К ним присоединилась Аманда.
— Прекрасная проповедь, Энн, — сказала она, сияя.
— Спасибо. — Мэтер смотрела на Аманду с искренней признательностью.
— Энн была моей няней, Уэверли. Тогда, давным-давно.
— Аманда была мне как дочь, — добавила Мэтер. Любовь, связывающая их, была очевидна. Было ясно, что Мэтер очень важно, что Аманда думает о ней.
— Уэверли, — сказала Аманда, держа Мэтер за руки, — ты знала, что Энн начинала как школьный учитель? Она учила меня и Джошиа читать.
— У меня это не очень хорошо получалось, — улыбнулась Мэтер, качая головой.
— Разве? — Голос Аманды был удивленным. — А мне бы так хотелось попробовать себя в роли учителя. Если бы здесь были дети, конечно.
— Теперь они здесь есть, — сказала Уэверли. У нее возникла идея того, как они с Самантой могли бы общаться. — Аманда, почему бы вам не сделать школу для всех нас? Ну, или для самых старших — все равно.
Серые глаза Мэтер метнулись на Уэверли, и девочка угрожающе ей улыбнулась.
— Это отличная идея! — воскликнула Аманда.
— Вы будете прекрасным учителем, — сказала ей Уэверли.
— Я не уверена, что девочки к этому готовы, — возразила Мэтер, и Уэверли показалось, что на висках у нее выступил пот.
— Мне целыми днями нечем заняться, — сказала Уэверли и добавила: — И будет так здорово видеться с моими друзьями.
— Пожалуйста, разреши мне это, Энн! — взмолилась Аманда. — Я не могу круглые сутки рисовать! И это будет полезно девочкам.
Уэверли сохраняла невинное выражение лица, но яростный взгляд, который на нее бросила Мэтер, показал ей, что одурачить ее не удалось. Уэверли было все равно. Очевидно, что Мэтер хотела, чтобы Аманда считала ее праведным лидером, а не лукавым интриганом. Это давало Уэверли преимущество перед ней.
— Я над этим подумаю, — осторожно сказала Мэтер.
— О чем тут думать? — озадаченно спросила Аманда. — Это молодые девочки. Им нужно учиться.
— Тут есть и другие факторы.
Джошиа позвал Аманду присоединиться к беседе с хором, и она отошла, оставив Уэверли наедине с Мэтер.
— Эти люди действительно любят вас, — сказала Уэверли угрожающе и тихо. — Особенно Аманда.
— Мы семья, — ответила Мэтер с порозовевшими щеками.
— Но будут ли они по-прежнему вас любить, — спросила Уэверли, — если узнают обо всем, что вы сделали?
Мэтер изумленно посмотрела на нее.
Уэверли отвернулась и захромала прочь со сцены.
ШКОЛА
Все получилось как-то странно. Однажды утром Аманда разбудила Уэверли и дала ей рыжевато-коричневое платье, коричневые носки и вязаный берет. Этот наряд напоминал Уэверли фотографии девочек-скаутов из двадцатого века.
— Я не смогла отговорить их от формы, — извиняясь, пожала плечами Аманда.
Но Уэверли не волновало, насколько глупо она выглядит. Она просто хотела увидеть своих друзей.
Аманда была одета в такое же коричневое платье и коричневые гольфы, но вместо смешного берета на ней был черный шарф. Позавтракав коричневым рисом и бананами с медом, они вышли в гостиную. Аманда села лицом к девочке, сложив руки на уже выдающемся животике.
— Я думала, мы уходим, — сказала Уэверли.
— О да, мы уходим, — ответила она, улыбаясь.
Раздался стук в дверь — два коротких удара.
— Вот и они, — сказала Аманда, протягивая Уэверли трость.
За дверью стояли охранники, а за ними толпились старшие девочки с «Эмпиреи», все одетые в платья и береты. Голубые глаза Фелисити смотрели бессмысленно. Саманта сняла свой берет и комкала его в кулаке. Сара смотрела на Уэверли неподвижным взглядом.
— Готова к школе? — усмехаясь, спросил Уэверли охранник со шрамом.
Она проигнорировала его и захромала мимо девочек к Саманте и Саре.
— Привет. — Саманта наклонилась к Уэверли, собираясь что-то сказать, но ее остановил окрик охранника.
— Никаких побегов. Никаких отставаний. Никаких разговоров. — Охранник приставил палец к уху. — У меня слух касатки. Вам не удастся обмануть мою бдительность.
Уэверли смотрела в сторону, делая вид, что это ее не впечатлило.
— Раз, два, три, четыре! — закричал он, словно был заводилой в какой-то веселой игре. Девочки парами потянулись за ним. Уэверли надеялась, что оба охранника останутся впереди и она сможет поговорить с Сарой и Самантой, но один из них встал в конце. Она чувствовала спиной его взгляд, хромая вперед и опираясь на трость.
Они шли толпой по коридорам, огибая нижнюю часть корабля, пока не пришли к административному отсеку. Здесь не было иллюминаторов, воздух был спертым, а свет тусклым. Рядами были расставлены маленькие столы и стулья, такие же, как на «Эмпирее», за исключением того, что они были девственно чистые — ни надписей, ни царапин, вообще никаких признаков того, что ими когда-либо пользовались.
Охранник протянул Аманде листок бумаги, и ее плечи опустились, когда она посмотрела на него. Она бросила на охранника яростный взгляд, но, похоже, смирилась, когда объявила:
— Девочки, мы сделали план, кто где будет сидеть, чтобы мне было легче запомнить ваши имена! — Она показала всем девочкам стулья с их именами, и, когда все расселись, Уэверли оказалась в дальнем углу, Саманта — в первом ряду с другой стороны комнаты, а Сара — в центре группы. Они не могли повернуться друг к другу и были слишком далеко, чтобы перешептываться.
Аманда раздала всем книжки стихов, и они прочитали стихотворение поэта из далекого прошлого Северной Америки, которого звали Уолт Уитмен, и затем обсудили прочитанное. Большинство девочек молчали, погруженные в свои мысли, но некоторые, обрадовавшись тому, что они снова в классной комнате, поднимали руки и участвовали в обсуждении. Уэверли откинулась на спинку стула и наблюдала за охранниками в надежде на какой-нибудь удобный случай.
Мужчины меряли шагами комнату, держа пистолеты у груди. Уэверли заметила, что Аманда уже несколько раз взглянула на них, а в какой-то момент она даже прервала урок, чтобы попросить охранника не отвлекать учеников. Но охранник на это только нагло улыбнулся и продолжил расхаживать по комнате. Когда Саманта повернулась на стуле, чтобы посмотреть на Уэверли, охранник щелкнул ее пальцем по голове, и она отвернулась, выпрямив спину.
— Девочки, — сказала Аманда классу. Ее голос нервно дрожал. — Теперь, когда мы прочитали стихотворение Уитмена, я хочу дать вам двадцать минут на то, чтобы вы написали свои стихотворения. Я попрошу вас прочитать вслух то, что вы напишете, так что постарайтесь!
Некоторое время тишина нарушалась только поскрипыванием ручек о бумагу, но скоро, когда девочки закончили свои стихотворения, тут и там начали подниматься головы. Уэверли смотрела на охранников, пытаясь придумать, как незаметно передать сообщение Саманте. Но комната была маленькой, а охранники — бдительными. Уэверли представила, как она бьет по голове охранника со шрамом и вместе с остальными девочками убегает, чтобы захватить корабль. Она обхватила рукой деревянную ножку стула, представляя, что это дубинка. Она так крепко ее сжимала, что между ее кожей и деревом образовался слой пота.
— Ладно, — сказала Аманда. — Похоже, большинство из вас закончили. Кто-нибудь хочет прочитать нам написанное?
В воздух взметнулась рука. Это была Саманта. Уэверли насторожилась.
Саманта встала, склонившись над своим листочком. Голова ее была опущена, густая темная челка падала на глаза. Она метнула взгляд в сторону Уэверли, подняла брови и сказала:
— Никто не должен за мной записывать. — Ее голос прервался. — Мне это очень тяжело далось. Каждое следующее слово было пыткой.
Аманда засмеялась:
— Ты говоришь как настоящий поэт.
Саманта взглянула на Уэверли и быстро опустила глаза на ручку на ее столе.
Что она сказала? Никто не должен за мной записывать? Она хотела, чтобы Уэверли записала то, что она прочитает?
Уэверли взяла ручку. Саманта едва заметно кивнула. Охранник со шрамом встал за спиной Саманты, подозрительно за ней наблюдая.
Уэверли наклонилась к столу, записывая слова Саманты. В конце каждой строчки девочка делала паузу, поднимая глаза, чтобы удостовериться, что Уэверли за ней успевает.
Я свою обрела любовь, словно нож.Что будет со мной еще…Моя кровь любовью прольется.Страсть, служба Господня, станет души ловушкой.Ангелы мне тайком передали взгляды твои и слова.Ангелы, где летают они?Страшен ответ. Страшно завтра.
Саманта села обратно на свое место, ссутулившись над столом.
