___
Моя квартира - на первом этаже, выходит окнами в сад, полный цветов; я вам сказал, что весна только что пожаловала сюда. Она - квартира, разумеется - с вместительным превосходным салоном для театральных представлений, она - моя квартира, опять же - включает еще прихожую, меньший салон, бильярдную залу, спальню для Муане и спальню для меня. Как видите, нам, кого ожидает степной бивак, устроили сладкую жизнь. Если не считать, что нас торопят с туалетом, потому что завтрак ждет, а с туалетом задержка. Вспомните, что первый завтрак опрокинулся на паркет К о к е р и л я, но граф подобен Антонию, у которого всегда жарилось разом восемь вепрей на вертеле в разных местах, чтобы всегда, когда захочется перехватить кусок между завтраком, обедом и ужином, жарево было под рукой. Несмотря на завтрак, посланный в Кронштадт, метрдотель и здесь, на всякий случай, держал завтрак наготове.
Я поспешил на зов с некоторым беспокойством: сейчас отведаю русской кухни, а ведь наслушался о ней довольно скверных рассказов. Сели за стол…
Вернемся позже к русской кухне, о которой много чего можно поведать не только в гастрономическом, но и в санитарном отношении.
Завтрак окончен, моим первым актом доброй воли было бежать на балкон салона, выходящий на Неву. И вот кое-что о том изумительном виде, что открывается с этого балкона; о том сначала, что видишь прямо перед собой.
Прямо перед балконом - набережная, от нее вниз на берег реки ведут две большие гранитные лестницы с 50-футовым флагштоком. На нем полощется гербовый флаг графа. Здесь его дебаркадер или, скорее, дебаркадер, на который ступила великая Екатерина, когда оказала честь князю Безбородко прибыть к нему на праздник, устроенный для нее. За дебаркадером, омывая его своими водами, - медленная Нева; она в 8-10 раз шире Сены в Париже у моста Искусств; река усеяна судами под полощущимися на ветру длинным красными вымпелами, что нагружены еловым строевым и дровяным лесом, идущим из центра России по внутренним каналам работы Петра Великого.
Эти суда никогда не возвращаются туда, откуда прибыли; построенные для доставки леса, они продаются вместе с лесом, разбираемые потом и сжигаемые как дрова. Сопроводители отсюда возвращаются посуху.
На другой стороне Невы, прямо против балкона, высится самое прекрасное из культовых сооружений Санкт-Петербурга: Смольный монастырь, ставший пансионом благородных девиц.
Обзору правой стороны мешает сооружение, заслоняющее горизонт. Центральная его часть подана в восточном стиле, а его главный купол в окружении четырех других, что меньше и ниже, усеян звездами. Еще четыре купола - в 500 шагах один от другого - расположены по четырем сторонам света и объединены крепостной стеной. За стеной - мало привлекательное, казарменного типа четырехугольное здание с 60-80 окнами через равные промежутки. Там живут благородные девицы, принятые в Смольный. Здание построено при Екатерине II итальянским скульптором Растрелли, чтобы служить кафедральным собором институту знатных вдов.
Влево от меня Нева изогнута дугой, она уходит - не в смысле течения - к Ладожскому озеру, что лежит в 80 верстах от Санкт-Петербурга. И будьте спокойны, дорогие читатели, мы не покинем Санкт-Петербурга без того, чтобы не сопроводить вас в экскурсии на Ладогу.
Кроме упомянутых, стоящих на якоре у берегов, чтобы не мешать движению, с предпочтением левого берега, вверх-вниз по реке идет под парусом множество других судов, и между ними от одного берега к другому снуют юркие, как рыбы, раскрашенные зеленым, желтым и красным бессчетные лодки - карикатуры на каики Константинополя.
В стороне двух колоколен, что высятся на нашем, то есть на правом берегу, постройки невысокие и без претензий. Напоминаем, что мы за городской чертой. Равнинная местность, где маловато движения, но роскошные зеленые массивы наполняют ее очарованием. В лье отсюда, примерно, обрывается излука Невы.
Против меня, на том берегу, левее Смольного монастыря возвышается Таврический дворец с приплюснутой ротондой, с огромным густолиственным парком, над которым, будто над темно-зеленым ковром поднят золотой купол Владимирского собора. Эта гранитная импровизация Потемкина вблизи, должно быть, производит эффект так себе, но издали, с приличного расстояния, когда детали не просматриваются, вся ее масса величественно вторгается в пейзаж. Таврический дворец - известный дар Потемкина вместе с великолепной мебелью, мраморными статуями, золотыми рыбками в прудах, золотой совой, что поворачивает голову и вращает глазами, золотым павлином, веером распускающим хвост, золотым поющим петухом (этих трех золотых птиц и золотое дерево мы увидим в Эрмитаже); дар Потемкина, повторяем, Екатерине II в честь победы над страной, имя которой носит этот дворец. Удивителен даже не размах подносителя даров, а надо сказать, что Потемкин, из года в год радующий свою повелительницу в январе корзиной свежей вишни стоимостью 10 тысяч рублей и приучивший Екатерину к подобным подаркам, удивителен прямо-таки религиозный стоицизм до последнего момента держать все это в тайне. Дворец с парком на четырех арпанах земли появился посреди ее столицы, а Екатерина ничего об этом не знала. Для нее он возник настолько внезапно, что тем вечером, когда министр пригласил императрицу на ночной праздник, устраиваемый в ее честь, и на месте известных ей болотистых прерий она увидела, вдруг, брызжущий светом, полный гармонии и весь украшенный глазурью из живых цветов дворец, то он, показалось ей, встал здесь по мановению фей. Мы позже вернемся к Потемкину и - добрая фортуна свела нас с 86-летней здравствующей ныне егo племянницей, на руках которой он умер, - позволим себе сообщить о нем некоторые данные, каких никогда не приводили историки.
Это отступление оторвало нас от панорамы, и мы спешим к ней вернуться.
В глубине, правее некуда, раскинулся до самого горизонта, теряясь из виду, Санкт-Петербург - необъятное беспорядочное нагромождение зданий, разделяемое рекой и вскинувшее шпиль Адмиралтейства, золотой купол Исаакия и звездчатые купола Измайловского кафедрала; все это четко обрисовано на фоне жемчужного неба, слегка тронутого голубым, что отменяет другие цвета, за исключением зеленого цвета крыш. Зеленый цвет - болезнь, которой страдают все петербуржуа [петербуржцы]. Как месье барон Жерар, автор В ъ е з д а Г е н р и х а IV в П а р и ж, который видел все в зеленом свете, так их архитекторы воcпринимают только зеленое. Назовем сразу истинную причину этой ереси в живописи. Петербуржуа [петербуржцы] в прежние времена не красили крыш зеленым, как теперь, будто бы в стремлении добраться до 53-го оттенка этого цвета – у природы, полагаю, их 53; но так как кровли были из черной жести и требовали окраски, им надлежало выбрать краситель, самый стойкий к снегу, дождю и льду. Дешевой и стойкой была черная краска. И вот, одно время, добрая половина крыш северной и восточной России оделась в траур. Император Николай нашел этот цвет скорбным и запретил красить крыши черным, сохранив эту привилегию за короной - для своих замков.
Вдоволь еще красной краски, цветом в кирпич и гармонирующей с деревьями и небом, да она слабовата, и любители красного вынуждены заново красить свои крыши каждые три года. А вот зеленая краска, содержащая мышьяк, служит семь лет, почти столько, сколько папа римский... Блаженные римляне рассказывают, что подсчитано: правление каждого папы - от св. Петра до Пия Девятого - длится в среднем около девяти лет; никто, кроме св. Петра, не правил 25 лет. С появлением каждого нового папы - бледного, злобного, хилого, рахитичного, с подагрой или разбитого параличом - которого славят и который почти всегда избран лишь потому, что состояние его здоровья подает надежду в скором времени унаследовать от него святой престол, говорят и такое: «Вот еще один, кто не дотянет до возраста св. Петра». Мой друг папа Григорий XVI не должен был вроде бы подтвердить общее пророчество, но остался, в конце концов, в привычных рамках - умер на 24 году своего правления.
Я все еще был на балконе и, конечно мог оставаться там еще долго, если бы меня только что не позвали на променад по парку. Парк я видел лишь из окон своей спальни, и впечатление о нем было неполным.
Выходя на ступени подъезда, видишь прямо перед собой липовую аллею шириной в 20 футов и протяженностью с километр. Это главная артерия парка. Справа и слева от нее, на цветочных клумбах, в гуще зелени, высятся на мраморных пьедесталах два бронзовых бюста вчетверо крупнее натуры - князя Безбородко и графа Кушелева, родоначальников фамилии Кушелевых-Безбородко.
Парк имеет в окружности более трех лье. В его ограде - река, коринфского стиля храм, в ротонде которого помещена колоссальная статуя Екатерины Второй в виде богини Цереры; статуя бронзовая: князь Безбородко не поскупился на металл; [еще в парке находятся] две деревни и 150-200 разрозненных домов с caдами. Не надо думать, что парк вмещает в себя две деревни и 150-200 домов, а ротонду нет; посеянная версия такой злонамеренности - результат неудачного построения моей фразы. Замок графа обслуживают 80 человек, от дворецкого до женщин на кухне для ч е р н о й р а б о т ы; делать черную работу означает - мыть посуду.
