и вспыльчивого адмирала.
Зная вздорный характер Зиновия Петровича, удивительно, что он вообще сусолился с этим пришлым, мигом «срисовав» недворянской крови штатского разгильдяя – не ровня ни по статусу, ни по положению. И только понимание, «откуда он», придавало тому вес – нужен был, хотя бы как экскурсовод по непонятностям технического характера и всё тем же клятым терминам-словечкам, так изобилующим в текстах из грядущего.
– Кое-какие любопытные знания у вас есть, не спорю, – кисло, скрывая эмоции, снисходил адмирал, – вы вверенную мне технику знаете в теории, я в практике. Мне же от вас необходимы пояснительные комментарии, а не советы. Впредь воздержитесь от таковых без соизволения на то.
Встретил незваного гостя Рожественский поначалу нарочито строго, прямо высказав все, что о нём думает:
– Пусть вы там хоть из будущего, хоть с Луны, хоть из преисподней, прости, господи… Ваш поступок, несмотря на то, что вы дезертировали на войну, исключительно безответственный. Мало того что вы нарушили дисциплину своего судна, подвели, предав доверие своих товарищей из экипажа, капитана… в далеко непростой ситуации, замечу. Ваша персона может вообще оказаться завлечённой в шпионские игры. У вас шило, простите, в афедроне!
А если бы «Лена» наскочила на Камимуру или быстроходные «собачки» Уриу? И захват?! И плен?! Да не успели бы утопить ваши приборы? Да на борту ещё шпион германский или, хуже того, британский засел? Или кто-то из матросиков, прознав про вас, в плену по причине иль по глупости оговорился, откуда вы?
«Умеет… умеет наш Зиновий Петрович сам себя ни с чего завести – уж зыркает оком бешеным, челом покраснев», – стоящий подле почти навытяжку Коломейцев лишь посмеивался над незадачливым «попаданцем».
– Посему все ваши штучки, – гневное его высокопревосходительство указал на раскрытый «ноут», – останутся покуда при мне. Пока вас на берег отпускать остерегусь. Будете под арестом на судне. И не дай бог, если вам вздумается выкинуть подобный фортель, находясь в моём подчинении. Несдобровать!
Кто-то облегчённо выдохнул. Кто? Да пришелец, блин, Тютюгин – тихо ликовал: «оставляют на флагмане»!
– Что это? – Ноутбук-то был включён, гоняя видео.
– Я хотел предложить вам организацию фото- и киносъёмки… синема. Хронику событий для истории. Вести прямой синема-репортаж из рубки во время боя. Запечатлеть, как вы ведёте сражение: команды, распоряжения, грохот оружий, морские брызги! – И торопливо добавил: – …Для истории русской победы на море.
Коломейцев отвёл взгляд, только подивившись: «Шикарный ход, потакающий честолюбию. Клюнет ли Зиновий Петрович?»
Адмирал фыркнул:
– А вы хитрец. Да только, думается мне, войне скоро конец! Какая тут уж хроника. – И снова на экран: – А это что? Что-то знакомое…
– Кадры арктического перехода. Это съёмка с «Ямала» во время движения мимо флагманского броненосца «Князь Суворов». Видите – вот это вы вышли на крыло мостика с папиросой.
Картинка словно по заказу наплывала, увеличиваясь в масштабе, передав чёткое, ясно, что цветное изображение.
– Хитрец, – повторил Рожественский, уже подобрев, – хитрец, не без изрядного подхалимажа.
«Эх, тщеславие!» Кто подумал? Да, наверное, опять Коломейцев.
* * *
– Итак, господа, – выразительно заявил командующий, – нам нужна провокация!
План в «редакции» Рожественского строился на неожиданном выставлении противника перед фактом встречи с превосходящими силами, где главный компонент в общей картине боя – «ловушка на броненосцы»… практически уже апробированный в Квельпарте вариант «вышли из-за угла»!
Стараясь не усложнять рисунок позиционной дислокации, схему развёртывания и построения можно было называть «эшелонной».
– Для противника, – вышагивал перед собравшимися младшими флагманами и командирами кораблей Зиновий Петрович, – это должно выглядеть как всего лишь рейдерская операция на линии «Симоносеки – Фузан» с целью пресечь поставки снаряжения и переброску подкреплений в Корею. И не вспомогательными судами, которых походя может разогнать всякая бронепалубная мелочь Уриу, а полноценным крейсерским отрядом. В этом случае за противника вижу одно самое естественное и простое решение – бросить против них броненосные крейсера! Вероятно, под командованием Камимуры. Все шесть или меньше, в свете потопления «Адзумы», хотя… сейчас мы доподлинно знать не берёмся. Известно, что часть из них, как по артиллерии, так и по ходовым качествам, на данное время не соответствует полной боевой готовности. Поэтому от нас изначально передовым отрядом выдвинутся четыре вымпела: «Россия» под флагом вице-адмирала Иессена… Да-да, вы, Карл Петрович… «Громобой», «Паллада», а также «Ослябя», которого японцы вполне оправданно считают скорей броненосным крейсером. Но будет подарком, если, клюнув на эту угрозу, Того решит присовокупить к эскадре Камимуры броненосец «Фудзи». Вторым эшелоном будут держаться крейсера «Аскольд» и «Богатырь» под началом контр-адмирала Рейценштейна. Кои установленной мощной телеграфной станцией станут осуществлять ретрансляцию оперативной информации, а также в силу своих скоростных ходовых качеств будут, что говорится, на подхвате, явись противник сразу шестью известными броненосными крейсерами. Для ясности и порядка перечислю их: «Идзумо», по всей видимости, под флагом Камимуры; «Токива», «Ивате», «Асама», «Якумо», «Ниссин». Ещё раз помяну ожидаемый броненосец «Фудзи». Бронепалубники и миноносцы противника априори учитываем постольку-поскольку.
Так вот! Задачей крейсерского отряда назначаю выманить из портов этот потрёпанный зверинец и, завязав бой, увлечь его в сторону Квельпарта, где в засаде будут три броненосца под моим командованием!
А что? План как план! Не хуже и не лучше! Только всё это, конечно, играло при условии секретности выхода кораблей из Порт-Артура… как основы – броненосцев.
Далее – мобильность структуры операции подразумевала чёткую скоординированность и взаимодействие. Чёрт возьми, и это исходя из реалий возможности беспроводной связи телеграфов, фактора демаскирующих дымов, скоростных показателей, средств обнаружения и слежения за противником. Не забывая ещё и о том, что любой план, где действия неприятеля имеют непредсказуемые переменные, несёт в себе большую вариативность!
Так что не в меньшей степени эти умозрения, расчёты и звучные названия попросту сводились к понятию «чаяние»! Вот уж действительно «как поведу, так и будет».
Тем не менее хозяин адмиральского салона торжественно уставился на подчинённых, уверенный в своих идеях, ожидая, понятно, не оваций, но всемерного одобрения. Наткнувшись на осторожное тактичное молчание, немного «спустился с небес». Впрочем, жестом дав понять, что высказываться могут все присутствующие. Что не замедлило сказаться!
Что там выдвигали «против» младшие по статусу?.. Что там контраргументировал на то «главный назначенный и выслуживший», с тремя двуглавыми орлами на эполетах?..[54]
Что Квельпарт уже засвечен и под подозрением, японцы пошлют туда разведчиков? Да и как ни крути – остров мало соответствует назначению, а при неизвестных сроках операции отсутствие собственной оперативной стоянки встаёт особо остро? (Тут нужны свои «Эллиоты».) И что насыщение миноносцами противника особенно опасно из-за близости баз метрополии?
Ну, дык… Зиновий Петрович склонял голову,
