– Анюта сказала, что услышала меня и попытается держать себя в руках.
– И тем не менее за новогодним столом снова возник инцидент?
– Да. Марк попытался опрокинуть стакан с соком на Анютину книжку. Слава богу, книжка не пострадала, но они сцепились. И когда Виктор попытался разнять их, нахамил и отцу. Сказал что-то вроде… «Ты мне никто».
– Сильный ход.
– Что еще ожидать от подростка, который видит отца не чаще нескольких раз в год? А то и одного. Пока Виктор жил с Изабо, он вообще не интересовался ребенком.
– А Изабо? Она тоже не интересовалась? Не захотела налаживать контакты с пасынком?
– Тогда Марк жил у родителей Лоры. Его отправили к ним сразу после похорон. Куда-то в Карелию…
– А богатая бабушка Белла Романовна не захотела взять на себя заботы о внуке?
– Неужели вы думаете, что он в чем-то нуждался? Старуха, конечно, была сволочью, но на Марка она раскошеливалась постоянно. В память о Лоре.
– А потом мальчика отправили в Англию? Прямиком из Карелии? Вы бы рассказали эту историю своей дочери… Прежде чем взывать к эмпатии. Значит, Марка выставили из-за стола?
– Да.
– Кто-нибудь еще надолго оставлял гостиную?
– М-ммм… Я. Я поднималась в нашу комнату, к Артему. Малыш тяжело привыкает к новому месту. Он боится темноты и плохо спит. Для таких случаев мы купили радионяню. Она работает по принципу рации…
– Я знаю.
– Где-то в половине первого она сработала. И мне пришлось уйти.
– Как долго вы отсутствовали?
– Время я не засекала. Может быть, полчаса. Тема действительно проснулся и не хотел засыпать. Пришлось даже почитать ему пару глав из Петсона и Финдуса. Это любимая Тёмина книжка. Финдус – котенок. Такой же славный, как ваш кот… Как его зовут?
– Мандарин.
– Вы почти как Петсон и Финдус. Только Петсон – фермер, а вы – следователь. И Финдус ходит в штанах, а ваш Мандарин – в свитерке.
– Спасибо, я тронут.
– Мы отвлеклись, понимаю.
– Ничего… Потом вы вернулись обратно в гостиную? Когда сынишка заснул?
– Да. Я бы осталась с ним… Но Толя выпил лишних пару рюмок… Ничего криминального. Просто лучше ему находиться под присмотром.
– Александр и Виктор уже ссорились, когда вы вернулись?
– А они ссорились?
– Карина Габитовна утверждает, что да.
– Возможно, был какой-то разговор на повышенных тонах. Я не прислушивалась.
– Кто ушел первым?
– Она и ушла. Карина. А до этого грохнула поднос с посудой в коридоре, чертова идиотка. Вы представляете? Я только что с трудом уложила сына, а она такое устроила!
– Грохот был сильный?
– А как вы думаете? Ночью, в пустом коридоре!..
– Надеюсь, вы проявили эмпатию?
– Во всяком случае, я помогла ей собрать осколки.
– И потом она отправилась к себе?
– Наверное. Сказала только, что у нее болит голова. Я предложила ей таблетки… Всегда вожу с собой очень качественный испанский ибупрофен. Но она ответила, что обезболивающее у нее есть. После чего удалилась.
– А остальные?
– Разошлись очень быстро. Сначала Виктор, потом испанцы и Саша. Потом мы с Толей.
– А Аня?
– Ее невозможно было оторвать от книги. Она сказала, что подойдет попозже. Когда она вернулась, я не слышала.
– Вам не показалось, что девушка-испанка… Не совсем испанка?
– Не понимаю вас.
– Зато она прекрасно понимает русский. Но делает вид, что не говорит на нем.
– С чего вы взяли?
– Некоторые реакции ее выдают. Разве вы не заметили этого? Как психолог?
– Как психолог я бы скорее сказала, что русский язык понимает этот парень. Приятель Саши, Хавьер. Просто очень хорошо это камуфлирует.
– Почему?
– Он слишком нейтрален. Невосприимчив к интонациям. К любому повышению голоса. Там, где любой человек насторожился, он не выдает никаких эмоций. Так ведут себя глухие, но он не глухой.
– Он писатель.
– Хотела бы я знать, о чем его книга.
– Вы всегда можете спросить об этом у вашей дочери.
– Могу. Но… Диктофон еще работает?
– Выключить?
– Как хотите. Я всего лишь хотела сказать, что правды от нее не добьешься.
* * *
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА МАРКА НОВИКОВА– Если я скажу, что тебя здесь никто терпеть не может, парень, ты сильно удивишься?
– Не-а.
– И какие ощущения?
– Чумовые.
– А если я скажу, что все склоняются к тому, что ты отравил собак? Ощущения по-прежнему чумовые?
– Ну… Не такие чумовые, как когда я смотрел, как они дохнут. И дергают лапами. Но тоже ничего.
– Значит, это сделал ты.
– У них еще пена изо рта шла. И головы тряслись. Было круто.
– Значит, ты.
– Больше ведь некому. Пена изо рта не всякому понравится.
– А тебе понравилась.
– Было круто, да.
– И зачем ты это сделал? Просто так?
– Не-а. Мне они не нравились – раз. Клички у них дурацкие. Петров и Васечкин. Два. Они тупые. Три. Достаточно?
– Достаточно, чтобы упечь тебя. За жестокое обращение с животными.
– Ни хрена не упечете. Я несовершеннолетний. Вломите штраф папаше. Вот и все.
– И где ты достал яд?
– А чего его было доставать? Он у местного бородатого хмыря в сарае стоит. В большом пакете. На пакете так и написано – яд.
– А то, что это живые существа, – ты не подумал?
– Они были злые. Эти существа. Могли кота загрызть.
– Побеспокоился о коте, выходит?
– Здесь еще есть маленький мальчик. Тёма. О нем тоже.
– И как ты это провернул? Технически?
– Сунул яд им в еду. Пока стыли плошки, а хмырь отвернулся. Потрусил опять в свой сарай.
– А если бы не отвернулся?
– Не-а. Исключено. В сарае обвалилась полка с инструментами. А на нее обвалился брусок. Брусок висел на толстой веревке. Подрезанной на две трети. Веревка продержалась три минуты. Исходя из веса бруска. Как и было задумано. Как рассчитано.
– А рассчитал ты?
– Не вы же.
– Соображаешь в математике?
– Не только. Я первый ученик в классе. Факультативно изучаю физику.
– Собак не жалко?
– Не-а.
– А бабушку?
– Могу сказать, что жалко. Но это будет неправда. Вам же не нужна неправда?
– Нет.
– Тогда я скажу, что мне все равно. Я ее не знал. И она не стремилась меня узнать.
– Она оплачивала твою учебу.
– Оплачивал фазер. Но я не просил. И не просил, чтобы меня отправляли в Англию.
– Лучше было бы учиться здесь? В России?
– Мне все равно. Я был бы первым учеником где угодно.
– Для тебя это важно?
– Для меня это правильно. А вы, наверное, были троечник.
– С чего ты взял?
– Выглядите как мудак. Как неудачник. Но кот у вас зачетный. Мне нравится. Можно погладить?
– Погладь.
– Как его зовут?
– Мандарин.
– Мандарин. Хороший. Расстроились из-за мудака? Не расстраивайтесь. Здесь все мудаки. Лгуны. Небольшого ума люди.
– Прямо-таки все?
– Думаете, так не бывает?
– Нет.
– Думаете, не все врут?
– Не все.
– Можем поспорить. На сто фунтов.
– У меня нет ста фунтов.
– Вот видите! Вы уже допускаете, что я могу выиграть.
– Просто у меня нет ста фунтов. А забиваться на пари, не имея денег, – нечестно.
– Давайте тогда на вашего кота.
– Не получится.
– Скажите еще, что он ваш друг.
– Он мой друг. А у тебя есть друзья?
– Давайте поспорим просто так. Я утверждаю, что все лгуны. Исключаем только кота как не тождественный всем остальному элемент.
– И собак.
– Собаки сдохли, так что их мы вообще не рассматриваем. Смотрите. Все говорят, что им жалко грэндмазер. И все врут.
– Почему?
– Потому что она была богатая. А теперь деньги ей не нужны. Но нужны всем остальным. И они их получат. Просто так, на пустом месте.
– Кое-кому ее действительно было жалко. Тем людям, которые жили здесь. А теперь им придется искать новую работу. Они сильно проигрывают. Так что их печаль вполне искренняя. Ты проиграл, парень.
– Нет. Мы еще не рассматривали частности. Например, Алекс.
– Саша?
– Да. Он здесь самый главный по вранью. Всем сует в нос свою невесту, а на самом деле он – гомик.
– Что?
– Он гей. Не ожидали, да?
– С чего ты взял, что он гей?
– Вчера ночью я видел, как он целовался со своим дружком-испанцем. Прямо в коридоре, возле комнаты этого Хавьера. А потом они туда ввалились и двери захлопнули. А невеста ночевала одна. Это не вранье? Вранье.
