– Таран по правой отметке… Удар! Еще!
Правая половинка двери дрогнула, открывая расширяющуюся щель. В следующие пять секунд поддалась и левая половинка. Пока рычаги полностью выламывали изогнутую преграду, Розен ловко забил еще три клина с противоположного края потолка. Послышался противный скрип, все помещение содрогнулось, и опускающийся пресс замер на двухметровой высоте.
К тому моменту никого в круглой комнате уже не было. Корректируя полет тарелей с пулеметами, Гилана похвалила улыбающегося Розена:
– Отлично получилось! Хотя в какой-то момент мне показалось что нас раздавит как лягушек.
– В расчетах я не сомневался. Гораздо проблематичнее сейчас открыть ту дверь, через которую мы входили.
– Крил, пробуй! – скомандовал гаибс.
К всеобщему облегчению, створки разъехались, хоть и с несколько судорожными рывками. Деформация комнаты с зажимами опознания все-таки оказалось существенной. Однако обратная дорога теперь не должна была преподнести сюрпризов, хотя техническому руководителю вздумалось забить еще несколько клиньев в пазы дверей для подстраховки.
Пришлось еще на трех поворотах выламывать зажимы опознания и преодолеть с десяток различных участков со сменными паролями, газовыми зачистками и элементарными ловушками на невнимательность. Но впереди отряда двигался Николай под прикрытием Гиланы и робота-ходунца и, пользуясь своим огромным опытом и подсказками друзей, обезвреживал все преграды.
Напоследок перед отрядом оказалось самое большое помещение с зажимами опознания, за которым открывался холл первого уровня секретного города. И именно в этом холле находились четыре статичных киборга с неизвестным пока вооружением. Вся проблема заключалась в том, что при проломе стены киборги могут сразу классифицировать действия взломщиков как вторжение и открыть огонь на поражение, да еще непосредственно в саму комнату. Поэтому решили заклинить потолок как можно выше и прикрепиться к нему магнитными присосками. Правда, действовать при этом пришлось с удвоенной скоростью.
Сказалась практика преодоления предыдущих преград и слаженная работа команды: лишь только рычаги выломали достаточный проем, в холл улетели тарели с пулеметами, которыми мастерски управляли Матеус и Гилана.
За минуту четыре киборга были выведены из строя разрывными и бронебойными пулями. Однако тарели еще долгое время летали по всем уголкам огромного холла, выискивая неожиданные ловушки, активируя их и без труда уничтожая. Патронов не жалели, так как при желании можно было отправить тарели в оставленный открытым арсенал и пополнить боезапас. Конечно, существовал риск, что какой-нибудь киношник вдруг тоже надумает поискать сокровища в нижнем городе, но Крил уверял, что загодя заметит любого постороннего и успеет закрыть хоть все уровни. С каждой минутой он все больше осваивался с панелью управления.
Еще раз проверив все участки, примыкающие к холлу, члены отряда не спеша рассосались вдоль всего периметра, пытаясь правильно сориентироваться. Мензари послал робота-ходунца в самый широкий проход, туда же влетела тарель под управлением Николая. С той стороны оказались жилые помещения вспомогательного состава секретного города. С первого же взгляда стало ясно, что всех гаибсов из далекого прошлого постигла одна и та же незавидная участь: от них остались только обтянутые пергаментной кожей мумии.
В зоне отдыха в общей сложности насчитали двадцать восемь скукожившихся тел, а потом еще четыре в производственной зоне, где располагались лаборатории и непонятные агрегаты и ангары. Но останки гаибсов никого не заинтересовали – раз их уничтожили, значит, тайна того стоила.
А вот внушительный зал, весь располосованный магнитными направляющими и заполненный массой поблескивающих контейнеров, сразу привлек всеобщее внимание. Контейнеры по цвету делились на два типа: ярко-красные и тускло-зеленые. На первых крупными буквами было выведено «Кабрицоги», на вторых «Ладрицеллы».
– Проклятье! – озвучил капитан Мензари свое расстройство от такой странной находки. – Сердцем чувствовал, что найдем какую-нибудь химическую гадость, созданную для убийства всего живого! Вот не повезло так не повезло!
– Вы знаете, что это такое? – удивился Станислав Городо.
– А ты разве не знаешь? – разозлился гаибс.
– Понятия не имею.
– И вы не знаете? – обратился капитан к остальным.
– Не имеем ни малейшего предположения! – чистосердечно выразил всеобщее мнение Николай.
Некоторое время Мензари подозрительно всматривался в недоуменные лица пленников, затем раздраженно сплюнул на пол и неожиданно признался:
– Вот и я впервые эти слова встречаю.
– Так, может, вы рано расстраиваетесь? – пожала плечами Гилана. – Может, эти… ладрицеллы для чего-то и сгодятся?
– Наивная! Ты что думаешь, в таких контейнерах прячут драгоценные камни? Или редкоземельные элементы? Нет! В таких «пробирочках» наверняка хранят что-нибудь мерзкое и ядовитое, а может, возбудителей каких-нибудь жутких, неизлечимых болезней. Вот уж сволочи! Мало того что такую гадость сотворили, так еще и всех свидетелей уничтожили. Ублюдки!
Погрустневшие и поникшие пленники наблюдали за мечущимся по ангару гаибсом и разочарованно вздыхали:
– Не повезло…
– Теперь придется закупорить все выходы!
– Действительно. Вдруг какой дурак выпустит эти бяки на свободу?
– Да, прецеденты бывали. Помните, как вымирали целые звездные системы?
– Может, лучше уничтожить эту мерзость?
– Обязательно!
– Но как?
– Сжечь!
– А вдруг для них огонь – катализатор! Ведь и такое бывает…
– Утопить? Уничтожить радиацией? Сбросить на звезду, там уж точно сгорит!
– Но мы ведь даже не знаем, что здесь такое.
– Послушайте, – оживилась Гилана. – А ведь наша Бетти химик по образованию. Вдруг она хоть что-то про эти… кабрицоги слышала?
– Вряд ли, – засомневался Станислав. – Здесь медик нужен, да еще специализирующийся на вирусах, бактериях и прочей гадости.
– Тем не менее вдруг она что и подскажет, – принял решение капитан Мензари, услышав последнюю идею. – А если не сможет, постараемся дать запрос в главный информаторий, или, что еще лучше, попробую выведать через своих друзей. Завтра доставят мой корабль, так что возможности наши возрастут многократно. Прошу вас собрать все кристаллы памяти, какие найдете, переписать все увиденные таблички и формулы. Проверьте карманы погибших, их личные тумбочки и сохранившиеся вещи. А ты, Розен, высчитай, для чего эти магнитные полоски на полу и как контейнеры планировалось подавать в вертикальные тоннели – их формы и размеры точно соответствуют друг другу. Поторопитесь, время уходит!
Действительно, операция проникновения и так изрядно затянулась, да к тому же не принесла ожидаемых результатов. Пришлось устроить спешный, но тщательный и тотальный обыск, в результате которого было найдено несколько записных книжек, пара тетрадей, около сотни кристаллов памяти и ничего не значащие на первый взгляд таблички с длинными химическими формулами, которые отодрали с герметичных реторт большого калибра в главной лаборатории.
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, и «плиточники» даже успели к общему ужину. Глядя на их измученные и запыленные лица, почти все «коллеги по киноискусству» так или иначе выразили свое отношение к непосильному рабскому труду. Товарищи из бригады посочувствовали с некоторым удивлением: не ожидали они от Мензари такого явного шкуродерства. Нейтральные вполголоса порадовались, что это не их призвали на пыльные круглосуточные работы. А Гайс под хохот своих приспешников выкрикнул на всю столовую:
– Нет! Звездами кино им явно не стать! Каторжане!
На что Матеус так же громко ответил:
– Лучше числиться каторжанином, чем убийцей и пожирателем младенцев, – напомнив остальным пленникам, с кем они столуются в одном помещении.
Улыбки тут же сменились масками брезгливости и ненависти, ведь даже оголтелым уголовникам свойственны вполне нормальные отцовские и материнские чувства. А морда бывшего графа покрылась красными пятнами от бешенства. «Не любит, сволочь, когда его тычут мордой в собственное дерьмо», – подумал Николай и в который раз пожалел, что не свернул Гайсу шею еще в тюремном отсеке.
В итоге ужин прошел в нервной и взвинченной обстановке. Никак не получалось толком обсудить с товарищами находки в секретном городе, особенно с Бетти, которая могла знать те слова, что были написаны на странных контейнерах.
Лишь когда все вернулись в камеру и улеглись спать, Николай издалека начал разговор.
– Как много есть слов, о которых никто не имеет малейшего понятия… – сказал он в пространство. – Кабрицоги, например, или ладрицеллы… Вот бы узнать, что они означают.
