяткам бить только наверняка.
- Закрепиться всем: не к теще на блины пришли.
Потом отбивались с двух сторон: с востока и запада одновременно. Немцы, должно быть, договорились. Зазвучал весь дивизион, а батальон ощетинился. Немецкая батарея открыла огонь по нам. Снаряды рвались на территории фольварка, какие-то угодили в дом и сарай, разбросали черепицу на их крышах. Теперь укрыться можно только в наспех отрытых щелях, постройки опаснее. Назначив необходимое число снарядов, мы отсиживались в ячейках.
Враг не прошел, он уткнулся в землю.
Сидеть в окружении и отбиваться от наседающего врага - необходимая и осознанная задача. Других задач Жуков не ставил. Залезть в землю и устоять - теперь это стало для нас главным.
Стрелковые полки на северном берегу отрезаны от нас - их атаки последуют, но скоро ли?
Наступил полдень. Не вылезая из ячеек, мы следим за противником. У него перерыв - обед.
Мы тоже грызем сухари, доставая их из вещмешков, из полевых сумок.
С неба, окрашенного в желтовато-серый цвет, падает колючая крупа. Но видимость лучше, чем утром. У леса вспыхивают и затихают стычки, они обстановку не меняют.
Открытое поле на севере просматривается не на всю глубину, мы видим пространство метров на 300 перед собой. Траншеи не видны.
Нас обстреляли немецкие артиллеристы, а потом началась атака с севера, поддержанная двумя танками. Танки остановились перед нами и в упор били по пятнам на земле: по сараю, по торцу кирпичного дома фольварка. Стропила на сарае рушатся, крыша оседает кособоко, неуверенно, от торца дома поднимаются дым и кирпичная пыль. Немецкие танки рушат немецкие постройки, не нанося существенного урона нам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
