— Красивая сказка, — кивнула Кирина.
— И страшная, — добавил Лернэ. — Ведь Мать задумывала своих детей бессмертными и не создала места, куда бы они могли отправиться после смерти. И потому в религии гарпий нет ни рая, ни ада, ни загробной жизни. Смерть для них означает конец. Возможно, еще и поэтому они так трепетно относятся к жизням друг друга. Аёрнцы никогда не воевали между собой. Солинарийцы не ходили вырезать юрийцев, потому что те носят плащи другого цвета, а димитрийцы не нападали на минорийцев, чтобы отобрать их сирин. У гарпий нет никакого военного опыта. Само слово «война» пришло в высокий аёрнский из Общего языка. А раз у них не было битв, значит, нет и оружия. По крайней мере, такого, какое позволило бы им тягаться с Касиосом в случае нужды.
— А такая нужда может возникнуть?
Лернэ пожал плечами.
— Я историк и лингвист, а не политик. О таких вещах лучше спросить Алконоста и Бастета. Или Церсея.
Кирина притихла, раздумывая над услышанным. Она никогда не интересовалась политикой, считая ее чем-то неимоверно далеким, чем-то, что порой вторгается в ее жизнь новым вздорным законом, который в Лимбе никто и не вздумает соблюдать. Она отмахивалась от нее, как от назойливой мухи, погруженная в более насущные заботы. Конфликты инопланетных метрополий не волновали ее и теперь. Однако разговор Алконоста с Бастетом в очередной раз подтвердил осведомленность Линды Реон.
Прокручивая в голове недомолвки Линды, Кирина всякий раз мысленно возвращалась к Церсею. Блондинка сказала, что считает его подозрительным лишь потому, что ей ничего о нем не известно. Кирина ловила любое упоминание о Капитане и вслушивалась во все разговоры о нем. Однако пришельцы за исключением Бастета относились к Церсею с симпатией, и сама землянка не сумела разглядеть в нем ничего опасного кроме полуметровых рогов.
Лернэ заметил беспокойство Кирины и истолковал его на свой лад.
— Не забивай себе голову, — посоветовал он. — Я обожаю историю именно за то, что она уже свершилась и осталась на бумаге. А политика напоминает мне выгребную яму. Запустив в нее руки, глупо надеяться не замараться в дерьме. К счастью, в отличие от Алконоста и Бастета мы в этих играх лишь мелкие пешки. Наш удел прост: уповать на мудрость сенатов, советов, партий и правительств.
Кирине не понравились его слова.
— А что, если они недостаточно мудры?
— Тогда остается надеяться, что в твой век не народится Баязет Кровавый, а капитаном твоего корабля не окажется Феникс из Метеор, — хмыкнул пришелец. — Про их свершения интересно читать, а жить с ними в одну эпоху — как правило, тяжело и горько. Но покуда их нет, у простых смертных есть все шансы прожить тихую непримечательную жизнь и никогда не попасть на страницы истории.
Глава 17. Сироты
— Я думаю подать документы в колледж, — сообщил Бруно, пряча покрасневший от холода нос в куций воротник. Сигарета в его руке почти дотлела, а он сделал всего пару затяжек. — Хочу получить нормальную профессию.
— Это… просто чудесно, Бруно, — проговорила Кирина, не веря своим ушам. — На кого ты хочешь выучиться?
Они шли по аллее, и брат пинал ботинком камешки и сухие ветки. Парень помялся, искоса поглядывая на сестру.
— Хочу поступить на летчика, — наконец произнес он и быстро добавил, словно боясь, что Кирина возьмется его отговаривать, — по тестам там достаточно набрать проходной балл, а он не высокий. Главное, пройти медицинскую комиссию, а со здоровьем у меня проблем нет.
Кирина и не думала возражать.
— Я уверенна, что у тебя получится.
Брат улыбнулся.
— Селена тоже так считает, — поймав удивленный взгляд сестры, он смущенно пояснил, — мы болтали с ней на днях. Она сказала, что профессия летчика очень уважаема, и, если я захочу, то смогу пойти учиться дальше, чтобы стать космическим пилотом, ведь скоро Земле их потребуется много… — Бруно насупился и замолчал, поняв, что наболтал лишнего. — Но это так, к слову. Сперва нужно поступить.
— А Айзек знает? — осторожно уточнила Кирина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пока нет. Скажу ему, когда соберу все документы.
— Думаешь, он позволит тебе учиться?
— Я и не собираюсь спрашивать его разрешения, — буркнул брат, отшвырнув догоревший окурок. — Не хочу просидеть всю жизнь в Лимбе или Клоаке. Хочу жить в светлой квартире, сытно есть и увидеть что-нибудь, кроме проклятого Панграда. А если я вдруг женюсь и заведу детей, то без хорошей работы мне никак не обойтись.
Кирина постаралась скрыть свое потрясение.
— Ты хочешь жениться?
— Не сейчас, конечно. Сперва я погуляю на твоей свадьбе, сестра, — Бруно толкнул ее плечом и засмеялся. — На настоящей, когда ты станешь выходить замуж за человека, — посерьезнев, уточнил он.
Кирина с улыбкой покачала головой. Она никогда не думала об этом, но от слов брата на сердце у нее сделалось тепло. Даже окоченевшие пальцы перестали ей докучать.
— Селена выложила еще несколько видео в свой блог, — нехотя сообщила она, с тревогой заглянув ему лицо.
— Я смотрел, — кивнул он. — Мне понравилось видео про гидр. Я все думал, отчего эти ребята такие тщедушные, что пальцем можно переломить. А оказывается, раньше они были чертовски ядовитыми, и мускулы были им ни к чему. Ты знала об этом?
В Сказках космоса появилось несколько новых роликов, но Кирина сразу поняла, про который идет речь. Его героем снова стал Лернэ с рассказом о своей экзотической родине. Узнав, что в этот раз ему не придется щеголять перед камерой в плавках, он с удовольствием согласился поучаствовать в съемках. Из его слов Кирина сделала вывод, что Яло-Ми — последнее место, где она хотела бы оказаться. Планета гидр была насквозь ядовита: в токсичных грибовых лесах обитали гигантские слизни, оставляющие за собой кислотный след, пучеглазые угри в толще болот умерщвляли жертв струями едкой желчи и даже сам воздух был напитан вредоносными испарениями. Гидры отгородились от всего этого кошмара сферами плавучих городов.
На робкий вопрос Селены, как яло-мийцам вообще удалось выжить в таком недружелюбном мире, Лернэ, пожав плечами, ответил, что как раз они и были самыми ядовитыми обитателями планеты.
— Одной капли гемотоксина гидры хватит, чтобы умертвить существо размером с лошадь, — сообщил Ло. — Он мгновенно всасывается через кожные покровы и свертывает кровь жертвы.
— То есть, я сижу рядом с самым ядовитым существом в мире? — тревожно улыбнулась Селена.
— О нет, — успокоил Лернэ, указав пальцем на свой прозрачный гребень. — Гребни ядовитых гидр окрашены в красный цвет. Так мы предупреждаем хищников и врагов, что чрезвычайно опасны и с нами лучше не связываться. Но сейчас встретить ядовитого яло-мийца практически невозможно.
— Почему?
— Мы ядовиты не сами по себе, а благодаря особой диете, — пояснил он. — Поэтому токсин небезопасен для нас самих. Накапливаясь в организме, он пагубно влияет на здоровье и чрезвычайно ощутимо сокращает срок жизни. Потому пятьсот лет назад власти издали указ о поголовной детоксикации гидр. Сейчас секрет той особой диеты почти утрачен.
Кирина невольно связала оздоровительную реформу с прибытием касианцев на Яло-Ми.
— Что мне сказать о Селене Айзеку? — поинтересовалась она после того, как Бруно окликнул ее, возвращая к реальности.
— Не говори ничего, — отмахнулся он. — Пензу и так мерещатся враги на каждом шагу.
Они вместе вернулись в Посольство, и брат придержал для нее дверь. Внутри Бруно быстро растер покрасневшие кисти, скинул куртку и побежал в обеденный зал, на прощанье весело махнув сестре рукой. Кирина успела заметить очертания квадрата, проступавшие сквозь нагрудный карман ливреи. Она знала, что это сложенный вчетверо листок бумаги, весь исписанный и исчерканный рукой брата.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Бруно не давал ей прочесть написанное, но порой ей удавалось подглядеть в заветный листок. Стихотворение брата становилось все длинней.
В костре твоих волос пылает звездный свет.
