Эти слова немного успокоили Чухнина, хотя он понимал, что рассказать о произошедшем он может разве что губернатору, президенту и министру обороны, но никак не общественности, тем более мировой. С другой стороны, огласки не избежать. Но огласка огласке рознь. Одно дело — просто поселок Заполярный, и совсем другое — секретный объект, ведь когда они причалят к норвежцам (тут Чухнин застонал, как от зубной боли), территория автоматически станет норвежской! Насильственного захвата территории нет, есть только дрейфующий участок суши. А суша, как известно, является частью государства, в пределах границ которого она находится. И этим государством будет Норвегия. И что он тогда будет делать? Кудахтать, как курица на насесте, отгоняя палкой любопытных норвежцев от колючей проволоки? Стоп. А почему палкой? Это же все равно что работать на бензоколонке и ездить на солярке. У меня ж в руках ракеты. А что, если попытаться ими шантажировать? Ну-ка, ну-ка, Павел Юрьевич, шевели мозгами. Точно. Скажем, что, если кто-то попытается проникнуть на объект, мы взорвем себя вместе с ядерными боеголовками. А вдруг не поверят? Придется взрывать. Нет, должны поверить! Как пить дать, поверят. Но ведь объект-то… СЕКРЕТНЫЙ! (Он снова застонал.) И я отвечаю за его секретность. А начав ими размахивать, как пещерный человек дубинкой, я всю секретность разрушу к едреной матери. А вдруг эти ракеты нарушают какую-нибудь там конвенцию или соглашение? Я же ничего не знаю. А главное, что делать сейчас? Может, скинуть эти ракеты к чертовой матери в море? Ага. Ядерные ракеты в море. За это точно никто по голове не погладит — ни Россия, ни Норвегия. Хотя как вариант. Надо обмозговать.
Чухнин достал дрожащей рукой папиросу и прикурил ее от сигареты Левицкого.
Собственно, вариантов было, что называется, кот наплакал. Во-первых, надо поставить в известность жителей Заполярного. Все-таки скрывать от них то, что они дрейфуют, плавно удаляясь от Родины, было бы неверно. Конечно, панику, если таковая возникнет, надо будет пресечь, но известить необходимо. Во-вторых, надо связаться с руководством — в конце концов, это их ракеты, пусть у них и болит голова. В-третьих. А что в-третьих?
Додумать Чухнин не успел, так как Караваев неожиданно предложил позвонить на материк.
«Бог с ним, с третьим пунктом, займемся первыми двумя», — подумал Чухнин и принял предложение Караваева.
После пяти минут каких-то неясных сигналов, гудков и шипения, они наконец прозвонились к губернатору Архангельской области.
— Приемная губернатора. Я вас слушаю, — произнес незнакомый мужской голос.
— Алло, — закричал Чухнин. — Кто это?
— Это приемная губернатора.
— А секретарша где? — немного растерявшись, спросил Чухнин, понимая, что в данной обстановке это не совсем, а может, и совсем неуместный вопрос.
— Ее нет. Что вас интересует?
— Я бы хотел поговорить с… эээ… Федором Георгиевичем.
— Простите, а по какому вопросу вы звоните?
— Передайте ему, что это Чухнин! Чухнин! Поселок Заполярный.
— А-а, Чухнин, Павел Юрьевич? — неожиданно потеплел голос на другом конце провода. — Здравствуй, здравствуй, дорогой. Рад тебя слышать.
Чухнин так удивился неожиданно панибратскому тону говорившего, что на секунду отстранил трубку от уха и растерянно посмотрел туда, откуда доносился незнакомый голос.
— А вы меня знаете? — неуверенно спросил Чухнин, вернув трубку к уху.
— Пока нет, но очень надеюсь познакомиться. Очень. Собеседник с таким нажимом произнес слово «очень», что сразу стало ясно, он знает все.
Требовать к телефону губернатора было бессмысленно — этот говоривший явно важнее всякого губернатора. Тем не менее Чухнин из вежливости спросил, куда подевался губернатор.
— Временно отстранен от должности, — уже не так дружелюбно произнес собеседник. — Так что, считайте, я его пока замещаю. И давайте к делу. Нас сейчас никто не слушает?
Чухнин скосил глаза на Левицкого и Караваева, которые в тот момент самозабвенно спорили о трансцендентных интегралах, и ответил:
— Никто.
— Надеюсь, мне не надо вам объяснять, кто я, кем прислан, что здесь делаю и почему замещаю губернатора.
Чухнин вообще-то с удовольствием послушал бы ответы на эти вопросы, но решил не лезть на рожон и испуганно сказал:
— Не надо.
— Славно. Надеюсь, вы также отдаете себе отчет в том, что находится на территории Заполярного.
— Отдаю.
— И понимаете, что это не может, не имеет права пропасть, стать известным прессе или попасть в чужие руки?
— Понимаю, — ответил Чухнин, также понимая, что последние два пункта неизбежны, как только они пересекут границу с Норвегией, если уже не пересекли.
— Тогда объясните, что у вас происходит.
Чухнин объяснил. Немного сбивчиво, но, как ему показалось, доходчиво и убедительно. Повисла неприятная пауза.
— И чья это была инициатива?
— В каком смысле? — растерялся Чухнин.
— Кто ответственный за откол поселка от территории России?
— Вы издеваетесь? Я же вам сказал, — явно наглея по мере отдаления от Родины, зло ответил Чухнин. — Феномен природы. Геофизический казус. Непроизвольный откол куска суши, а именно поселка Заполярный, от Северного острова архипелага Новая Земля.
— Природы, говорите? — хмыкнул собеседник, явно не поверив ни одному слову Чухнина. — И что вы собираетесь предпринять?
— Это-то я как раз собирался у вас спросить. Боюсь, что мы находимся в районе морской границы между Россией и Норвегией. И тут вся загвоздка. Очень важно, чтобы пограничники, хотя бы наши, не вздумали обстреливать или бомбить Заполярный с целью его остановки или уничтожения. Вы же понимаете, чем это грозит?
— То есть вы предлагаете приказать нашим пограничным войскам беспрепятственно пропустить вас на территорию Норвегии, то есть государства — члена НАТО?
— А вы что предлагаете? Устроить мировую войну? На другом конце трубки снова замолчали.
Чухнин с ужасом понял, что этот вариант не исключается. Он уже давно не надеялся на здравый смысл начальства. И теперь по молчанию в трубке почувствовал, что его саркастическая ремарка о начале мировой войны обдумывается как возможное развитие событий. «Они же ради секретности готовы шар земной с астрономической карты стереть, — подумал Чухнин. — Чего уж говорить о нас, бедных».
— Ладно, — раздался голос из трубки. — Наших постараемся поставить в известность.
— А норвежцев?
— С норвежцами сложнее. Бляха-муха! И дернул же вас черт отколоться! А главное, во время переписи населения!
— Это-то здесь при чем?
— Да ни при чем, конечно. Просто закрытые объекты переписываются отдельно. Так мы хотя бы успели вас переписать. А тут.
Чухнину показалось, что на другом конце провода с досадой махнули рукой. «Что у них там творится в головах? — с изумлением подумал Чухнин. — Что их больше волнует — перепись секретного объекта, жизнь людей или сохранность ракет? Сами ни хрена не знают, а туда же, в начальники лезут».
В этот момент Чухнина кто-то дернул за рукав. Это был Караваев.
— Павел Юрьевич! Слышите?
— Что? — спросил его Чухнин.
— Сирены пограничные вроде.
— Где? — испуганно озираясь, вскрикнул Чухнин и прислушался. Действительно, где-то вдалеке что-то тревожно гудело.
— Мать вашу! — завопил Чухнин. И снова приник к трубке. — Алло! Эй вы там! У меня тут, клепать-копать, наши пограничники на хвосте! Может, наконец, скажете, что делать?
— В тапки срать! — едко ответил голос в трубке. — Шутка.
— В гробу я видел вас с вашими тапками и шутками! — заорал Чухнин, теряя остатки терпения и вежливости. Он понимал, что при любом раскладе к награде его точно не представят. Разве что посмертно. Так что терять было нечего.
— Отставить панику! — рявкнула трубка. — Наш человек уже связывается с пограничниками. Надеюсь, успеем. Но.
Дальше Чухнин уже не слушал — бросив трубку, он выбежал из лаборатории, оставив за спиной замеревших от удивления Левицкого и Караваева. Которые, впрочем, тут же продолжили спор о трансцендентных интегралах, как будто кроме научных проблем в этом мире не существовало никаких других.
«Он надеется успеть. Ха! — думал, сбегая по лестнице, Чухнин. — Губернатора отстранили. За места свои трясутся, за очередную медальку! А у меня четыреста душ населения, и всех спасать надо!»
Выбежав на улицу, он первым делом услышал какой-то треск, доносившейся сверху. Треск перекрывал далекий вой сирены. Чухнин поднял голову и обнаружил военный вертолет, который явно шел на посадку. Единственным наиболее пригодным местом для этого на территории Заполярного была парковочная зона перед торговым центром — благо из-за малого количества машин у населения она была всегда пустой. Чухнин запрыгнул на снегоход и понесся в сторону парковки. Краем глаза он видел, как вертолет, снижаясь, плавно исчезает за трехэтажным зданием торгового центра. Он обогнул центр с левого крыла и вырулил на парковку. Первое, что он увидел — это собственно вертолет, который был похож на огромную неуклюжую птицу, приземлившуюся по ошибке в курятник — настолько нелепо он смотрелся на стоянке для машин.
