— Не мог бы, — возразил Дима. — Они сюда только вчера перебрались. До этого мы в гостинице жили. В «Кемпински».
Он с беспокойством взглянул на Карлссона. Но тролль не обращал внимания на мелочи. Он изучал местность.
— Не боись, зомбак! — подбодрил Тэма-Диму Хьюки. — Два раза не умирать!
Однако по тому, как гном судорожно тискал рукоять топорика, было ясно, что сам он — не на пике храбрости.
— Может, я внизу постою, — предложил он. — Вдруг кто убегать через окно будет?
— Ведьмы? Убегать? — Двалин хрюкнул, что, видимо, означало смешок. — Да ты случайно штанишки не намочил, коротышка?
— Не дождетесь! — Хьюки закинул топор на плечо и полез вперед, но был сдвинут обратно лапой Двалина.
— Помирать — в очередь!
Тем временем могучий тролль припустил вверх по лестнице так стремительно и бесшумно, что Двалин, шедший вторым, отстал от него на целый пролет.
Однако у двери в квартиру Карлссон остановился. И принюхался.
— Ну? — засопел ему в ухо Двалин.
— Ведьмы здесь, — еле слышно произнес тролль. — Брата не чую… Ну и вонь от этих сидских мощей!
— Огром завоняло! — сообщила сестрам Кайре, стоящая непосредственно у двери. — И еще чем-то знакомым… Не один пришел наш огр! Дружков прихватил!
— Людишек? — брезгливо спросила Лиадан, поглаживая загривок Хищника.
— Нет… Похоже, что дварфов…
— Гномов? — изумилась Майра. — Эти-то откуда?
— Да не всё ли равно, — пропела Лиадан. — Вот уж кто нам не опасен, так это домистифицированные дварфы с топориками.
— А еще с ними — наш беглец… — приникнув к замочной скважине, поведала Кайре. — Явился не развалился! А ты переживала! Дверь укрепить? — Из узкой ладони брюнетки проклюнулся светло-зеленый побег…
— Зачем? — ласково улыбнулась Лиадан. — Разве мы не ждали гостей?
— Сделаю-ка я на всякий случай ловушку, что-то мне неспокойно… — пробормотала Майра, проводя ладонями над ковром. Длинный ворс ковра зашевелился… Отчетливо запахло плесенью…
— Кайре, — сказала Лиадан. — Отошла бы ты от двери, не то…
— …Ну-ка я — топориком? — предложил Двалин. — Поглядим, чего стоит добрая гномья секира против человеческого железа…
— Петли срубите, — велел Карлссон. — Здесь и здесь…
Гэндальф выдвинулся вперед, оттеснив более мелкого Хьюки.
— Einn… tveir… prír!
Два топора мощно врезались в железный каркас двери — и практически одновременно, сильно толкнувшись от противоположной стены, массивный тролль ударил плечом.
Дверь вынес не хуже пластита.
Кайре успела отпрыгнуть, но все же недостаточно быстро. Железная дверь рухнула ей на ноги, краем. Ведьма с визгом опрокинулась и забилась на полу, не в силах подняться — ей перебило голени. Приготовленное Кайре колдовство бесполезно рассеялось в воздухе.
Влетевший следом тролль промчался прямо по Кайре и врезался в творящую заклинание Майру. Ту снесло с ног, словно кеглю в боулинге, но оживший ворс ковра успел вцепиться в ноги троллю, и Карлссон, не удержав равновесия, упал на четвереньки, и его руки тут же оплели «шерстяные» ростки.
— Жри его! — скомандовала отлипшая от стены Майра, и тролль-Хищник прыгнул на собственного брата. Карлссон невероятным усилием оторвал руки от ковра и успел перехватить Хищника в воздухе… Зубы молочного брата защелкали в нескольких сантиметрах от лица Охотника. Длинные паучьи лапы Хищника обхватили Карлссонову шею, вздувшуюся от напряжения…
Гномы ворвались в квартиру следом за троллем. Двалин мимоходом махнул топором — и голова корчившейся на полу Кайре отделилась от шеи. Но крови не было — только драгоценное ожерелье распалось на покатившиеся по полу самоцветы.
И тотчас прекрасное женское тело превратилось в иссушенный торс, больше всего напоминающий мумию, а вытянутые вверх в безуспешной попытке защититься руки — в перевитые черными мышцами и жилами плети, заканчивающиеся птичьими лапами с кривыми острыми когтями…
Двалин этого уже не увидел, потому что промчался дальше. Превращение успел заметить Гэндальф, который высоким прыжком перемахнул через дверь и через принявшую истинный облик Кайре…
…И угодил прямо в заколдованный ковер!
Ковер не преминул воспользоваться моментом и ухватил гнома за ботинки. Гэндальф полетел головой вперед, и вырвавшийся из его руки топор врезался обухом в грудь Лиадан. Но ведьма даже не дрогнула.
Две ледяные стрелы сорвались с ее рук. Первая ударила в центр широченной груди Двалина и превратила его в неподвижное изваяние. Вторая была нацелена в Хьюки, но тот сумел извернуться, и заклинание лишь чиркнуло его по предплечью. Этого чирка хватила, чтобы топор вылетел из парализованной руки. Гном завертелся волчком, сокрушая мебель…
— Нет, сестра! — Лиадан перехватила в воздухе посланное Майрой заклинание и развеяла его. — Я сама! — И пояснила: — Три замороженных дварфа будут отлично смотреться у меня в гостиной. Но чтобы они простояли хотя бы пару веков, нужно препарировать их очень аккуратно… Вот так! — Оживший оптоволоконный кабель змеей метнулся в Хьюки, опутал его и вздернул к потолку, уцепившись за крюк люстры, где Хьюки и завис, будто муха в паутинном коконе.
Тем временем ворс ковра не менее качественно упаковал Гэндальфа.
На свободе остался один Карлссон. Но и его свобода выглядела очень условно. Ноги его были зафиксированы ковром, а руки заняты удерживанием Хищника.
Ведьмы с явным удовольствием понаблюдали за их единоборством, потом на сцене появился еще один персонаж — Тэм.
— А-а-а… Конструкт! Ты отлично справился с задачей! Молодец! А теперь пойди и собери то, что осталось от сестры Кайре. И горе тебе, если потеряется хоть один камешек или косточка! Уж Кайре заставит тебя об этом пожалеть, можешь не сомневаться! Ну что, сестренка? Помирим братцев?
— Да. — Майра поглядела на замерших в предельном напряжении троллей. — Как-то они скучно сражаются. Пора…
— По беспределу! Ответите!
Сестры воззрились на покачивающуюся фигуру на верхней ступени лестницы.
Гоша! Пьяный до полной невменяемости.
Сестры переглянулись. Майра досадливо пожала плечами. Небрежно слепила заклинание и…
Автомат Гоша выдернул из-за спины. Он был пьян в зюзю, но рефлексы не подкачали. Струя свинца перечеркнула великолепное тело Майры… И с ним произошло то же, что и с лишенной головы Кайре…
— Ах ты падаль! — взревел Гоша, узрев стремительное превращение красотки в копченую мумию. Трудно сказать, что именно происходило в проспиртованном мозгу Гоши, но вместо того, чтобы перевести огонь на уцелевшую эльфийку, он зачем-то всадил еще полрожка в принявшую истинный облик колдунью…
…И с изумлением узрел, как его оружие осыпается рыжей чешуей ржавчины.
Появление пьяного стрелка изумило Лиадан. До сих пор ведьмы обращали на проспиртованного обитателя квартиры не больше внимания, чем на кошку. Кошка же, палящая из автомата в людей, — зрелище не совсем обычное. Тем не менее ничего катастрофического не произошло. Тела сестер можно было восстановить. Более того, возрождение Майры даже не требовало внешнего вмешательства: ее ожерелье не пострадало, так что восстановление мощей и обретение ими правильного облика произошло бы максимум за пару часов. С Кайре дело обстояло чуточку сложнее, но Лиадан, безусловно, справилась бы… Главное — расчистить поле боя от посторонних субъектов. Щелчок тонких пальцев (по крайней мере, такими они представлялись тем, кто не мог видеть сквозь чары ши) — и Гоша деревянной куклой валится навзничь… Что, впрочем, спасает его от куда более неприятного падения с лестницы. Затем…
А затем оказалось, что за десятилетия мирной жизни Лиадан утратила понимание боевых приоритетов. Ничем иным не объяснить то, что она истратила целую секунду на вывод из игры наименее опасного ее участника. Ни и еще тем, что всё это время она воспринимала Тэма как собственную игрушку, конструкт…
Нет, Тэм не попытался атаковать ведьму-ши. Он знал, что она одним щелчком отправит его в окончательное небытие. Тэм поступил иначе. Он встал на ковер…
И ковер, только что исправно стреноживший тролля и гнома, проигнорировал конструкта, собранного из генетического материала ши и вдобавок не совсем живого…
Пальцы Тэма скользнули за ухо Хищника, зарылись в шерсть и выдернули из нее магический росток. Росток Майры никогда не дался бы чужому, но Тэм был своим: точно такая же магия поддерживала в конструкте жизненные, вернее, псевдожизненные процессы.
Полсекунды — и живая ниточка, удерживающая сознание Хищника вдали от тела, оборвалась…
Лиадан закричала. Это был не вопль ужаса, но боевой клич, способный бросить живое существо в пучину неконтролируемого ужаса.
Хищник не испугался. Но у него был очень чувствительный слух, и тролль опоздал лишь на долю секунды. Уши его закрылись, когда жуткая боль уже достигла мозга…
