— Чего это пионерам? Букреев, вон, в артиллерии служил. Двухсотмиллиметровые снаряды на руках таскал, без лебедки.
— Не увиливай, Душина. Я полон подозрений.
— Её зовут Вика Лишова. Факультетская этуаль и сердцеедка.
— Не делай равнодушное лицо! Я пока не знаю. Но узнаю, и ты ответишь.
— И как? — я разлил еще по одной. — И за что?
— Я уведу у тебя девушку! Лишова, говоришь?
— У меня целый институт клевых телок. За кого ты меня принимаешь?
— За везучего сукина сына!
Дальше мы еще выпили. И трепались о вещах совсем простых и приятных. По молчаливому уговору решив отложить сложности на завтра. Место оказалось уж больно хорошее.
А утром меня безжалостно разбудила Тамара. Никакого особого похмелья не было. Мы разошлись после десяти, и я принял душ, когда вернулся. А с утра еще и пробежался. С обязательным душем после. Но все равно несколько рассеян. Только этим можно объяснить, что я спалился перед группой, а значит, и перед всей страной.
После первой пары ко мне, задумчиво сидящему у окна, подошла комсорг потока. Я по-прежнему, глядя на неё, не могу избавится от мыслей самого фривольного толка. От этого наверное, и нес не думая.
— Андреев! Давай поговорим! — сказал она, прижимая к себе какую-то папку.
— Наташа! Предлагаешь начать с разговоров? Знаешь, что я с тобой сделаю, гадкая, развратная девчонка!
— Я не это имела в виду! — она стремительно и густо покраснела.
— Ага! Значит тогда я гадкий, похотливый мальчишка!
— Да нет же!
— Ну хорошо, Наташа! Мы с тобой оба мерзкие развратники!
— Что ты несешь, идиот?! — она вышла из себя и принялась лупить меня папкой по башке. — Что! Ты! Несешь! Придурок!!! — каждое слово она сопровождала ударом по моей голове. Помогло, кстати. Но я не успел замять ситуацию. Да и народ вокруг ржал так, что в аудиторию заглянули проходящие третьекурсники.
— Вот, — сказала Анисимова, доставая из папки какой-то лист бумаги. — Протокол собрания, где мы одобряем твою поездку в Финляндию. Отнеси в комитет комсомола. И отдай Ярославу.
На следующем занятии я просветил Овчинникову про Финляндию, чтоб сбить в массах ажиотаж. Заодно мы с Ленкой подробно обсудили, что и как она будет делать с заданием Проничевой. В этом институте очень всерьез относятся к учебе. Не то, что в Обнинске. Там жизнь гораздо больше напоминала мне анекдоты про студенчество. А здесь все учатся, и почти не прогуливают. Так что Овчинникова весьма толково и подробно рассказала мне свои действия.
А перед лекцией по политэкономии, я встал, взял свой рюкзак, прошел в другу часть аудитории и уселся рядом с Лишовой. Она фирменно задрала бровь:
— И что это?
— Виктория! Давай мириться! Извини меня. Я не хотел, чтоб твой парень переводился.
— Он не мой парень, Андреев.
— Это не важно. Давай заключим вечный мир, на время совместной работы? Ты не плюешься ядом. Я не ору дурниной. Тихо и спокойно помыкаем Овчинниковой? А?
Я протянул ей мизинец. Она подумала, кивнула и протянула мизинчик. Мы исполнили мирись-мирись, и больше не дерись.
А потом, на лекции, вдумчиво обговорили, что и как она будет писать.
— Понимаешь, Вик, переписать книжку не катит. Нужно личное отношение. Хочешь, напиши девочковое эссе о несчастном французском франке, что никак не может стать как все солидные валюты. Что-нибудь такое.
Она фыркнула и прищурилась:
— Я думаю написать о мерах по конвертации советского рубля. На этом примере и объяснить принцип плавающего курса, задачи ЦБ и руководства страны.
Это, конечно, она здорово придумала. Мелькнула мысль, что ни Суркову, ни мне, тут ничего не светит никогда. Потому что она круче нас вместе взятых. И, кажется, она увидела мое смятение. По крайне мере, снисходительно улыбнулась. Чтоб не выглядеть совсем уж лохом, откашлялся, и сказал:
— Там, у МВФ, есть набор необходимых условий для начала переговоров. Ну, бюджетный дефицит, объем денежной массы, законодательная база, долговая нагрузка… Я попробую найти.
Она кивнула, а тут и препод сердито на нас уставился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но после третьей пары разговор пошел уже вполне содержательный. Печатаем на пишмашинках, собираемся два раза в неделю, созваниваемся. Пошли в буфет, я угощаю. От буфета они обе отказались, и я пошел домой, мучимый комплексами. Если тут девчонки такие умные, что я здесь делаю?
Глава 43
Планируя ограбление криминальной инкассации, я испытывал серьезную неуверенность. Сам факт перевозки денег, у меня сомнений не вызывал. Об этом кто только не писал в нулевые. А вот историю с нападением на Костю под Чудовом, я слышал в частном порядке. Правда, от совершенно не знакомых друг с другом людей. И в деталях она разнилась незначительно. Но, вдруг пустышка? Или даты не совпадут?
Тем более, что я в субботу созванивался с мамой. Поболтали о разном. Уже в конце разговора, она сказала, что в четверг звонил Витька Воробей. Просил передать тебе, что он твой должник по жизни, и с него выпивка. Он там где-то какого-то маньяка с поличным поймал. Когда в отпуске был. В Ростове, что ли. Его теперь на учебу отправили, в Омск. И вроде бы наградить собираются. Говорил, по твоему совету, мол, отличился. Ты чего ему, Коль, насоветовал? Отшутился. То и насоветовал, не стесняться, а отличаться. А то только ноет, что нет карьеры.
Мы еще посплетничали про деревенских. И мама, в очередной раз сказала, что простит мне кого угодно, хоть рыжую. Но если, не дай бог, она услышит про Людку Киселеву… Мамуль! Ну, смотри как у нас хорошо складывается! Ты мне такая — где внуки? А я говорю, дык с Людкой — хоть завтра! И живу дальше с удовольствием, холостой, и без претензий. Вот не думай, сынок, что ремень отцовский далеко! Вот уже точно тебе конец!
Пробираясь с Сурковым, бегом, к заброшенным торфяным карьерам, я об этом и думал. Сдвинула ли поимка Чикатило что-нибудь в расписании мироздания? Или все останется как было? Повлияет ли она как-либо на мои планы? Заодно, размышлял о том, как будет весело, если убийства не прекратятся. То есть, то что Воробей взял его с поличным — понятно. Но вот один ли тогда маньяк там был? Или там бегал еще кто-то? А Витек-то каков!
Мы с Сурковым выехали в полчетвертого утра. Поехали по Киевскому шоссе на Лугу, потом свернули и проселочными и лесными дорогами двинули в сторону Московского шоссе. Оставили машину в лесу. Метрах в трехстах от проселочной дороги, в густом ельнике. Потом переоделись и, в темпе, добрались до Московской трассы. Хорошая новость — сейчас её можно не только пересечь, но и сделать это незаметно. Машины ходят с интервалом одна-две минуты.
Тут как раз рассвело, и мы осмотрели все в радиусе километров трех вокруг места. Метрах в двухстах от парковки обнаружили теплую компанию у костра. Как я и ожидал, но не говорил Суркову, это оказались самые настоящие грабители. Причем не абы какие, а вооруженные. У них было два обреза. Охотничьего ружья и винтовки, судя по виду — трехлинейки.
Пока мы их разглядывали в бинокль, от парковки-кармана раздался свист. И мы понаблюдали за их работой. Они вылезли на стоянку из кустов, к остановившемуся там Москвичу с новгородскими номерами. И ограбили водителя, что открыл капот, и что-то там подкручивал. Они, не рассусоливая, для острастки, выпалили у него над головой из обреза, положили мордой в землю, и отпинали. Забрали, как я понимаю, все что нашли, и, резво скрылись в лесу.
Налетчиков было, получается, пятеро. Наблюдателя, что вызвал, а потом следил за шухером, мы срисовали тоже быстро. Да и ушел он с ними. Пара уголовников, и трое деревенских крепышей. Тот, что наблюдатель, самый молодой. Мы с Серегой решили, что слепим их как щенков. Они прошли от нас метрах в десяти, и не заметили.
Несколько удивило, что они не постеснялись стрелять. С другой стороны, ближайший пост ГАИ — в Тосно или в Чудово. Пока они злодействовали, по дороге прошло три машины. Одна на Питер и две на Москву. Ограбленный мужик, судя по всему — пострадал не сильно. Когда мы уходили, он уже сидел в машине, и, похоже, пытался согреться.
