— Поднимайся, — крикнул Горулев, — не филонь!
— Раз, два, три, четыре... — считал хозяин бара, желая, чтобы неравный бой побыстрее закончился.
— Ты в порядке? — тормошил Бузуева Ковалев.
— Отстань, — отмахнулся от него Бузуев, вскакивая на ноги.
— Валька, врежь этому ублюдку! — вопила Люба Сильнова.
— Валентин, не дерись больше, пожалуйста! — упрашивал Ковалев. — Не надо!
Опять Горулев атаковал, и опять Бузуев грохнулся по весь рост. Он чувствовал, что еще пара таких ударов — и верзила выбьет из него дух.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь... — считал Ермократьев.
Внезапно дверь в пивбаре распахнулась от мощного удара. В проеме двери стоял Терпухин. Глаза его горели, а сам он был бледен. За руку он держал девочку лет четырнадцати-пятнадцати. Это была Светланка.
— Дьявол! — закричал Былинкин. — Это дьявол! Он был неживой!
Глаза у Терпухина сузились от гнева.
— Я н-не дьявол! Я и в самом деле только что из реанимации. И я с тобой, Былинкин, сукин сын, еще потолкую!
— Я чемпион! — крикнул Горулев, стоя над поверженным Бузуевым. — Я ему врезал как следует, не так ли?
Он полез через канат.
— Ты еще не выиграл, — поднявшийся Бузуев схватил гиганта за плечо.
Горулев попытался вырваться, но Бузуев перескочил через канат и набросился на него:
— Я убью тебя!
Горулев не ожидал атаки и упал под градом ударов.
Раздались крики, ругань. Солдаты, бывшие в баре, вооружились стульями. Через бар, разрезая воздух, пролетела бутылка и со звоном ударилась в стену.
— Прекратите, вы разнесете здесь все к чертовой матери! — закричал Ермократьев, бросаясь к прилавку, где был телефон.
Былинкин ударил стулом Бузуева, Любка Сильнова схватила пивную кружку и разбила ее о голову Былинкина. Тот охнул и обхватил руками голову.
Хозяин бара уже дозвонился до милиции.
— Всем не двигаться! — крикнул Терпухин, но прямо на него полетел стул, и он нырнул головой вниз, бросился к прилавку, ведя за собой Светланку. Ковалев, уклоняясь от летевших в него пивных кружек, подскочил к Бузуеву и заговорил:
— Уходим! Их тут в двадцать раз больше! Эта солдатня изуродует нас... Горулев их командир...
Ковалев увлек Бузуева в подсобное помещение, куда уже скрылся Терпухин с девочкой. Солдаты пробовали выбить дверь подсобки. Через минуту с улицы прибежала Люба Сильнова.
— Идемте со мной, — прошептала она. — Я выведу пас дворами.
Они выбежали во двор. Со стороны улицы доносились лязг и грохот. Солдаты яростно пинали ногами машину Ковалева.
— Ты посмотри, что делают! — потрясенно проговорил он.
— Да, мы попали в ужасный переплет, — сказал Терпухин. — Ас лейтенантом и его подпевалой разберемся другим способом. Главное — у меня есть свидетель.
— Да, да, пойдемте, — торопила их Сильнова. — Вот тут забор есть, перелезем и огородами выйдем к моему дому... Тише, не шумите, если они нас услышат, то устроят погоню...
Через полчаса приятели укрылись в доме Сильно- вой. Сидели без света, боясь, что кто-нибудь приведет ошалевших вояк на огонь.
— Дом у меня крепкий, каменный, — сказала Сильнова. — Если что, будем держать оборону.
— Ты в порядке, Юра? — спросил Ковалев. — Меня врачи не пускали к тебе...
— Да, я в порядке.
— Так что же случилось?
— Степан, если бы не эта девчушка, я бы истек кровью. Эти негодяи, Горулев и Былинкин, ударили меня заостренной арматуриной. Я потерял сознание... Они закопали меня в степи, да Светланка выкопала.
— Светланка? — глухо переспросил Ковалев.
— Да, вот эта девочка. Он позвала людей, и меня отвезли в больницу... А там я уже договорился с врачами, чтобы ко мне никого не пускали. Чтобы выждать время... Да и кровь здорово помогла, спасибо тебе.
Ковалев пристально смотрел на девочку.
— Где ты была?
— Я... — тихо прошептала та.
— Где ты была, я тебя спрашиваю! — вдруг крикнул Ковалев и со всего размаха влепил девочке пощечину.
Терпухин набросился на Ковалева.
— Степан, ты сдурел? Зачем ты ударил ее?
— Потому что она грязная стерва! Пошли домой! — рявкнул Ковалев на ребенка.
— Нет, я хочу остаться здесь, — захныкала девочка.
— Пойдем! — дергая Светланку за руку, кричал Ковалев.
— Отпусти меня! — продолжала хныкать Светланка. Вдруг она вырвалась и бросилась в другую комнату.
— Да что с тобой такое? — спросил Терпухин, обращаясь к Ковалеву.
— Ты прекрасно знаешь, что со мной.
— Я ничего не знаю! Послушай, Ковалев, я тебя уважаю, ты хороший человек, но почему ты без всякой на то причины ударил ее?
— Потому что она моя дочь, вот почему.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Терпухин переваривал услышанное. Наконец он проговорил:
— Все равно бить детей нельзя!
Ковалев поднялся, чтобы уйти.
— Подожди, не уходи. Ты мне сказал, что она была за Уралом, с матерью, потом ударилась в бега... Я поверил тебе, а ты солгал. Ты ее отверг!
— Тебе не кажется, что ты уже достаточно много сказал? — ответил уже более спокойно Ковалев. — Она же проститутка, малолетняя проститутка! Начала с седьмого класса. Что мы только ни делали с женой! И в погреб сажали, и голодом морили, так еще хуже...
Из другой комнаты вернулась Сильнова и сообщила, что у Светланки истерика.
— Твоя беда в том, — сказал Терпухин, — что ты неграмотный мужик. Девочке нужна коррекция поведения. Я вытащил ее из лап Горулева, определил в специнтернат. Ей там хорошо. Там опытные психологи, священник, такие же, как она, девочки. Светланка отпросилась на пару дней, чтобы поблагодарить меня! А ты, старый дурак, ударил ее...
— Знаешь, Юра, не нужны мне твои нравоучения!
— Ну и убирайся! И больше никогда не обращайся ко мне.
— Я уйду. Обещаю тебе, что я больше никогда не вернусь.
Ковалев ушел, хлопнув дверью. Терпухин и Бузуев прошли в другую комнату. Светланка лежала на кровати, а Сильнова хлопотала возле нее.
— Когда я была маленькая, — вдруг произнесла Светланка, — отец часто возил меня на Черное море. Там было здорово! Каждый раз, когда я находила красивые камешки, я радовалась этому весь день. Папа меня очень сильно любил. И нельзя его винить в том, что произошло. Если бы не война... А потом мама бросила его...
— Бросила?
— Да, если бы не это, все было бы по-другому.
— Неужели? — прошептал Терпухин. — Я должен что-нибудь сделать. Надо вернуть его...
Терпухин догнал Ковалева далеко в степи.
— Степан, я хочу поговорить с тобой.
— Мы уже обо всем поговорили.
— Нам надо посоветоваться...
— Да, мне ничего не остается, как советоваться с тобой.
— Ковалев, надо вместе искать выход, — Юрий взял товарища за плечо.
— Отстань! Это ты во всем виноват, — вдруг повысил голос Ковалев. — Если бы я не ввязался в эти чертовы драки, я бы не встретил Светланку.
— Значит, ты меня винишь в случившемся? — Терпухин шел рядом с Ковалевым. — И считаешь дочь пропащей? Ты забываешь о ее возрасте. Это пройдет. Ведь не считаешь же ты Сильнову пропащей?
— Она тоже шлюха! Вообще-то ее заставили заняться проституцией. Если бы не эта чертова война...
— Ковалев, Светланка сказала, что бросит все, если вы будете жить вместе. Поверь мне, поверь Сильновой, ни одной женщине не нравится быть проституткой!
— Она хочет прекратить заниматься этим? Я думаю, надо дать ей шанс, — Ковалев остановился.
— Я тоже так думаю. Когда ты сможешь забрать ее?
— Когда она захочет. Это и от тебя зависит, — Ковалев зашагал быстрее.
— Не уходи, Ковалев, — Терпухин остановился, — ты что, забыл, что ты сказал только что? Другую женщину ты бы простил, а собственную дочь не можешь?
Сзади послышался шум. Приятелей догоняли Бузуев и Люба Сильнова. Далеко позади брела Светланка.
Ковалев, не оглядываясь, быстро шел прочь.
— Если ты такой упрямый, так и оставайся таким до конца дней своих, — в сердцах бросил Терпухин.
— Папа!.. — зарыдала Светланка.
Ковалев не остановился.
Терпухин стал успокаивать девочку, но она вырвалась и побежала в ночную степь. Заплакала и Сильнова.
— Да хватит вам! — рассердился Терпухин. — Сырость тут развели! Услышат солдаты...
— Да, слезами горю не пособишь, — сказал Бузуев.
Вдали раздался топот ног, и Светланка вскрикнула.
—Кто там? — насторожился Терпухин.
— Отпустите меня! — до них донесся сдавленный крик девочки.
— Это солдаты! — прошептала Сильнова. Показание!» темные фигуры. Их было много — пять, десять, пятнадцать черных фигур на фоне звездного неба. Они шли но степи, растянувшись цепью.
Беги за Ковалевым, — сказал Терпухин Сильновой, — а если они повернут к нам, я остановлю их. Бузуев, марш к Светланке...
